Русь: от славянского расселения до Московского царства
Шрифт:
Первым таким «царем» был Тимур-Кутлук (1396–1400). Главной задачей его и Едигея было продолжение борьбы с Тохтамышем, получившим поддержку великого князя литовского Витовта (тестя Василия Дмитриевича). Решающая битва произошла на р. Ворскле 12 августа 1399 г.: Витовт был разгромлен. [987] Согласно Троицкой летописи, между великим князем литовским и Тохтамышем было заключено соглашение, что хан в благодарность за помощь в восстановлении его власти посадит Витовта «на княженьи на великом на Москве». [988] Трудно судить, насколько это свидетельство отражает реальность. Возможно, перед нами домысел московского летописца, вызванный враждебным отношением к Литве.
987
ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 165; Т. 18. С. 143; Т. 4. Ч. 1. Вып. 2.Стб385-386.
988
Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. М.;Л., 1950. С. 450.
Что касается кануна битвы на Ворскле, то в это время Витовт активно претендовал на сюзеренитет над Новгородом Великим (в условиях, когда новгородцы вошли в конфликт с Василием Дмитриевичем из-за Двинской земли). [989] В противовес действиям великого князя литовского Василий I летом 1399 г. укрепил отношения с Тверским княжеством, заключив договор с Михаилом Александровичем: в докончании предусматривались совместные действия против Литвы. По-видимому, в обмен на этот
989
См.: Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1960. С. 696–701, 709–710.
990
ДДГ. № 15. С. 41; № 16. С. 44; ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 388; Кучкин В. А. К изучению процесса централизации в Восточной Европе (Ржева и ее волости в XIV–XV вв.) // ИСССР. 1984. № 6. С. 152–153.
Со времени падения Тохтамыша Василий I перестал поддерживать сношения в Ордой. Контакты с ней были восстановлены только в 1403 г.. [991] Позже (1406–1408 гг.) ордынские отряды принимали участие в военных конфликтах Василия с Витовтом, которые свелись к пограничным противостояниям, не принесшим успеха ни одной из сторон. [992] Возможно, именно это временное сближение с Ордой, возглавляемой Едигеем, привело к присоединению к Москве Козельского княжества (расположенного на левобережье Оки между ее притоками Жиздрой и Угрой). В договоре Василия I с Владимиром Андреевичем 1404 г. и в современной ему духовной Владимира Андреевича Козельск указан в числе владений, переданных великим князем князю серпуховскому. [993] Лишь один из козельских городков — Людимльск передается во владение местному князю Ивану («пожаловал князя Ивана Людимльском»). [994] Едигей был врагом Витовта и мог выдать Василию (от лица своего марионеточного хана Шадибека, возведенного на престол в 1400 г.) ярлык на Козельск, чтобы воспрепятствовать литовскому продвижению в Верхнее Поочье. Василий I после этого оставил за местными князьями часть владений, а сам Козельск и большую часть тянувших к нему волостей передал Владимиру Серпуховскому. Ясно, что перераспределение земель было произведено по договоренности с козельскими князьями, поскольку Ивана Василий I «пожаловал» Людимльском, а в 1408 г. в Ржеве московским воеводой был «князь Юрий Козельский». [995] По типу это были действия, аналогичные предпринятым в начале 90-х гг. XV в. по отношению к Тарусскому княжеству; но в случае с Козельском местным князьям оставлялась много меньшая часть территории княжества и без его столицы. Однако овладение Козельском было недолгим: уже в 1406 г., в ходе начавшегося московско-литовского конфликта он был захвачен войсками Витовта. [996]
991
Приселков М. Д. Троицкая летопись. С. 456, 459.
992
См.: ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 180–182.
993
ДДГ. № 16. С. 43–44; № 17. С. 47.
994
Там же. № 16. С. 43.
995
ПСРЛ. Т. 25. С. 237.
996
Приселков М. Д. Троицкая летопись. С. 461; ПСРЛ. Т. 15. М., 1965. Стб. 472 (Тверской сборник).
В отношениях с Ордой Василий I и после 1403 г. не возобновил прерванную со свержением Тохтамыша выплату дани. Политика великого князя и его окружения сводилась к тому, чтобы уклоняться от уплаты «выхода» (формально признавая верховенство ханов), но поддерживать с Ордой союзнические отношения на антилитовской почве. Фактически это означало пассивное непризнание зависимости в условиях, когда реальная власть в Орде вновь, как и во времена Мамая, принадлежала временщику, а не природному «царю». Были в окружении Василия и сторонники «старины», стоявшие за выплату дани, но против появления в пределах Северо-Восточной Руси татарских войск, даже в качестве союзников, т. е. за поддерживание ситуации, которая имела место при Иване Калите, его сыновьях и Дмитрии Донском до конфликта с Мамаем и после похода Тохтамыша 1382 г.. [997] Непризнание Василием I власти Орды, помимо неуплаты «выхода», выражалось также в помещении в первом десятилетии XV в. на оборотной стороне монет московской чеканки, где ранее упоминался Тохтамыш, надписи «князь великий Василий всея Руси» (при том, что на лицевой стороне помещалась надпись «князь великий Василий Дмитриевич»). [998]
997
См.: Горский А. А. Москва и Орда. С. 131–133.
