Русь: от славянского расселения до Московского царства
Шрифт:
Таким образом, с достаточной степенью уверенности можно полагать, что Улуг-Мухаммед находился в Литве не только в конце 1424 — начале 1425 г., но и осенью 1422 г., во время одоевского похода Борака. В марте следующего, 1423 г. митрополит всея Руси Фотий привозил Витовту духовную грамоту Василия Дмитриевича, в которой великий князь литовский объявлялся в случае смерти Василия гарантом прав его сына (своего внука). [1018] А сразу следом за Фотием в Литву отправилась великая княгиня Софья Витовтовна, привезшая восьмилетнего Василия Васильевича на свидание с дедом в Смоленск. [1019] Очень вероятно, что именно тогда все еще находившийся в Литве (поскольку Борак доминировал в степи по меньшей мере до лета 1423 г.) Улуг-Мухаммед и выдал на имя сына великого князя ярлык. Инициатива в этом, можно полагать, исходила от Витовта, желавшего таким образом еще более оградить владельческие права внука от возможных притязаний со стороны его дядьев с отцовской стороны.
1018
См.: Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV веков. Ч. 1. М., 1948. С. 91–92.
1019
ПСРЛ. Т. 25. С. 245–246.
Влияние Витовта в последние годы правления Василия I явно усилилось: московский князь, обеспокоенный возможными претензиями на наследование престола со стороны своих младших братьев, стремился заручиться поддержкой тестя. Ему пришлось в результате (по-видимому, в обмен на поддержку Витовта и ярлык для сына от Улуг-Мухаммеда) даже согласиться на восстановление под властью князя Даниила Борисовича (двоюродного племянника Витовта по матери), в 1415 г. изгнанного из Нижнего Новгорода московскими войсками, Нижегородского княжества (вторая половина 1423 или 1424 г.). [1020]
1020
См.: Иванов Д. Н. Московско-литовские
Очерк 2
Потери и приобретения Василия II
При вступлении на престол Василия Васильевича у него сразу же разгорелся конфликт со старшим из дядьев — Юрием Дмитриевичем; поводом для него послужила нечеткая формулировка механизма передачи власти на случай смерти Василия Дмитриевича в завещании Дмитрия Донского: «А по грхом, отъимет Богъ сына моего, князя Василья, а хто будет подъ тм сынъ мои, ино тому сыну моему княжъ Васильевъ оудл». [1021] В результате посредничества митрополита Фотия Юрий отказался от своих притязаний, но на время: стороны договорились вынести спор на суд «царя». [1022] Такое решение было принято в условиях, когда в Орде продолжалась борьба за власть между несколькими претендентами. Ни один из них не располагал серьезной военной силой: показательно, что Борак и Худайдат в период своего максимального могущества терпели поражения от относительно небольших литовско-русских воинских контингентов. Если бы в московских правящих кругах существовало стремление покончить с зависимостью от Орды, для этого был весьма подходящий с военно-политической точки зрения момент — средств для восстановления власти силой, как у Тохтамыша и Едигея, у Орды тогда не было. Но очевидно, при великокняжеском и удельно-княжеских дворах не возникало самой мысли такого рода: царь есть царь, как бы слаб он ни был — это сюзерен, верховенство которого надо признавать. И решение спора о великом княжении (доселе внутри московской династии не случавшегося) лучше всего вынести на суд сюзерена.
1021
ДДГ. М.; Л., 1950. № 12. С. 35. Из текста неясно, подпадает ли под эту формулировку ситуация, при которой у Василия Дмитриевича остаются сыновья или имеется в виду случай его бездетной смерти (в момент смерти отца Василий еще не был женат).
1022
ПСРЛ. Т. 27. С. 100–101 («И доконча мир на том, что князю Юрью не искати княжения великого собою, но царем, которого царь пожалует, то будет великии князь Владимирьскии, Новугороду Великому и всеи Руси»); Т. 25. С. 247.
