Русалка и зеленая ночь
Шрифт:
Даниил облегченно выдохнул и хлопнул по красной кнопке.
– Что за жизнь? – риторически промямлил коммивояжер, повесив голову перед задвинувшейся дверью.
…Что греха таить, Даниил подумывал даже, как от нее избавиться. Опасаясь ответственности, в первые минуты он забыл про любовь и, хватаясь за голову, метался по каюте. А прекрасная русалочка, распушив банты, как танцовщица в замедленной съемке, вертелась от создаваемых им вихревых потоков воздуха.
Не найдя решения самостоятельно, Даня хотел было
А если не в церкви, то где же она – истина? Как и большинство благочестивых русских людей, Даниил ответил на этот вопрос так: у гадалок и экстрасенсов. Он знал, что путь оккультизма не ведёт ни к чему хорошему, но только здесь он мог надеяться на, хотя бы платное, понимание.
Сначала он записался на прием к орбитальному экстрасенсу Брюквину, но, обнаружив, что почти все его наличные деньги куда-то пропали, он посчитал оставшуюся мелочь и направился в цыганский блок. Гадание заказал на бубновую даму.
Раскинув на столе намагниченные карты, толстая старуха в цветастом платке удивленно сморщилась.
– Бриллиантовый мой, – сказала она, – тяжелый рок висит над тобой! – и, смешав колоду, начала в третий уже раз раскладывать ее сызнова. Истомившийся бледный как стена Даниил смиренно ждал. Наконец, цыганка, вздохнув, вскинула на клиента притворно сочувствующий взгляд:
– Женись, карта говорит. Теперича не отвертишься.
– Жениться?! – опешил Даня. – Как так жениться?!
– Как-как? Как русским людям положено. И не тяни с этим. А то хуже будет.
– Но она же мертвая.
– Вот как? – подняла бровь цыганка. А затем развела руками: мол, я-то тут причем?..
«Господи, помилуй меня, окаянного, – молился Даня по пути домой. – За что мне такие наказания? Я же и впрямь люблю ее. Всем сердцем люблю. Но как быть-то мне, а?»
6
Белый холст боится попасть в чан
с индиго.
Позже к Дане и Русалочке присоединились Ванечка и Маша. Было похоже на похороны. Все сидели молча, потупившись. Даже принесенный душевным пустолазом портвейн они пили, не чокаясь. Особенно страдал Даня. Машенька же, будучи добрейшей девушкой, забыв обиды, прониклась к нему искренним состраданием.
– Она, конечно, невесомая, – вздохнув, сказал Даня, – но, может быть, вы все ж поможете мне в церковь ее сносить? Цыганка ведь сказала, женись, а то хуже будет… Боязно мне одному-то.
– Так не повенчают же! – помотал головой Ванечка.
– Знаю, что не повенчают, – кивнул Даня. – Но попытаться я должен, иначе не прощу себе. Мы в грехе жить не станем. Я обожаю ее и преклоняюсь. А потому до венца ничего между нами не будет… Так поможете?
– Об чем речь, Даня?! – заверил Ванечка. – Конечно же, мы поддержим товарища в такой недобрый час. Но сперва договориться надо.
Пока
– Батюшка, как у вас тут венчаются? – спросил Ванечка.
– Вы закажите побольше в свечном ящике, я вас хоть сейчас сочетаю, – улыбнулся батюшка понятливо. – Дело-то хорошее.
Сакулин и Антисемецкий переглянулись.
– Да нет, батюшка, вы нас неправильно поняли, – робко улыбнулся Ванечка. – Это вот товарищ мой с девушкой своей обвенчаться хочет.
– С девушкой? – переспросил батюшка, озадаченно погладив бородку. – Ну что ж, можно, конечно, и с девушкой. Но дороже встанет.
– Только вот тут какая штука получается… – замялся Ванечка. – Она… Ну, в общем… Она у нас мертвая.
– Как? – испугался батюшка и, прикрыв рот рукой, осмотрелся по сторонам. – Что, совсем?
– У нас и свидетели имеются, – с успокаивающей интонацией заверил Ванечка.
Но слово «свидетели» напугало батюшку еще сильнее.
– Видите ли, – перекрестившись, сказал потемневший челом служитель культа, и его передернуло. – В церкви есть свои традиции, и мы непременно должны соблюдать их. В общем, извините, молодые люди, но – только с высочайшего благословения. Порядок есть порядок…
– Как же мне быть?! – вмешался Даниил. – Ведь я люблю ее, я жить без нее не могу!
– Ну, коли так, – вдруг смягчился батюшка, – можно подождать до Воскресения.
– Да?! – радостно удивился Ванечка. – А по воскресеньям и с покойницами венчают?
– Нет, – помотал головой батюшка. – Но хоть просто, по-человечески, подружат, поболтают…
Ваня и Даня вконец запутались.
– Она что, оживет, что ли? – осторожно спросил влюбленный.
– А куда ж она денется? Конечно, оживет. Ведь сказано: «… И мертвые воскреснут нетленными…»
Тут только Даня сообразил, о каком Воскресении толкует батюшка, и опечалился.
– Так мне что, до Судного дня свадьбы ждать, так что ли выходит?!
– Нет, юноша, свадьбы тогда будут не положены. Ибо сказано: «… Когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как ангелы на небесах». Так что, извините, но с венчанием у нас ничего не получается. Вот отпеть её если – это завсегда.
С этими словами батюшка удалился в алтарь.
– Им бы только отпевать, – недобро буркнул Ванечка вслед.
Безразличная ко всему невеста и растерянная свидетельница, как и полагается, ждали дома. Жених с товарищем вернулись невеселые.
– Свадьбы не будет, – с порога объявил Даня и повесил голову.
– Почему? – нахмурившись, спросила Машенька.
– Батюшка ерепенится, – объяснил Ванечка. – Этого и бутылкой не возьмешь. Пока за столом украдкой не напоишь, дело с ним не сладишь.
– Так пригласите его, – предложила Машенька. – Все ж куплено.
– Нет, – отрезал жених. – Духовные дела так не делаются. Раз батюшка сказал нельзя – значит, такова воля Божья.