Русалка

Которова Ольга

Ребенок знал, кто это был. Чудовища, о которых мать с отцом всегда рассказывали и предостерегали. Те, кто питается людьми, чтобы выжить. Они живут в озере и только раз в году, после захода солнца и до восхода, обретают способность выходить из воды и уничтожать свою добычу. Днем же эти существа не показывались, добычу находили в основном ночью, но охотники всегда наблюдали и не давали перейти через реку, а некоторые даже рисковали, заманивая и убивая тварей.

Отец мальчонки и его дед были охотниками, они уничтожали этих существ. Жители деревни не выпускали их, дабы не стать жертвами русалок. Охотники стали их стеной, огораживающих местных от смертельной опасности. Хотя и в этих «стенах» случались прорехи – и тогда погибали и деревенские

жители.

Никто не помнил, как здесь появились эти твари. Ходили слухи, что однажды, в день солнцестояния, ближе к ночи приехало несколько телег с огромными бочками. Обоз направлялся в город, но по дороге свернул не туда и оказался в деревне. Пока конюх с охраной пошли передохнуть, местные парнишки решили узнать, что же везут в этих черных бочках, сверкающих зеленоватым светом. А когда подняли одну из крышек, то наружу вышла красивая дева, мгновенно овладевшая сознанием парней. Дева выпустила остальных своих сородичей. А к утру из всей деревни уцелело только пару десятков жителей, остальных же твари подчинили и утащили в реку, словно обруч, окружавшую поселение. И с тех пор русалки никому не позволяют покинуть свое царство.

Из охранников, сопровождавших обоз, выжил лишь один. Такие, как он, называли себя охотниками и занимались ловлей русалок. Они прекрасно знали, что из себя представляют эти прекрасные девы. И охотники были отнюдь не простыми людьми. Они обладали иммунитетом к голосу русалок и не поддавались их чарам.

До чуткого слуха ребенка донесся женский шепот. Он был словно песня, что разливалась сладким медом в сознании и обволакивала. Мальчишка даже было поднялся на ноги и потянулся к деревянной двери, но тут же одернул себя и снова опустился на землю, а русалка продолжала шептать, и этот шепот становился мелодией. Обычные люди, в которых не текла кровь охотников, непременно повелись бы на сладостный зов, и твари разорвали бы их на месте, лакомясь сердцами и другими внутренними органами, а потом бы затащили в озеро и спустили останки на дно, и весь год бы ими питались до следующего восхождения на землю. Это было с каждым, кто попадался на пути. Жители деревни, чтобы обезопасить себя, заманивали потерявшихся или по ошибке забредших в деревню путников и отдавали русалкам, которые утаскивали ничего не подозревавших в свое царство и наслаждались ими, точно игрушками.

Деревню, словно остров, окружала река, и выехать можно было только по одному-единственному мосту, который охраняли русалки. Вошедший в деревню уже никогда не мог вырваться из нее. И мальчишка был последним из рода человеком, в котором текла кровь охотников и который мог устоять перед завораживающим пением русалок.

Ребенок достал часы из-под кофты и открыл крышку. Циферблат тут же засветился, показывая время.

– Тридцать минут, – прошептал он.

Еще тридцать минут – и на небе появятся первые лучи солнца, запоют петухи, и он сможет сбежать, как учил отец. Попробует совершить то, что не удалось еще никому.

Все это время русалка ходила вокруг ямы и голосом родителей звала его, просила вылезти, но мальчик знал, что больше никогда не увидит отца и мать. Ребенок старался унять громкое биение сердца, когда осталось пять минут до рассвета, русалка покинула дом. Встав на ноги, мальчишка на носочках потянулся и приложил ухо к деревянной двери, прислушался. Никого. Идеальная тишина, разбившую громкое пение петуха, что означало, рассвет. И только через минуту после наступившего рассвета ребенок наконец-то толкнул дверь и вылез из ямы. Не было слышно ни звука. Он медленными шагами пробирался по дому, осматриваясь и надеясь, что никто не выпрыгнет на него из-за угла и не сожрет. Стоило дойти до входной двери и толкнуть ее, как перед глазами ребенка открылась картина, от которой дыхание резко сперло, будто некто невидимый резко схватил мальчонку за горло и сжал.