Однако в Орду Василий и Юрий отправились только 6 лет спустя. Поначалу этому, вероятно, мешала незавершенность борьбы за власть в Орде. Позже Юрий, скорее всего, не спешил реализовать договоренность, т. к. не рассчитывал на положительное для себя решение: в Орде утвердился Улуг-Мухаммед, выдавший Василию ярлык на великое княжение при жизни его отца, и был жив могущественный дед Василия и союзник Улуг-Мухаммеда Витовт — гарант интересов юного московского князя согласно завещанию Василия Дмитриевича. [1023] В марте 1428 г. был заключен договор между Василием Васильевичем и Юрием Дмитриевичем, в котором дядя признавал себя «молодшим братом» (т. е. вассалом) племянника. [1024]
1023
ДДГ. № 22. С. 62.
1024
Там же. № 24. С. 63. 65.
После смерти Витовта в октябре 1430 г. ситуация изменилась, шансы Юрия Дмитриевича в борьбе за власть повышались; после же того, как умер другой гарант завещания Василия I, митрополит Фотий (2 июля 1431 г.), наступило время, когда оба соперника в борьбе за великое княжение нуждались в поддержке хана. И в августе 1431 г. Василий Васильевич отправился в Орду. Следом, в сентябре, выехал и Юрий Дмитриевич. После длительного разбирательства, в ходе которого одна группировка ордынской знати поддерживала Василия, а другая — Юрия, Улуг-Мухаммед летом 1432 г. отдал ярлык на великое княжение Василию, а Юрий получил в состав своего удела Дмитров (бывший ранее центром удела его брата Петра, умершего в 1428 г.). [1025]
1025
ПСРЛ. Т. 27. С. 101–103; Т. 26. С. 187–188; Т. 25. С. 249–250.
Но ханское решение не прекратило борьбы между племянником и дядей. Причем оба фактически не посчитались с волей «царя», а Улуг-Мухаммед не попытался вмешаться в междоусобицу. Этому препятствовала занятость хана литовскими делами: в первой половине 30-х гг. в Великом княжестве Литовском шла война за власть между Сигизмундом Кейстутовичем (братом Витовта) и Свидригайлой Ольгердовичем (братом Ягайло), и Улуг-Мухаммед активно поддерживал последнего. [1026]
Междоусобица в Московском великом княжестве [1027] (в литературе ее принято называть «феодальной войной второй четверти XV в.») растянулась до 1453 г. Василий II трижды терял в ходе нее престол (в 1433 и 1434 гг. великим князем дважды становился Юрий Дмитриевич, в 1446 г., когда Василий был ослеплен, — сын Юрия Дмитрий Шемяка), но в конце концов одержал победу. [1028] Занятость внутренней борьбой осложняла внешнеполитическое положение Москвы. В 1445 г. Улуг-Мухаммед, изгнанный соперниками из Орды, обосновавшийся в Среднем Поволжье и нанесший поражение Василию II, передал суздальским князьям Нижний Новгород (восстановил там московскую власть несколько месяцев спустя Дмитрий Шемяка, взошедший на великое княжение). [1029] В 1446 г. Василий II отдал Борису Александровичу Тверскому, поддержавшему его в борьбе за возвращение на престол, Ржеву (в 1448 г. она перешла под литовскую власть, в 1449 г. на короткое время возвращалась в состав тверских владений и только по договору Василия II с Казимиром IV от 31 августа 1449 г. была закреплена за Москвой). [1030] В 1448 г. отошел к Литве Козельск (его, в отличие от Нижнего Новгорода и Ржевы, вернуть удалось только в 90-х гг. XV в.). [1031]
1026
См.: Флоря Б. Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430–1460) // Славяне и их соседи. Вып. 10. Славяне и кочевой мир. М., 2001. С. 175–182. Очевидно, начало междоусобицы в Литве после смерти Витовта позволило Василию II овладеть Козельском (напомню, отошедшим к Москве в начале XV в., но в 1406 г. захваченным Витовтом): в договоре Василия II с внуком Владимира Андреевича Серпуховского Василием Ярославичем (1433 г.) Козельск указан в числе владений великого князя (ДДГ. №. 27. С. 70).
