Русалки белого озера
Шрифт:
– Думаю, все можно объяснить логически! – заявил священник. – Сюда кто-то проник и до смерти перепугал Амалию Карловну. Она и Мишель уверяют, что это домовой…
Князь прошелся по комнате и заметил:
– Но ты, конечно же, не веришь в это! Ах, Филипп-Филарет! Ведь ты имеешь священный сан, а не веришь в устои Церкви!
Батюшка усмехнулся и сказал:
– Отчего же, верю! Если бы не верил, то давно сложил бы сан. Однако устои не такие, как нас учат древние книги. Мир намного сложнее и величественнее. И это и есть доказательство бытия
Князь замер перед ним и произнес:
– За такие речи сейчас и в острог, и в Сибирь угодить можно. Не забывай: его императорское величество терпеть не может бунтовщиков и якобинцев! Времена его великой и кроткой матушки миновали!
– Ну и при покойной государыне за такое можно было в острог попасть или в Сибирь! – заявил священник. – Но не в этом дело. Кажется, что в доме кто-то чужой! И его надо найти!
И с этими словами он откинул в сторону штору. Но парой минут раньше Анна сумела взобраться на широкий подоконник и вжаться в стену. Штора, колыхнувшись, прикрыла ее, однако обнажила лежавшую на полу шпагу.
Князь в ужасе посмотрел на шпагу, а священник взял ее и, сделав несколько фехтовальных па, заявил:
– Закатиться сюда она явно не могла. Кто-то положил ее сюда!
– Но кто? – спросил шепотом князь. – Ты думаешь, что это шпионы императора Павла? Что я впал в немилость и он хочет услать меня на Камчатку?
– Все может быть, – ответил уклончиво священник. – В любом случае надо держать ухо востро. Хочется только знать, куда делся тот, кто прятался в камине…
– Домовой? – ужаснулся князь. – Дворовые судачат, что он в трубу улетел…
– Глупости! – рявкнул священник. – И ты туда же! Никакой это не домовой, а настоящий человек, из плоти и крови, и к тому же женщина! Знать бы только, куда она подевалась и кто она вообще такая…
В этот момент Анна заметила во дворе движение – сам же двор разительно отличался от того, который ей был знаком в двадцать первом веке. Вместо сада – луг, вместо ворот – лес. А вдали виднеется деревушка.
А потом в комнату кто-то влетел и доложил:
– Ваше сиятельство, домового поймали! Прямо на болоте! Сюда волокут!
Князь, посмотрев на священника с превосходством, промолвил:
– Ну что, убедился в том, что домовые существуют?
Потом приказал приволочь домового на конюшню.
– Странный выбор, ведь кони, кажется, боятся всей этой болотной нечисти! – заявил несколько сбитый с толку священник, а князь, топнув ногой, заявил, выказывая в себе тирана:
– Надо плетью к нему как следует приложиться, так он нам все про ад и расскажет! Домовой, не домовой, но нет ничего лучше кожаной плеточки-семихвосточки, вымоченной в уксусе! Живо приготовить! Ну что, пойдешь со мной домового допрашивать или тут останешься? Эх ты, человек божий!
Князь степенно удалился, а священник на несколько мгновений задержался. Он поднял шпагу, положил ее на софу и сказал:
– Ну что же, если домового поймали, то это только к лучшему. Надо пойти посмотреть, что это за
Он ретировался, Анна же сползла с подоконника. Она прислушалась к возбужденным голосам и подумала о том, что, наверное, какого-нибудь несчастного беглого крепостного приняли за домового.
Она выглянула в коридор – там никого не было. Наверняка все отправились на конюшню наблюдать за тем, как князь собственноручно будет пороть домового. Анна осторожно скользнула по коридору и вдруг услышала голоса. Кто-то поднимался по лестнице.
Девушка быстро толкнула дверь первой попавшейся комнаты и оказалась в будуаре. Ей повезло, что хозяйки на месте не было. Анна скользнула в туалетную комнату и присела перед трельяжем.
Первым делом она привела в порядок лицо и волосы, очистив их от сажи и пепла. А затем попробовала влезть в одно из платьев, что висели рядом. Хозяйка будуара была ниже ее и полнее. Поэтому пришлось ограничиться шлафроком. На голову Анна натянула чепец с лентами.
Ни дать ни взять Графиня из «Пиковой дамы». Однако лица не видно, и она могла вполне сойти за приживалку или пожилую родственницу, коих во дворце, как она предполагала, было большое количество.
Она покинула туалетную комнату и снова оказалась в будуаре. Тут ей в глаза бросился изящный секретер, на котором стояла чернильница и лежала стопка писчей бумаги. В голове Анны мелькнула странная мысль, она быстро присела на кресло, обмакнула перо в чернила и вывела на первом листе:
«Отойти влево…»
Вышло коряво, ибо писать пером было непривычно, Анна посадила большую жирную кляксу. Тогда она попробовала еще, и на этот раз вышло лучше.
«Отойти влево, повернуться, шагнуть вправо и упасть вниз».
Взяв в руку лист, она выскользнула из будуара и вернулась в Малую Курительную комнату. Там она привела в движение скрытый механизм часов со слоном и магараджей, а когда из мраморного основания выскочил ящичек, положила в него листок. Анна закрыла тайник и перевела дух.
Вот и свершилось то, что должно свершиться! Она оставила указание самой себе. Указание, которое она найдет двести с лишним лет спустя.
Слыша дикие крики, причитания и плач, она подошла к окну, осторожно выглянула в него и заметила кучу дворовых, которые волокли кого-то ко дворцу. Анна присмотрелась – и ахнула.
Никакой это был не домовой! И вообще не представитель адского племени. Это был испуганный до смерти, грязный, всклокоченный, облаченный в тренировочный костюм и бейсболку подросток. И лицо его было ей знакомо. Она видела его в день приезда в «Чертяково».
Это был Павел Сундуков.
Значит, вот чем объяснялось его бесследное исчезновение! Когда на Пашку и его друга Кольку напал Чертяковский монстр, то один из ребят дал деру. А другой каким-то образом, видимо, подстегиваемый любопытством, пролез в хронодыру. И угодил в 1799 год!
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
