Русалки. В глубине

Антарио Александра

— Не только с ней, — заметил папа, переводя взгляд с меня на своего деда. — Вы с ней тоже достаточно похожи.

— У нас ещё и дар одинаковый, — чуть усмехнулся на это прадед.

На этом обсуждение семейных дел как-то резко закончилось, и разговор каким-то невероятным образом свернул на политику и экономику, так что слушала я вполуха. Вообще, выбор темы мне показался странным, но возражать я не спешила: кажется, градоправитель проверял папу. Хотя зачем ему это ума не приложу. Но, судя по всему, ответами он был доволен.

Я же под их беседу сама не заметила,

как задремала. Видимо, сказалась смена часовых поясов: в Марианском, ко времени которого я уже привыкла, сейчас было в лучшем случае раннее утро, так что меня против воли потянуло в сон. Вообще довольно дико, по-моему, проспав больше двенадцати часов, через несколько часов бодрствования вырубиться снова.

Во сне я снова оказалась в сознании Анастасии — установившаяся между нами связь, похоже, уже была достаточно прочна, чтобы даже на таком расстоянии, я могла неосознанно установить контакт.

«Света?» — позвала меня пробабушка. Она куда-то плыла, так что со всех сторон, насколько хватало света светлячка, виднелась только вода.

«Тут я, тут. Хотя и не думала, что это уже может получаться без моего желания».

«Как это?»

«Так же как раньше получалось с Лешей. Только там я обычно себя не осознавала».

«Раньше?»

«После отката я ни разу не смогла его, так сказать, посетить, — мрачно созналась я. — Ни случайно, ни специально. Если бы и вы, и Эржебет не утверждали, что Освейн смог ему помочь, я бы не знаю, что делала».

«Думаешь, это связано с откатом?»

«Не знаю. Может быть. А может Освейн, когда его лечил, связь разорвал. Или дело в расстоянии. Или эта защита мерфитки, у которой они с Василием сейчас, мешает…»

«Я склоняюсь к последнему. Судя по тому, что говорила Рита, эта её знакомая из числа друзей далекой атлантийской юности».

«Ого!» — если бы могла присвистнула я.

«Вот-вот. Ладно, как у вас там дела? И почему ты пропустила вчерашний день и так поздно легла сегодня?»

Я помрачнела, вспомнив все произошедшее за эти два дня, и попыталась отговориться:

«Это длинная история», — волновать её не хотелось.

«Мне ещё плыть и плыть», — возразила вполне логичное прабабушка.

Пришлось рассказывать. Разумеется, Анастасия не удержалась от комментариев и дополнительных вопросов, так что повествование растянулось. И если ранение тёти Лены её взволновало, то не просто наличие у папы магических способностей, а владение ими, кажется, поставило в тупик.

«Это невозможно!»

«Но тем не менее…»

«Ты не понимаешь, Света, — твердо возразила обладательница двойного дара. — Я изучала его поле. Там нет ни намека! Поле даже слабого мага от человеческого отличается весьма заметно. Ты можешь сказать, что желтое не заметно за остаточным, но я уверена, что

это не так. Синева занимает только часть внутреннего поля, а при применении магии, даже очень редком во внешнюю часть должно что-то выплескиваться. И не заметить его довольно сложно. Допустимо ещё, что я упустить его могла, как-никак не так уж долго следила, но Лена? Они ведь с Илиной не могли не предполагать того, что он окажется магом, а значит следили за этим очень внимательно!»

«И всё же пропустили. Он при мне зажег светлячок. Да слабый, но зажег же! »

«Попроси зажечь ещё раз и последи в этот момент за полем. Не нравится мне все это!»

«А не может дело просто в том, что он не пользуется магией?»

«Пользуется или не пользуется, цвет поля должен быть светло-желтым. Человеческие маги — не мерфитки, у которых в поле скапливается то, что они не израсходовали, когда из Бездны черпали. Их поле наполняется по тому же принципу что и у нас, на постоянной основе. Механизмы чуть другие разве что».

«Тогда почему у него белое? – потом до меня дошло. — Или на самом деле оно не белое?»

«Это было бы самым логичным объяснением», — согласилась с моими выводами прабабушка.

«Думаете, этот его Антон мог наложить иллюзию на поле?»

«Не знаю», — отрешенно ответила потерявшая дар целительница. У неё явно была какая-то версия, но делиться ей со мной она не собиралась.

«Теоретически, если там иллюзия, ни я, ни прадед её не увидим, так ведь? » — продолжила рассуждать я.

«Владимир, возможно, насчет тебя не знаю: кто бы не поработал над полем твоего отца, тебя он наверняка сильнее. Иллюзии такого типа — это качественно иной уровень владения магией».

Да я понимаю, что иной! Хоть жениха проси: у него ведь тоже есть способность к истинному зрения, причем почти идеальная. Правда, Лорды это не афишируют, но Освейн как-то при мне обмолвился (в контексте того какая мы в этом отношении гармоничная пара).

«Закончу на Астроле, постараюсь выбраться к вам, — огорошила вдруг прабабушка. — Проследи, чтобы Владимир слишком уж на внука не давил».

«Как будто я смогу что-то сделать».

Первым, что я увидела по пробуждению, была Эржебет. Весьма недовольная.

— Сколько раз я просила предупреждать, если куда-то собираешься? — заметив, что я проснулась, поинтересовалась телохранительница. Она сидела на подоконнике, одну ногу подогнув под себя, а вторую свесив. Учитывая то, как стояла моя кровать, при желании подводноветренница могла дотянуться до меня рукой.

Спросонок соображала я плохо, потому ограничилась пожатием плеч. К тому же оправдываться я не видела смысла. Да и не любила оправданий. Ну, так получилось, что теперь харакири показательное делать? Что сделано, то сделано, и мои извинения ровным счетом ничего не изменят. Так смысл унижаться?