1027
Следует подчеркнуть, что, в отличие от борьбы за великое княжение в XIV в., теперь соперничество происходило исключительно внутри московского княжеского дома.
1028
См.: Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1960. С. 756–767, 787–808; Зимин А. А. Витязь на распутье. М., 1991.
1029
См.: Кучкин В. А., Флоря Б. Н. О докончании Дмитрия Шемяки с нижегородско-суздальскими князьями // Актовое источниковедение. М., 1979; Назаров В. Д. Докончание князей Шуйских с князем Дмитрием Шемякой и судьбы Нижегородско-Суздальского княжества в середине XV века // Архив русской истории. Вып. 7. М., 2002.
1030
См.: Кучкин В. А. К изучению процесса централизации в Восточной Европе (Ржева и ее волости в XIV–XV вв.) // ИСССР. 1984. № 6.С. 155–157.
1031
ДДГ. № 49. С. 149; Кром М. М. Меж Русью и Литвой. М., 1994.С. 182–183.
Но имели место и приобретения: в начале 40-х гг. было непосредственно присоединено к Москве Суздальское княжество (его принадлежность Москве была закреплена после возвращения Василия II к власти, в 1447–1449 гг.). [1032] После гибели Шемяки (1453 г.), когда власти Василия Васильевича уже ничто не угрожало, он совершил «куплю» крупного массива рязанских владений на правом берегу Оки, вплоть до верховьев Дона. [1033]
Правление Василия II пришлось на период, когда ордынские «замятни», в отличие от прежних времен, стали заканчиваться не временной консолидацией под властью того или иного сильного правителя, а складыванием на окраинных территориях Орды особых, практически независимых политических образований: в период его княжения возникли Казанское ханство, (основанное Улуг-Мухаммедом), Крымское ханство, стала оформляться Ногайская Орда на левобережье нижней Волги. [1034] «Центральная» часть, занимавшая пространство между Днепром и Волгой, в русских источниках начинает именоваться «Большой Ордой»; ее правитель формально считался сюзереном остальных ханов. [1035] После изгнания Улуг-Мухаммеда (1438 г.) [1036] и до середины 50-х гг. в этой «основной» части Орды правили два хана — Кичи-Мухаммед, которому принадлежали ее восточные области (между Доном и Волгой), и Сеид-Ахмет, кочевавший в Поднепровье. В Москве до конца 40-х гг. признавали верховную власть их обоих. [1037] Но с 1449 г. начинаются (и идут в течение всех 50-х гг.) систематические набеги татар Орды Сеид-Ахмета на московские владения. Походы на Русь, санкционированные правителями Орды, всегда имели под собой конкретные причины, связанные с теми или иными
1032
См.: Горский А. А. Судьбы Нижегородского и Суздальского княжеств в конце XIV — середине XV в. // СР. Вып. 4. М., 2003.
1033
ДДГ. № 76. С. 285, 288–289. Очевидно, Василий II купил эти земли у князя Василия Ивановича Рязанского, который, будучи малолетним, воспитывался с 1456 г. в Москве, после чего, женившись на дочери Василия II, был отпущен в 1464 г. на свое княжение (ПСРЛ. Т. 25. С. 275–276); следовательно, «купля» датируется временем от 1456 до 1462 гг. (года смерти Василия II).
1034
См.: Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960. С. 225–231, 260–263.
1035
Впервые термин «Большая Орда» употребляется под 1460 г. (ПСРЛ.Т. 23. С. 156).
