Русалки. Выбор
Шрифт:
— Но ты всё равно отказываешься просить о том, чтобы Тринадцать прекратили это безумие.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы вообще понять, о чём она говорит.
— Есть большая разница между тем, чтобы просить о помощи, когда иным путём её уже не получить, и тем, чтобы просить о ней, когда шансы на победу ещё есть.
— А ты думаешь, они есть? Ты ведь видела, что там происходит!
— Видела. Но видела не только это.
И по сравнению с тем, что творилось на вулкане, и последствиями прорыва Огненных всё остальное меркло.
— Значит, ты будешь
— Я этого не говорила, — отрезала я. А то мало ли просьба высказанная в Лабиринте тоже считается? — Тем более я пока окончательно не решила, — сказав это, я поняла, что действительно снова сомневаюсь. Просьба о мести за Асавена, даже не столько мести, сколько справедливом наказании тому, кто все это подстроил, вытеснила в свое время выстраданную, но, наверное, по-детски наивную просьбу о свободе от обязательств перед Анхелем и Лордами. Сейчас же я начала задумываться о том, чтобы просить помочь Подводному ветру в войне с Огненным. А там уже, если они не будут связаны собственной войной, наверняка можно будет найти компромисс, который устроит обе стороны, и Лорды помогут русалкам. По крайней мере на это я надеялась.
— Насколько мне известно, на той подлодке был один из настоятелей. Вольфганг, если не ошибаюсь. Глава Храма Огненной. Если его кто и мог покрывать, то только кто-то из верхушки Храма. То есть, настоятелей или главных настоятелей. — Я согласно кивнула. Да, один из настоятелей. И да, скорее всего за ним стоял кто-то из главных. Это казалось логичным. И что? Тринадцать вполне способны справиться и с ним. Поняв, что это меня ничуть не смущает, экс-директриса попыталась зайти с другой стороны: — Ты не знаешь, кто вообще стоял за Вольфгангом и стоял ли.
— Думаю, подозрения у деда имеются. Сомневаюсь, что он откажется со мной ими поделиться, — тут я преувеличивала. Может и отказаться, но ни к чему об этом знать Маргарите Николаевне.
— А ты не думаешь, что тут может быть замешан твой дед? Не боишься своей просьбой о мести лишиться его?
Резко остановившись, развернулась к атлантийке:
— Он. Не. Замешан.
— Ты не можешь этого утверждать наверняка. Как глава внутренней безопасности, если он проворонил что-то настолько серьёзное, он уже замешан.
Она ткала паутину правды и недомолвок, чтобы склонить меня к нужному ей решению, я понимала это, но злилась от того ничуть не меньше.
Пришлось использовать второй, совсем новенький аргумент:
— Если Огненные начнут экспансию, Охота, что первая, что вторая, покажутся нам играми в песочнице. Память у них длинная. А древние Огненные едва ли простили народам Атлантиды смерть своей богини и затопление Огненного. То, что начнётся на Земле, а возможно и не только на Земле, если сейчас Подводный ветер не удержит Врата, вполне можно будет назвать апокалипсисом.
По тому, как побледнела Маргарита Николаевна, я поняла, что она как раз картину возможных разрушений представляет. Наверняка вспомнила Атлантиду после дуэли богинь.
— С чего ты взяла,
— С того, что я видела не только нападение на Штаб, — я снова продолжила путь. — Не будете же вы отрицать, что артефакт показывает реальность?
— Не буду, — неожиданно легко согласилась долгожительница. И огорошила: — Я проверяла. То, что видела я, произошло на самом деле. Так что это не видения, как бывает в полуреальности, а то, что происходит на самом деле.
Это было и хорошо, и плохо. И даже не знаю, скорее хорошо, или скорее плохо.
— Что ещё ты видела? Ведь не Огненные же тебя ранили? Их оружие не оставляет кровоточащих ран.
— Сражение у питерского Штаба, — мрачно ответила я, вспомнив увиденное. Маргарита Николаевна побледнела и уже сама ускорила шаг. — Верисса и одна из повелительниц воды, Игнесс, кажется, сражались с Великим. Долго. Я так и не увидела, кто из них победил. Когда меня ранили, я оттуда перенеслась уже на вулкан.
— То есть ты не видела, смогли ли мы удержать Штаб?
— Нет. Там сложно уже было сказать, кто выигрывает. Тем более Охотники людей привлекли, а нашим пришли на помощь вампиры. — На это целительница никак не отреагировала. И я не удержалась. — Вы не выглядите удивленной.
— Они и должны были появиться. Сюда, — она толкнула скрытую гобеленом с истершимся от времени рисунком дверь.
За ним оказалась очередная ничем не выделяющаяся комната. Не останавливаясь, Маргарита Николаевна пересекла её из конца в конец и повернула кольцо для факела, открывая ещё одну дверь. Я замешкалась, слегка удивленная её знанием тайных ходов, за что получила злой окрик. Дверь привела нас в одну из комнат в самом начале — она хорошо запомнилась мне из-за мозаики на полу, изображающей зелёный водоворот. Бездну.
Портал целительницы вынес нас на крыльцо питерского Штаба. Как я и помнила, от парка осталось только заболоченное пространство с вывороченными деревьями, строение через дорогу лежало в руинах. Изрядно потрепанная ограда угрожающе топорщилась железными пиками. Само здание школы тоже грозило вот-вот обрушиться.
Я перешла на магическое зрение. Несколько свернувшихся синих полей, несколько затухающих синих, красных, белых, опасно вспыхивающие фиолетовые. Те, кто мог перемещаться, развалины явно покинули. Или были под «скрытниками».
— Значит, у нас остался только Вейнир, — оглядевшись, озвучила Маргарита Николаевна. Она явно понимала больше меня.
Экс-директриса быстрым шагом направилась к ближайшему синему полю. Я, помня её предупреждение, да и свои впечатления от сражения, поспешила следом.
Она встала на колени рядом с израненной женщиной в тунике, напоминающей греческую, и активировал дар. Кажется, именно эта атлантийка говорила о роли той повелительницы, что защищала Вериссу, в сдерживании шторма. Мне уже приходилось видеть работу целителей, но не в таких сложных случаях. Руки Маргариты Николаевны превратились в поле даже на обычном зрении, а уж что творилось на магическом… Остановилась она раньше, чем закончила.