Русалочка
Шрифт:
– А что мы с тобой можем?
– Чего?
– Вот, как мне теперь выходить?
– Куда?
– На сцену.
– Ты мужчина, в конце концов, или нет?
– Я так...
– Он неопределенно покачал головой. – Бездарный дебил, который только строит из себя Гамлета.
– Перебори себя как-нибудь, ну, я не знаю!
– Если б артистам полагалось бороться с собой перед выходом на сцену, каждый спектакль мог бы стать шедевром.
– Кто ей заслал розы? Ты?
– Какие розы?
– Неделю назад кто-то, поставил у их дверей шикарный букет.
– Не я, - соврал
– Так, она, прикинь, решила, что это знак смерти. Потому что цветы без корней. Я не знаю, как еще с ней быть. Если даже в этом ее не отговорить.
– И я не знаю.
Ольга освоилась. Ее ноги уже не переминались, она стояла твердо и не сводила требовательного взгляда с зеркального отражения принца.
– Я только знаю, - наконец, заявила она, - что из-за тебя может случиться беда.
– То есть?
– Тебя к ней совсем не тянет?
– Ты-то здесь при чем? – Не дрогнув, он встретился с темными глазами, окруженными длинными ресницами.
– А при том. Ты спал с ней?
– наехала Ольга. – Она была твоей девушкой?
– Э...
– Он повернулся к ангелу в красном.
– Что ты от меня хочешь? Вот, что я в данный момент должен сделать? Хочешь, чтобы я тебя послал?
– Тебя ломает, что она на костылях?
– не отступала Ольга.
– Естественно.
– Тогда я больше ничего не хочу.
– Девчонка сделала не по годам строгое лицо: - Будь моя воля, я б таких как ты убивала, понятно?
Вова подпрыгнул со стула, словно ему в глаза плеснули кипятком, больно стиснул руку девушки и развернул ее к себе:
– Оленька! Если ты найдешь хотя бы одного типа, которого это не ломает, я тебе дам много денег. Но пока ты знаешь только меня, не надо выделываться. Я делаю то, что я могу. То, чего я не могу, я не делаю. В данный момент предел моих желаний - не подохнуть на сцене.
– Он отпустил руку перепуганной Ольги.
– Все! Свободна!
Дезориентированная девушка в красном, не обронив ни звука, уплыла из гримерной. Она и не подозревала, что бутафорские принцы иногда взрываются реальными эмоциями.
Лёля читал газету. Кристина сидела на заднем кресле.
Ольга, как лунатик, вернулась к машине, открыла дверь и упала рядом с подругой.
– Ты его видела?
– спросила Кристина.
– Он там.
– Вы говорили?
– Типа того.
– Перед глазами Ольги еще маячил фингал разозлившегося принца.
– Ну и что, Оль?
– Ничего особенного.
– Ты взяла билеты?
– Взяла, вот.
– Почему два?
– А сколько?
– Лёля, ты точно не идешь?
– Нет, - ответил Леша, не отрываясь от газеты.
– Не хочешь поглядеть на Гамлета?
– В гробу я его видел.
– Ну, ладно, как хочешь.
– Кристина внимательно посмотрела на подругу.
– Тебя что-то выламывает? Оля, не молчи!
– Какая-то лабуда, - вздохнула подруга.
– Психованный этот Вова, я и не знала.
– Что он сказал? Оль, может, нам лучше вернуться?
– Раз приехали, идем.
– Точно?
– Ты ж не успокоишься, пока не увидишь своего Гамлета.
– Не говори.
– Будешь меня день и ночь
– Естественно.
– Раз так, идем.
– Ольга вышла на улицу.
– Лёля, помоги!
Леша с готовностью отложил газету.
– Лёля, сидеть!
– остановила Кристина.
– Я сама.
С грехом пополам она выбралась из машины, Ольга вставила ей под мышки костыли, и подружки двинули к театру. Им надо было прошагать полсотни метров, расстояние не бог весть какое. Но эта людская толпа, которая только на тебя и пялится, словно кто-то им всем дал команду... Атас! Ольге хоть и не в первой было оказаться в центре внимания, однако собирать на себе взгляды ночной тусовки - совсем не то, что сопровождать скукоженную бейбу в центре города. Да еще в огненно-красной куртке. Ощущения неповторимые. Ольга вдруг начала понимать, что разозлило Вову. Дело в том, что за пределами больничных или домашних стен, где, навещая "бедную девочку", ты выполняешь гуманную, добрую миссию, здесь твоя миссия приобретает странный подтекст. Как бы ты не относилась в девчонке, которая еле-еле ползет в публичное место, заостряя на себе основной интерес публики, тебя неожиданно начинает ломать и плющить, коль скоро ты оказалась с ней в одной упряжке... Словно ты стащила, в аптеке связку разноцветных презервативов и расхаживаешь с ними возле той же аптеки. Такая лабуда.
Подойдя ко входу, Кристина столкнулась с главным препятствием - тремя высокими ступеньками. На подъем ее прыти не хватило. Чтобы одолеть хотя бы одну ступеньку, следовало поочередно закинуть на нее одну ногу, затем вторую - это известно любому ребенку, - или вместе обе ноги, коль скоро на отдельные команды твой нижний отсек не реагирует. Но для такого финта требуется приличный прыжок. В конечном итоге, все выглядело чудовищно: Ольга чуть в обморок не упала, наблюдая, как у Кристины несколько раз подпрыгнула попа, а ортопеды как стояли, приклеенные к земле, так и остались стоять.
Причем, Ольгу к тому моменту так плотно заклинило, что она целую минут, открыв рот, смотрела, как мается да прыгает подружка, ей просто в голову не приходило, чем она может услужить бедной Кристине.
Возле дверей толпилось несколько человек. Безуспешный штурм лестницы напугал их не меньше, чем Ольгу.
– Может, помочь?
– наконец, предложил один мужик.
– Я сама, - зачем-то отказалась Кристина, покраснев, словно ее звали в постель.
– Крис!
– опомнилась Ольга.
– Не упрямься!... Подвинься!
– попросила она мужика.
– Крис, давай вместе, я тебя умоляю!
– Ну, давай.
Ольга нагнулась и, вручную переставляя неуправляемые ботинки со ступени на ступень, подняла-таки подругу наверх. Толпа у входа задеревенела от такой интродукции к «Гамлету».
Как удалось доковылять до зала, Кристина не запомнила. Отлично понимая, что стала героиней очередного конфуза, она цепенела от каждого взгляда, каким-то чудом не рухнула по пути, и едва переставляла не только задние ноги, но уже и передние...
Завалившись в кресло, Кристина закрыла красное лицо руками и шепнула Ольге, что с нее хватит, обратно она ни за что не потащится, пусть отсюда ее выносит Лёля.