Русалка для интимных встреч

Тронина Татьяна Михайловна

— Ты жива? — не сразу, придушенным голосом спросил Герман.

— Не знаю, — шепотом ответила она. — У меня голова чуть не оторвалась. Знаешь, если бы мы не пристегнулись…

— И если бы ты не требовала прибавить скорость…

— А зачем ты меня слушался? — возмутилась она. Они вылезли из машины и огляделись. С одной стороны сплошной стеной стоял лес, и солнце медленно садилось за него. Длинные тени лежали на разбитой проселочной дороге.

— Настоящее приключение… — озадаченно пробормотала

Валя.

Герман посмотрел на нее и вдруг неудержимо начал хохотать…

— Чему ты смеешься? — обиделась она.

— У тебя… у тебя в волосах запутались водоросли!

На их счастье, недалеко оказался какой-то пансионат — они сняли там номер, а к машине отправили местного механика, который нашелся тоже довольно быстро.

— Снял бы два номера, что ли… — с досадой произнесла Валя, оглядывая предоставленные им апартаменты. — Что же, мы тут на одной кровати будем спать?

— Валентина, сейчас сезон отпусков, это был единственный номер — нам повезло, что хоть он остался.

— Да уж, приключение… Где тут душ?

— …В открытой форточке плыла луна. Где-то вдали, в лесу, тоскливо кричала ночная птица. Я не вижу тебя… — прошептал он.

— Можешь включить свет…

Вспыхнул ночник на тумбочке, и при тусклом свете они посмотрели друг другу в глаза.

— Ты… — они одновременно протянули друг другу руки.

Мотылек забился у лампы.

— Я тебе давно хотел сказать…

— Что?

— Что ты мне нравишься… Еще тогда, зимой.

— Тогда бы я не захотела тебя слушать, — пробормотала она и кончиками пальцев провела по его плечу.

— А сейчас?

— Сейчас — да…

Он поцеловал ее — нежно, бережно, прижал к себе и едва слышно прерывисто вздохнул. Так переводят дыхание люди, которые наконец добились того, к чему долго стремились.

«Светлые волосы, светлые глаза, юношеская фигура… Он похож на него. У меня склонность к определенному типу мужчин. Да, он как Ванечка — те же нежные прикосновения. Я закрою глаза и представлю, что это Ванечка сейчас рядом со мной…»

Она застонала и вцепилась в его плечи. Ванечка… Иллюзия была настолько полной, что Валя почти поверила в то, что хотела себе представить. Не открывая глаз, она ласкала его, ладонями скользила по коже, губами искала его лицо.

«Ванечка, что же ты сделал со мной? Ты опять оставил меня — одну, посреди бесконечной пустыни. Оставил умирать. Но я не хочу… Боже, как жарко! Будь ты проклят…»

Огненная волна грозилась накрыть ее с головой. В последний момент она испуганно открыла глаза и увидела рядом с собой Германа Коваленко.

— Ты?.. — удивленно пробормотала она.

— Ну да, я… — засмеялся он, отводя волосы от ее лица. — А ты думала — кто?

— Ничего я не думала… — Она тоже засмеялась и больше уже не закрывала глаз. —

Мне хорошо с тобой. Это был замечательный день.

— И ночь, — добавил Герман.

— Ночь еще не закончилась.

— Люби меня, — вдруг попросил он. — Если бы ты знала, как долго я ждал этого…

Он умолял ее остаться, не хотел разлучаться, но Валя была непреклонна.

— Я не готова к серьезным отношениям, — сказала она. — Глупая фраза, но иначе не скажешь. Нет, правда, ты мне очень нравишься, и мне хорошо с тобой, но подожди немного… Скоро все будет ясно.

— Когда — скоро? — спросил Герман, обнимая ее. — Завтра? Послезавтра?

— Ты слишком нетерпелив! — засмеялась она. — Я позвоню тебе.

…Квартира ей показалась чужой — словно она отсутствовала здесь не сутки, а целый год. Все было по-другому… И даже солнце светило в окно — незнакомое, чужое, яркое. Это был мир, в котором она снова жила одна. Без Вани.

Вечером кто-то позвонил в дверь.

Валя открыла дверь — на пороге стоял Илья.

— Ты? — вздрогнула она и невольно отступила назад. Непривычно было видеть его наголо бритым. На виске налеплен пластырь — напоминание о том дне, когда в последний раз Валя встречалась с ним.

— Не бойся, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Ну что ты на меня так смотришь, как будто я твой враг? Валя, я пришел просто поговорить с тобой.

В его голосе промелькнуло незнакомое прежде смирение, и она вдруг успокоилась.

— О чем?

Они сели по разные стороны стола, за которым раньше работал Арсений Никитич. Илья протянул к ней руки, но она никак не откликнулась на этот жест.

— Ты меня больше не любишь… — с горечью констатировал он.

— Больно было? — спросила она, глядя на пластырь на его голове. — Я не хотела…

— Не оправдывайся. Ты поступила совершенно правильно. Ты… ты, по сути, должна была меня убить. Я бы благословил даже смерть от твоих рук.

— Деев! — сморщилась она. — Даже мадам Климантович в своих эпохальных романах не употребляла таких пафосных слов! Кстати, о романах… Я ведь знаю, что ты ходил к Истомину и дал ему деньги. Ну за то, чтобы он…

Так ты знаешь? — застонав, перебил ее Илья. — Черт… Господи, какой я дурак! Я все испортил. Валя, я так виноват, но, честное слово, я могу все объяснить…

— Мне все равно, — пожала она плечами. — Твои объяснения уже ничего не изменят. Кстати, рукопись мою взяли в издательстве — так что твои старания пропали даром.

— Что? — удивился он. — Впрочем… Нет, я должен объяснить! Понимаешь, я в последнее время много думал… ну, почему я себя так глупо вел… Знаешь, мне кажется, я хотел тебя наказать. Мне надо было сделать тебе больно — любым способом!