Еще недавно зеленую траву покрывала кровь, словно всю ночь лил кровавый дождь. Широкие кровавые дорожки

тянулись в сторону реки. У мальчишки резко возникло желание забежать в дом и больше не выходить оттуда, но напутствие отца взяло вверх. Он ступал сандалиями по мокрой траве, окрашивая ноги кровью. К горлу подступал тошнотворный ком, который с трудом ребенок удерживал в себе. А стоило ему отойти от дома на пару метров и выйти к широкой лесной дороге, как мальчишка тут же бросился бежать в сторону моста, не понимая, сколько у него осталось времени. Он все бежал и бежал, пытаясь не оглядываться, и не думал, что его все же кто-то может увидеть и задержать. Единственная мысль сейчас крутилась у него в голове: как можно дальше убежать из этого проклятого места, забравшее всех его родных. Он бежал мимо домов, в подвалах которых прятались местные жители.

И, только перебежав мост, ребенок все же остановился и посмотрел на реку. До сегодняшней ночи вода в ней всегда была темно-синяя, ближе к черной, но сейчас переливалась красными пятнами, как и трава вокруг его дома. По идеально гладкой поверхности прошла рябь, ребенок вздрогнул, делая шаг назад, отдаляясь от воды, и снова остановился. Мальчонка смотрел так пристально, словно что-то манило, и даже не осознал, как подошел к берегу. Еще шаг… но что-то остановило. Он моргнул и увидел глаза. Они были под водой и смотрели на него. Глаза светились ярко-зеленым светом, словно два небольших огонька. Ребенок вздрогнул и, резко развернувшись, рванул в густоту леса, подальше от деревни, в которой прожил всю свою наполненную постоянным страхом жизнь. Паренек углубился в заросли метров на пятьдесят, когда раздался громкий и оглушающий протяжный вой, от которого все внутренности буквально выворачивало. Но мальчишка не замедлился. Он бежал и бежал, не оглядываясь, пока не увидел широкую накатанную дорогу. Осмотрелся, до конца не веря: он сделал то, что еще ни у кого не получалось.

Он – единственный из своего рода, кто смог сбежать и выжить.

Глава 2

Наши дни

Июнь в этом году выдался довольно жаркий, что не могло не радовать. Ева всегда любила тепло и лето, а вот холод терпеть не могла, в отличие от своего брата. Игорь просто обожал зиму. С друзьями постоянно выбирался за город и проводил время, катаясь на сноуборде или лыжах, а потом их ждала распаренная баня, свежий лесной воздух. Брат любил проводить время в деревне, наслаждаясь одиночеством и природой в любое время года, даже если на улице шел промозглый дождь. Ева же была городским жителем и редко ездила с родителями даже на дачу. Она предпочитала гулять по шумным улицам столицы или пропадать в ночных клубах, но в последнее время все чаще убивала свободные часы за учебниками.

Последний экзамен – «международное экономическое право» – Ева сдала десять минут назад на отлично и теперь дожидалась своих друзей, предпочитавших идти не в первой десятке, а самыми последними, оттягивая неизбежное.

Ева сидела за столиком в летнем кафе, расположенном неподалеку от института, и пила латте со льдом и соленой карамелью, довольно подставляя лицо солнечным лучам. Рядом на десертной тарелочке лежал недоеденный кусок шоколадного торта с орешками. Сделав очередной глоток напитка, девушка посмотрела на здание института. Двери вуза распахнулись… но, к сожалению, вышли не ее друзья.

Ева не услышала, как сзади кто-то подкрался и ущипнул ее за плечо, отчего девушка от неожиданности подпрыгнула и в испуге обернулась. Позади стоял брат и довольно улыбался.

– Игорь, ты совсем?.. Зачем так пугать? – недовольно проговорила Ева. Сердцебиение участилось. Она ненавидела, когда брат так делал. Он постоянно пытался ее напугать или подшутить, и порою его шутки были очень даже обидными, но Игорь словно этого не понимал.

– И я рад видеть тебя, малая. Это, кстати, тебе за отличную сдачу экзаменов. – Брат протянул красивый небольшой букет и присел на свободный стул.