998
См.: Федоров-Давыдов Г. А. Монеты Московской Руси. М., 1981.С. 42–53.
Результатом этих действий со стороны Московского великого княжества стал поход на него Едигея в 1408 г.. [999] В историографии можно встретить утверждения, что зависимость от Орды после этого усилилась, Москве пришлось возобновить выплату дани. [1000] Иногда поездка Василия Дмитриевича в Орду в 1412 г. трактуется как следствие похода Едигея. [1001] Эти суждения, однако, ошибочны.
Поход Едигея не завершился каким-либо соглашением с Василием I (покинувшим столицу в преддверии осады): Едигей был вынужден уйти от Москвы из-за обострения ситуации в Орде. Трехтысячная сумма «окупа», которую он взял с москвичей, в два с лишним раза меньше ежегодной дани с великого княжения, установившейся после присоединения Нижнего Новгорода, Мурома и Тарусы, — 7 тыс. рублей [1002] (а задолжал Василий за 13 лет, т. е. 91 тыс. рублей). В 1412 г. Василий отправился в Орду не к Едигею, а к сыну Тохтамыша Джелал-ад-дину (Зеледи-салтан русских источников), который с помощью Витовта в начале 1412 г. разбил хана Тимура (поставленного в 1411 г. на престол Едигеем, но вскоре изгнавшего своего покровителя) и воцарился в Орде. [1003] Визит Василия, таким образом, был связан с возвращением на ордынский престол законного правителя и с прекращением власти временщика, т. е. с восстановлением «нормальной» ситуации в «царстве». [1004] Никаких оснований предполагать восстановление выплаты дани в Орду до прихода к власти Джелал-ад-дина нет. Отношения с Едигеем до его свержения оставались враждебными: в 1410–1411 гг. велась борьба с поддерживаемыми Ордой нижегородскими князьями. [1005] Тогда переданный им Едигеем Нижний Новгород вернуть не удалось; в 1412–1414 гг., пока в Орде правили Тохтамышевичи, Москва не предпринимала для этого никаких действий. Но сразу после того, как к власти в Орде вернулся Едигей (1414 г.), Василий I отправил на Нижний Новгород войска и тот был возвращен в состав великокняжеских владений. [1006] Это показывает, что власть временщика в Москве по-прежнему не признавали, причем теперь уже в открытую.
999
См.: ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 173–174; Т. 18. С. 155–158; Т. 15. Стб. 482–484; Приселков М. Д. Троицкая летопись.
1000
Хорошкевич А. Л. Політичні наслідкі Куликовськоі битви // УГЖ. 1980. № 9. С. 55; Власть и реформы: От самодержавной к советской России. СПб., 1996. С. 19.
1001
Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 5. М., 1993. С. 113; Кирпичников А. Н. Куликовская битва. Л., 1980. С. 121; Назаров В. Д. Свержение ордынского ига на Руси. М., 1983. С. 19–20.
1002
См.: ДДГ. № 16. С. 44.
1003
ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 412; Т. 18. С. 161; Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960. С. 186–187.
1004
Примечательно, что именно во втором десятилетии XV в. в Москве вновь начинают чеканиться монеты с ордынской легендой на оборотной стороне (Федоров-Давыдов Г. А. Указ. соч. С. 63–68).
1005
ПСРЛ. Т. 18. С. 160; Т. 25. С. 240; Т. 23. С. 143; Т. 15. Вып. 1. Стб. 186; Т. 15. Стб. 485–486.
1006
ПСРЛ. Т. 15. Стб. 486–487.
В 1419 г. Едигей погиб в ходе междоусобной войны, и в Орде к власти пришел «законный», с московской точки зрения, правитель — хан Улуг-Мухаммед, ставленник Витовта. У него сразу же появилось несколько соперников и закрепиться на ордынском престоле Улуг-Мухаммед смог только во второй половине 1420-х гг.. [1007] Как раз на время этой очередной «замятни» в Орде пришлись кончина Василия Дмитриевича (27 февраля 1425 г.) и вокняжение его десятилетнего сына Василия. [1008]
1007
Сафаргалиев М. Г. Указ. соч. С. 194–200.
1008
ПСРЛ. Т. 27. М.; Л., 1962. С. 100 (Никаноровская летопись); Т. 25.С. 246.
