Русь между Югом, Востоком и Западом

Миронов Владимир Борисович

С.Ф. Платонов

Вопрос этот не раз поднимался и в настоящее время может считаться решенным в том смысле, что варяги не повлияли на основные формы общественного быта наших предков-славян. Водворение варяжских князей в Новгороде, затем в Киеве не принесло с собой ощутимого чуждого влияния на жизнь славян, и сами пришельцы, князья и их дружины, подверглись на Руси быстрой славянизации». Кстати, и данные антропологии указывают, что «население Приладожья. относится к славянам и финнам», скандинавских или же германских черт в облике населения Руси ни на севере, в Москве, ни на юге, в Киеве, не отмечается. «И само собой, несколько десятков викингов не могли в IX в. прозваться «народом рос» и «русью», особенно в тех местах, где их в это время и в помине не было». К тем же выводам приходят, в основном, и современные исследователи вопроса. Корнями варяжская Русь связана со славянским южнобалтийским Поморьем, определявшим в IX–XI вв. жизнь и Северной Европы. Однако то обстоятельство, что варяжскую

теорию в той или иной форме продолжают муссировать и сегодня, указывает на востребованность ее на Западе. В духе норманнистской теории составлен специализированный выпуск журнала «Родина», посвященный Древней Руси (2002). Ряд отечественных ученых продолжает придерживаться норманнистской трактовки или по крайней мере ей не оппонирует. И это не встречает должного отпора со стороны русских историков. Жаль. Мы разделяем озабоченность тех, кто говорит: поддержка версии норманнизма, которую иные «специалисты», слабо знающие русские источники и вовсе не знающие древнерусского языка, а главное, абсолютно чуждые русскому духу, замалчивающие те русские работы, в которых утверждается славянское происхождение варягов, глубоко тенденциозны и несут в себе чисто коммерческий расчет (ибо их авторы в прямом смысле «кормятся с ложки Запада»). «Определеннную поддержку новейшие норманнисты имеют среди некоторых ученых Запада, и в первую очередь в научных кругах, а также в некоторых государственных структурах Скандинавских стран. Неслучайно в Швеции стоят памятники. «шведскому» Рюрику – основателю русской правящей династии, а труды норманнистов активно поддерживаются зарубежными грантами» (А.Н. Сахаров).

Варяги собирают дань с народа

Варяги показали себя не лучшими правителями: проявили себя как хищники и грабители. А кроме того, они проиграли почти все свои войны (с греками, печенегами, хазарами). Да и в типологическом плане они чужды русскому народу. Классик геополитики X. Маккиндер, избирая формулу непримиримого противостояния континентальных и морских держав («всадник-море» или «монгол-викинг»), в чем-то оказался прав. Тем более нам представляется нелепым на основании сведений об эпизодическом пребывании группы варягов на Руси в далеком прошлом выводить вздорную и абсурдную идею о якобы полнейшей неспособности русов управлять собственным государством. В самом деле, русские могут призвать к себе кого угодно и когда угодно для выполнения той или иной функции и задачи, но никогда не станут или по крайней мере не должны отдавать главные рули управления в чужие руки. Вывод же таков: ныне без создания школы патриотических историков, философов, социологов, педагогов Россия долго будет еще обивать задворки Запада и Востока. Ведь нет более животрепещущей проблемы, чем проблема прошлого и настоящего. Оттого, насколько любовно и честно рассказывают педагоги и ученые о нашем прошлом, зависит наше будущее. История должна стать в ряды бойцов за великую

Россию – в этом ее идейно-воспитательное и познавательное значение. Хотя быть патриотом – не значит живописать историю Отечества только в светлых тонах, приукрашивать ее. Русская история, как и русское воинство, отстаивали честь и достоинство нашего народа гораздо убедительнее, чем все суды, законы и парламенты.

ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ТОРГОВЫЕ СВЯЗИ. РУСЬ И ХАЗАРИЯ. ПОХОДЫ СВЯТОСЛАВА

С первых летописных сведений по истории Древней Руси мы сразу же погружаемся в атмосферу войн, захватнических походов, распрей и междоусобиц. В 860 г. состоялся поход русского воинства на Византию, предпринятый Аскольдом, о чем свидетельствует Повесть временных лет: «Отправились Аскольд и Дир на греков и пришли туда в 14-й год царствования Михаила. Царь же (император Византии) был в это время в походе на агарян и дошел уже до Черной реки, когда епарх прислал ему весть, что Русь идет походом на Царьград. И возвратился царь». Русские же приблизились на 200 кораблях и осадили Царьград. Отчаянно смелый поход дотоле никому не известных русов на столицу «мировой империи» Средневековья произвел большое впечатление на современников, известив о выходе Руси на мировую геополитическую и военно-стратегическую арену.

История же киевского «престола» такова… В 870 г. в Новгород прибыл Рюрик, а в 882 г. Олег двинулся завоевывать днепровские земли, захватил Киев, истребляя династию Киевичей. Князю приглянулся судоходный Днепр, позволявший ему вести торговлю с греческим Херсоном в Крыму, хазарской Тавридой, Болгарией, Византией. Он сказал тогда: «Да будет Киев матерью городов Русских». Политика его строилась на завоеваниях. В 883 г. он покорил древлян, в 884 г. – днепровских северян, в 885 г. – радимичей, затем завоевал земли по берегам Сулы (рядом с Черниговом), часть полоцких и волынских земель.

