Русь. Строительство империи
Шрифт:
Старейшины переглянулись. Что-то они не горят энтузиазмом.
— А что ты сможешь сделать без денег и влияния? — спросил Радомир. — Вон Душан — он хоть и строг, но богат. А ты?
— Я могу то, чего не может Душан, — сказал я, решив пойти ва-банк. — Я знаю, как сделать Березовку богатой.
— Это как же? — оживился Любомир. —
— Потом узнаете, — уклончиво ответил я. — Сначала нужно решить другие проблемы.
— Какие же? — спросил Тихомир.
— Например, с разбойниками, — сказал я. — Нужно
— Это да, — согласился Радомир. — Только как? У нас и воинов-то нет. Слыхали мы, как ты из простых мальчишек воинов сделать собрался. Так на это годы уйдут.
— Князь Святослав доверился мне, неужели вы собрались перечить его воле? — Использовал я свой козырь.
— Ладно, — вздохнул Любомир. — Дружину ты соберешь из селян, а где ж ты оружие возьмешь? — У Душана, что ли, просить?
Так, это надо запомнить, что Душан может оружием заниматься.
— Не у Душана, — сказал я. — Сами добудем.
— Как это — сами? — удивился Радомир.
— Сейчас это не важно, — снова ушел от ответа я. — А пока скажите мне вот что: кто из вас поддерживает Душана?
Старейшины снова переглянулись.
— Мы обещали ему служить на благо Березовки, — сказал Радомир. — И слово свое держим.
— А если князь освободил вас от этого? — спросил я.
— Князь далеко, — пожал плечами Радомир. — А Душан — вот он, рядом.
Понятно. Эти ребята пока не определились, на чьей они стороне. Надеюсь. И их можно понять. Душан — сила известная, а я — темная лошадка. Неужели слово князя здесь не котируется? Хотя, если Киев и правда сожгли, то шатается власть Святослава. Но он же «Легат»!
— Ладно, — сказал я. — Поживем — увидим. А пока займемся делом.
В этот момент в избу вошел Добрыня, с наглым и самоуверенным видом.
— А, староста, — ухмыльнулся он, заметив меня. — Ну что, как тебе новая должность? Теперь не «временный»?
Ох и допросишься ты, Добрынюшка. Я не мстительный, но все запомнил.
— Нормально, — ответил я, стараясь не показывать, что этот тип меня раздражает.
— Смотри, не надорвись, — хмыкнул Добрыня. — А то ведь управлять селом — это тебе не с разбойниками тягаться.
— Ничего, справлюсь, — сказал я. — А ты чего хотел?
— Да так, ничего, — Добрыня окинул взглядом избу. — Просто зашел проведать батю.
— Ну, проведывай, — сказал я. — А нам с твоим отцом нужно поговорить. О делах.
Добрыня недовольно поджал губы, но промолчал. Я же снова обратился к старейшинам:
— Так что, поможете мне?
— Посмотрим, — уклончиво ответил Радомир. — Посмотрим, на что ты способен.
Так, значит? Ну, ладно, на том и порешили. Я промолчал и встал. Выйдя из избы, я направился к мельнице. У ворот села меня нагнал Душан с десятком дружинников. Вид у него был мрачнее тучи.
— Ну что, староста, — начал он без
— Чему радоваться? — спросил я.
— Тому, что уел меня, — процедил Душан сквозь зубы. — Думаешь, я не понимаю, что это ты подговорил Святослава?
— Не я, — спокойно ответил я. — Он сам так решил.
— Не верю, — покачал головой Душан. — Но да ладно. Смотри, староста, — выплюнул он мою «должность». — Я не прощаю обид.
— Я не боюсь тебя, Душан, — устало ответил я
— И зря, — усмехнулся боярин. — Ох, зря. Я найду способ тебе отомстить. И тогда посмотрим, кто кого.
С этими словами он развернулся и пошел прочь. Я же остался стоять, переваривая услышанное. Вот и нажил все же врага. И какого — боярина!
Добравшись до мельницы, я увидел, что Милава суетится вокруг разбойника.
— Что с ним? — спросил я Милаву, кивнув на бандюгана.
— Жив, — кивнула Милава. — Но толку от него мало. Ничего нового не говорит.
— Ладно, — сказал я. — Потом с ним разберемся.
Я вошел в комнату Степы. Он что-то куда-то перекладывал. Видать разбирался с отцовским наследством.
— Ну что, Степан, — сказал я, подходя к нему. — Готов показать мне то место?
— Готов, — кивнул он. — Только идти придется далеко.
— Ничего, — сказал я. — Прорвемся. Слушай, а одолжи-ка у Милавы сито, которым она травы свои процеживает.
Степан удивленно посмотрел на меня.
— Сито? — переспросил он. — Зачем оно тебе?
— Потом увидишь, — уклончиво ответил я. — Надо.
Степан пожал плечами, но спорить не стал. Он сходил к девушке и вернулся с небольшим ситом, которое Милава использовала для своих лекарских нужд.
— Вот, — сказал он, протягивая мне сито. — Только не сломай. Милава меня потом убьет.
— Не бойся, — усмехнулся я. — Верну в целости и сохранности.
Мы вышли из мельницы. Путь и правда оказался неблизким. Мы шли через лес, пробираясь сквозь чащу, перелезая через поваленные деревья. Степан уверенно вел меня вперед, ориентируясь по каким-то своим, только ему ведомым приметам. Я с трудом поспевал за ним, то и дело цепляясь за ветки и спотыкаясь о корни деревьев. Хорошо хоть, что взял с собой сито — хоть какая-то польза от него в дороге, можно обмахиваться, как веером, отгоняя назойливых комаров.
Наконец, после нескольких часов пути, мы вышли к небольшой речке, петляющей среди деревьев.
— Вот, — сказал Степан, указывая на берег. — Здесь отец их и находил.
Я подошел поближе и стал осматривать берег. Ничего особенного на первый взгляд. Галька, песок, камни.
— И где же он их видел? — спросил я, оглядываясь по сторонам.
— Да вот же, — Степан указал на небольшую заводь, где течение было не таким сильным. — В заводи, где вода намывает песок и мелкие камушки.