Источники не сообщают о ханской санкции на вокняжение Василия Васильевича. Известие о том, что в 1425 г. Василий и претендовавший на великое княжение его дядя Юрий Дмитриевич решили вынести свой спор на суд «царя» («и доконча мир на том, что князю Юрию не искати княженья великого собою, но царем, которого царь пожалует, то будет великии князь» [1009] ), указывает как будто бы на то, что такой санкции не было. Но когда в 1432 г. Василий и Юрий наконец оказались при дворе Улуг-Мухаммеда, боярин И. Д. Всеволожский (сторонник Василия II) обосновывал преимущества юного князя тем, что «князь Юрии Дмитриевич хочет взяти великое княжение по мертвои грамот отца своего, а не по твоему жалованию волняго царя, а ты воленъ во своем оулус кого восхочеш жаловати на своею вол. А государь наш князь великии Василеи Дмитриевич великое княжение дал своему сыну великому князю Василию, а по твоему же жалованию волняго царя, а оуже господине, которои год сдит на своем стол, а на твоем жаловании» [1010] (выделено мной. — А. Г.). А. Е. Пресняков резонно предположил, что противопоставляя духовной грамоте Дмитрия Донского «жалование» хана, Всеволожский имел в виду ярлык, выданный на имя Василия Васильевича еще при жизни его отца. [1011] К этому следует добавить, что ярлык этот был выдан именно Улуг-Мухаммедом («по твоему же жалованию»). Когда мог быть получен такой ярлык?
1009
Там же. Т. 27. С. 101; Т. 25. С. 247.
1010
Там же. Т. 27. С. 103; ср. Т. 25. С. 249.
1011
Пресняков А. Е. Образование великорусского государства. Пг., 1918. С. 387. См. также: Лурье Я. С. Две истории Руси 15 века. СПб.,1994. С. 87–88.
Уже вскоре после воцарения Улуг-Мухаммеда, в 1422 г., доминирующее положение в Орде получил другой хан — Борак. Он сохранял его примерно до осени 1423 г.. [1012] В первой половине 1424 г. первенство вновь было у Улуг-Мухаммеда (получившего помощь от Витовта [1013] ), но затем он оказался вытеснен из степей ханом Худайдатом и в январе 1425 г. (т. е. за месяц до смерти Василия Дмитриевича) находился в Литве. [1014]
1012
Тизенгаузен В. Г. Сборник документов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1. СПб., 1884. С. 533; Т. 2. С. 196; Сафаргалиев М. Г.Указ. соч. С. 197–198.
1013
Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustranta. T. 6. Codex epistolaris Vitoldi. Krakow, 1882. P. 660.
1014
Ibid. P. 688; Сафаргалиев М. Г. Указ. соч. С. 199.
Оба соперника Улуг-Мухаммеда совершали походы в район Одоева — столицы одного из полусамостоятельных русских княжеств в верховьях Оки. Поход Борака имел место осенью 1422 г.: «и града не взя, а полону много повел в поле. И князь Юрье Романович Одоевскии да Григореи Протасьевич, воевода мценскии, состих царя, в поле били, а полонъ отъимали». [1015] Худайдат подступал к Одоеву в конце 1424 г.: «Царь Куидадат поиде ратью ко Одоеву на князя Юрья Романовича. И слышав то князь великии Витофтъ, и посла на Москву к зятю своему к великому князю Василию Дмитриевичю, чтобы послал помоч на царя, а сам послал князя Андря Михаиловича, князя Андря Всеволодича, князя Ивана Бабу, брата его Путяту, Дрючских князеи: князя Митка Всеволодича, Григория и Протасьевича. Они же, шедше со князем Юрьем, царя Куидадата били, и силу его прискли, а сам царь оубежал, а царици поимали, одину послали в Литву к Витофту, а другую на Москву к великому князю. А московская сила не поспла. Тогды же оубили Ногчю, богатыря велика тлом». [1016] В письме Витовта магистру Ливонского Ордена от 1 января 1425 г. (где сообщается и о пребывании Улуг-Мухаммеда в Литве) содержатся дополнительные подробности об этом событии: пробыв три недели в Одоевском княжестве (зависимом, по словам Витовта, от Москвы), Худайдат двинулся к границе литовских владений (по-видимому, к Мценску, чей воевода участвовал в военных действиях), где пробыл 8 дней, а затем отправился в Рязанскую землю; здесь его и настигли литовско-русские отряды. [1017]
1015
ПСРЛ. Т. 25. С. 245 (под 6930 г. мартовским); Т. 27. С. 100 (под 6931 г.).
1016
ПСРЛ. Т. 27. С. 100.
1017
Monumenta medii aevi… T. 6. Codex epistolaris Vitoldi. P. 688.
Вряд ли причиной двух подряд нападений на Одоев была какая-то особая неприязнь Борака и Худайдата к одоевскому князю, поскольку эти ханы сами враждовали друг с другом. Нет оснований и предполагать, что они думали обосноваться в верховских землях, как это пытался сделать в 1438 г. потерявший власть в Орде Улуг-Мухаммед, т. к. Борак и Худайдат в момент походов к Одоеву занимали в степи доминирующее положение — изгнанником являлся Улуг-Мухаммед. Действия Худайдата были направлены в первую очередь против Литвы: от Одоева он идет к литовским пределам и отступает от них вынужденно, в ответ на поход хана снаряжается крупное литовское войско. В погоне за Бораком также участвовал служивший Витовту воевода Григорий Протасьев. Скорее всего, действия обоих ханов были связаны с уходом в Литву Улуг-Мухаммеда: они пытались нанести удары по литовским землям, очевидно в местности, через которую двигался во владения Витовта их противник.