Первые Рюриковичи – Игорь Первый, Рюрик, Святослав Игоревич

Когда же на Киев двинулись угры (венгры), обитавшие тогда на Урале, он пропустил их в Европу, и те обосновались меж Днестром и Дунаем. Он избрал своему сыну Игорю супругу – Ольгу, которая и стала, как скажут впоследствии, «первой христианкой» на Руси. Эпоха правления первых киевских князей дала в дальнейшем щедрый и богатый материал для русской поэзии. О походе князя Олега в 907 г. писал А.С. Пушкин в «Песне о вещем Олеге»:

«Как ныне сбирается вещий ОлегОтмстить неразумным хозарам:Их селы и нивы за буйный набегОбрек он мечам и пожарам;С дружиной своей,в цареградской броне,Князь по полю едет на верном коне.Из темного леса навстречу

емуИдет вдохновенный кудесник,Покорный Перуну старик одному,Заветов грядущего вестник,В мольбах и гаданьях проведшийвесь век.И к мудрому старцу подъехал Олег.«Скажи мне, кудесник, любимец богов,Что сбудется в жизни со мною?И скоро ль, на радостьсоседей-врагов,Могильной засыплюсь землею?Открой мне всю правду, не бойся меня:В награду любого возьмешь ты коня».«Волхвы не боятся могучих владык,А княжеский дар им не нужен;Правдив и свободен их вещий языкИ с волей небесною дружен.Грядущие годы таятся во мгле;Но вижу твой жребий на светлом челе.Запомни же ныне ты слово мое:Воителю слава – отрада;Победой прославлено имя твое:Твой щит на вратах Цареграда;И волны и суша покорны тебе;Завидует недруг столь дивнойсудьбе…»

В походе 907 г., согласно летописи, принимало участие 2000 ладей, по 40 человек в каждой. Император Лев Философ отдал приказ закрыть ворота города, загородив цепями гавань. Но Олег поставил суда на колеса, при попутном ветре корабли двинулись к городу. В Радзивиллов-ской летописи есть миниатюра, где изображен Олег, атакующий Царьград на корабле, поставленном на колеса; над судном возвышается обычный белый парус, а нос корабля украшен головой птицы.

Поход Олега

Скандинавы плавали под полосатыми или красно-синими шерстяными парусами, а на форштевнях их кораблей были скульптурные изображения драконов или змей. Событие потрясло византийцев, которые привыкли смотреть свысока на другие народы. О внезапном вторжении русского флота в неприступную константинопольскую гавань, вход в которую запирала железная цепь, повествуют глава византийской церкви патриарх Фотий и другие современники. Греки предложили Олегу мир и дань. По договору князь получил по 12 гривен за каждую уключину, кроме того, Царьград обещал выплачивать уклад на города. В знак победы Олег прибил свой щит к воротам Царьграда. Результатом этого похода и стало заключение торгового договора, обеспечившего свободу торговли русским купцам. В 911 г. Олег направил в Константинополь посольство, которое подтвердило мир, заключив более выгодный договор. Все эти преимущества давались русским с целью привлечь на свою сторону сильного и грозного союзника. Таким союзником становились русские (еще не совсем ясно, то ли друг, то ли враг). Честно скажем: это был мирный договор, но с позиции силы. Хотя все договоры того да и нашего времени заключаются, как правило, так или иначе «с позиции силы».

Ф. Бруни. Олег прибивает свой щит на врата Царьграда

Красное золото телегами катали,А добрых коней табунами гнали,Молодых молодок – толпицами,Красных девушек – стаицями.

(Былина «Три поездки Ильи Муромца»)

В те времена дипломатия и торговля, как и ныне, шли рука об руку. Гуманисти-ческо-идеалистические представления в ту пору редки. Их место занимали сила и прибыль. Все было предельно четко: у кого сила, тот использовал ее в своих целях с наибольшей выгодой, получая и наибольшую прибыль. Византия была союзником-противником, выступая порой «дойной коровой». Формула отношений была проста: Киевская Русь угрожала буйным набегом, византийцы отбивались или откупались. Согласитесь, не похоже на добрые союзнические отношения. Константин Багрянородный в труде «Об управлении государством», говоря о политике первой половины X в., говорит о ру-сах и уграх как о враждебной, злой силе: «Когда император ромейский живет в мире с печенегами, то ни русы, ни тюрки (угры) не могут совершать враждебные нападения на ромейскую державу». В другом месте он учит сына, как отвергать претензии угров и русов, требующих за «службу» от Византии различных регалий и даров. В центре русско-византийского договора о мире 970 г. вопрос об уплате Византией дани Киеву. В XI в. византийский полководец писал: «Если неприятель пошлет тебе дары и приношения, коли хочешь, возьми их, но знай, что он делает это не из любви к тебе, а желая за это купить твою кровь». Так же поступали византийцы, покупая кровь русских воинов. Так же поступают сегодня страны Европы, Украина, Грузия, Балтия, ведя циничный торг: сколько даст мировая империя «элитам» за возможное размещение на их территории баз и оружия против России.

Византийский всадник и пехотинец. IV–VII века

Первые Рюриковичи, назовем вещи своим именем, были настоящими разбойниками. Славу принесло ограбление Константинополя – культурной столицы христианского мира (907). Вещий Олег – не «сладкоречивый воин-мудрец», а безжалостный грабитель, убийца, коварно и жестоко расправившийся с киевскими князьями Аскольдом, Диром и их людьми. Власть Киева, столицы, держалась на силе. Его интересовала только дань. В бюджет князя поступала дань с городов и племен, все, что смог «примучить», т. е. заставить выплатить силой. Дань шла первому лицу и ближайшему окружению.