1036
Барбаро и Контарини о России. М., 1971. С. 117–126, 140, 151; Сафаргалиев М. Г. Указ. соч. С. 242–244, 258–260.
1037
ДДГ. № 38. С. 108, 111, 113, 116; АИ. Т. 1. М., 1841. № 40. С. 80; РФА. Вып. 1. М., 1986. № 19. С. 111. По мнению Б. Н. Флори, орда Ки-чи-Мухаммеда кочевала далеко от русских земель, на нижней Волге и Северном Кавказе, и в качестве сюзерена после изгнания Улуг-Мухам-меда в Москве рассматривался только Сеид-Ахмет (Флоря Б. Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века. С. 184–185). Имеющиеся сведения источников, однако, не дают для такого утверждения оснований. У И. Барбаро говорится о подходе орды Кичи-Мухам-меда в 1438 г. к Тане (Азову), т. е. в Нижнее Подонье (Барбаро и Кон-тарини о России. С. 117–126, 140–151). Арабский автор (современник событий) ал-Айни сообщает, что в 847 г. х. (1.V. 1443 — 19.IV. 1444) Кичи-Мухаммед был «государем Крыма и Дешта» (Тизенгаузен В. Г. Сборник документов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1. СПб., 1884. С. 534). Если «Дешт» — понятие широкое (так именовались степи Восточной Европы), то овладеть Крымом можно было только при условии контроля над степями между Доном и Днепром. Сообщение Я. Длугоша, что владения Кичи-Мухаммеда находятся «за Волгой» (Ioannis Dlugossis senioris canonici Cracoviencis opera. Т. 14. Cracoviae, 1878. P. 422) имеет в виду его коренной юрт, а не места кочевий (аналогично в конце XV — начале XVI в. в Литве и Польше называли орду потомков Кичи-Мухаммеда «Заволжской», хотя кочевала она исключительно западнее Волги). В договоре Василия II с Дмитрием Шемя-кой начала 40-х гг. Кичи-Мухаммед упоминается первым, перед Сеид-Ахметом (ДДГ № 38. С. 108, 111, 113, 116). В послании духовенства Шемяке от 29 декабря 1447 г. говорится, что этот князь не считает Се-ид-Ахмета «царем» (АИ. Т. 1. № 40. С. 80; РФА. Вып. 1. № 19. С. 111). Ясно, что Шемяка при этом не отрицал ордынскую власть вообще, а считал «царем» и единственным сюзереном другого хана. Им мог быть только Кичи-Мухаммед.
1038
См.: Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000. С. 147–148; Флоря Б. Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века. С. 189–191.
К периоду правления Василия Васильевича относится примечательное явление: великий князь московский начинает при жизни именоваться «царем». В ордынскую эпоху, в середине XIII–XIV вв., применение этого термина к русским князьям (в домонгольский период спорадически встречавшегося как обозначение князя «высоким стилем» — см. Часть II, Очерк 3) сошло на нет: складывается представление о «царе» как полностью суверенном правителе, и русские князья теперь не подходят под это определение. [1039] «Царем» неоднократно назван Дмитрий Донской в «Слове» о его житии (начало XV в.). [1040] Очевидно, право на такое титулование давало независимое правление Дмитрия (в 1374–1380 гг.) при отсутствии реально правящего «царя» в Орде. Но это титулование было посмертным, Василий II же именуется «царем» прижизненно. Ранее всего этот титул прилагается к нему в начале 1440-х гг. Симеоном Суздальцем в первой редакции его «Повести о Флорентийском соборе» («белый царь всея Руси») [1041] и Пахомием Сербом в третьей редакции «Жития Сергия Радонежского» («великодержавный царь Русский», «благоразумный царь»), [1042] в обоих случаях при изложении конфликта великого князя с митрополитом Исидором по поводу решений Флорентийского собора конца 1430-х гг. Применение царской титулатуры в этих произведениях связано с ролью Василия Васильевича как защитника православия в ситуации, когда «греческий царь» — император Византии согласился на унию с католической церковью, подразумевающую главенство римского папы. В начале 1460-х гг. царский титул по отношению к Василию II неоднократно употребляется в «Слове избраном от святых писаний, еже на латыню», также посвященном Флорентийскому собору и его последствиям. [1043] Но тогда же, в 1461 г., митрополит Иона в послании в Псков упоминает Василия как «великого господаря, царя рускаго» уже вне связи с этими событиями. [1044]
1039
См.: Горский А. А. «Всего еси исполнена земля Русская…» М.,2001. С. 137.
1040
ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 351, 353–355, 359–360, 362, 365.
1041
См.: Павлов А. С. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПб., 1878. С. 207.
1042
Клосс Б. М. Избранные труды. Т. 1. М., 1998. С. 437–438. Редакция датируется «около 1442 г.» (там же. С. 168).
1043
Попов А. С. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян (XI–XV вв.). М., 1875. С. 360, 365,376–377, 379–382, 384, 392–393, 395; ПСРЛ. Т. 25. С. 259–260.
1044
РИБ. Т. 6. 2-е изд. СПб., 1908. Стб. 674.
Очевидно, в середине XV в. делаются первые шаги на пути становления идеи о переходе к московским великим князьям царского достоинства от византийских императоров. Разумеется, более сильным, чем согласие «греческого царя» на унию, стимулом здесь стало падение Константинополя в 1453 г., обозначавшее гибель христианского православного «царства». Если после падения Константинополя в 1204 г. возникли Никейская и Трапезундская империи, продолжали существовать такие независимые православные государства, как Болгария и Сербия, ряд крупных русских княжеств, то после 1453 г. единственным православным государством, представлявшим реальную силу, было Московское великое княжество. Оно имело, таким образом, все основания считать себя наследником места Византии в мире, т. е. «царством». Формированию представления о «царском» характере власти великого князя московского могло способствовать и установление тогда же автокефалии русской церкви. [1045] Поставление митрополита теперь зависело лишь от воли великого князя, санкция константинопольского патриарха не требовалась: а верховенство в церковных делах считалось прерогативой только одного светского правителя — императора, «царя».
1045
См.: Синицына Н. В. Автокефалия русской церкви и учреждение Московского патриархата (1448–1589 гг.) // Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990. С. 126–137; Белякова Е. В. Учреждение автокефалии русской церкви в политической мысли XV–XVI вв. // Римско-константинопольское наследие на Руси: идея власти и политическая практика. М., 1995.
Но царь не может подчиняться другому царю, он должен быть полностью суверенным правителем. Идея о царском достоинстве московского великого князя неизбежно должна была прийти в противоречие с продолжавшимся признанием верховенства хана Орды.
Очерк 3
Когда Москва освободилась от власти Орды?
Время правления Ивана III — с 1462 г. по 1505 г. — стало эпохой, в которую московские владения выросли в несколько раз. Первым приобретением Ивана Васильевича было Ярославское княжество, присоединенное уже в 1463 г.. [1046] В 1474 г. у ростовских князей была куплена остававшаяся номинально суверенной часть их княжества, [1047] а в 1478 г. под непосредственную власть московского князя перешла огромная Новгородская земля. [1048] К первой половине княжения Ивана III относится и ликвидация зависимости от Орды.
1046
См.: Акты служилых землевладельцев XV — начала XVII в. Т. 1. М., 1997. № 312. С. 302–303, 340–342; Назаров В. Д. О включении Ярославского княжества в состав Российского централизованного государства // Россия в IX–XX веках: проблемы истории, историографии и источниковедения. М., 1998.
1047
ПСРЛ. Т. 24. Пг., 1921. С. 194.
1048
См.: Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1960. С. 862–874; Лурье Я. С. Две истории Руси 15 века. СПб., 1994. С. 143–157.