Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX в.

Ершов Леонид Федорович

407. ОТВЕТ <М. Т. КАЧЕНОВСКОМУ>

Нахальство, Аристарх, таланту не замена, Я буду всё поэт, тебе наперекор! А ты — останешься всё тот же крохобор, Плюгавый выползок из <гузна> Дефонтена. 1806

408. НА ДУРНЫЕ ОДЫ ПО СЛУЧАЮ РОЖДЕНИЯ ИМЕНИТОЙ ОСОБЫ

О, тяжкой жизни договор! О дщерь полубогов! Нет и тебе свободы! Едва родилась ты, что твой встречает взор? Свивальники, сироп

и оды! Конец 1806 или 1807

409. <НА Д. И. ХВОСТОВА>

Подзобок на груди и, подогнув колена, Наш Бавий говорит, любуясь сам собой: «Отныне будет всем поэтам модным смена! Все классики уже переводимы мной, Так я и сам ученым светом Достоин признан быть классическим поэтом!» Так, Бавий, так! Стихи, конечно, и твои На лекциях пойдут в пример галиматьи! <1807>

410. НИСПРОВЕРЖЕННЫЙ ИСТУКАН

«Что вижу? Истукан мой в прахе! Мщенье, мщенье, — Вскричал Деспот, себя равнявший с божеством,— Накажем смертью дерзновенье! Кто низложил его? Кто этот враг мой?» — «Гром». <1825>

411. АВТОР И КРИТИКА

«Что вздумалось тебе сухие апологи Представить критикам на суд? Ты знаешь, как они насмешливы и строги». — «Тем лучше: их прочтут». <1825>

412. ЭПИТАФИЯ ПОПУГАЮ

Увы, здесь погребен мой милый попугай. Где красота и где дар слова? Прохожий говорун! Вздохни о нем и знай: Он слишком говорил, но не во вред другого. <1828>

413. ЭПИТАФИЯ

Под хладной кочкой сей Вралева хладный прах. Бог с ним! Он был и сам так холоден в стихах. <1828>

Н. М. Карамзин

414. <ЭПИТАФИЯ ТАЛЕСУ>

Когда от старости Талесов взор затмился, Когда уже и звезд не мог он различить, Мудрец на небо преселился, Чтоб к ним поближе быть. <1791>

415. НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ ЖЕСТОКОЙ

Любезна всем сердцам любезная моя; А ей любезен кто?.. Не знаю, но — не я! 1795

416. ПЕРЕМЕНА ЦВЕТА

Вдруг стал у Лины дурен цвет: Конечно, в городе румян хороших нет! 1796

417. ЭПИТАФИЯ

Он жил в сем мире для того, Чтоб жить — не зная для чего. <1797>

418. ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ

С

печалью радость здесь едва ли не равна: Надежда с первою, с другой боязнь дана. 1797

419. К ШЕКСПИРОВУ ПОДРАЖАТЕЛЮ

Ты хочешь быть, Глупон, Шекспиров подражатель; Выводишь для того на сцену мясников, Башмачников, портных, чудовищ и духов. Великий Александр, земли завоеватель, Для современников был также образцом; Но в чем они ему искусно подражали? В геройстве ли души? В делах? Ах, нет, не в том; Но шею к левому плечу, как он, склоняли [53] . Что делали они, то делаешь и ты: Уродство видим мы; но где же красоты? 1797

53

См. Квинта Курция.

420–428. НАДПИСИ [54] НА СТАТУЮ КУПИДОНА

1. НА ГОЛОВУ

Где трудится голова, Там труда для сердца мало; Там любви и не бывало; Там любовь — одни слова.

2. НА ГЛАЗНУЮ ПОВЯЗКУ

Любовь слепа для света И, кроме своего Бесценного предмета, Не видит ничего.

3. НА СЕРДЦЕ

54

Сочинитель сих надписей увидел в одном доме мраморного Амура и с позволения хозяйки исписал его карандашом с головы до ног.

Любовь — анатомист: где сердце у тебя, Узнаешь, полюбя.

4. НА ПАЛЕЦ, КОТОРЫМ КУПИДОН ГРОЗИТ

Награда скромности готова: Будь счастлив — но ни слова!

5. НА РУКУ

Не верь любовнику, когда его рука Дерзка.

6. НА КРЫЛО

Амур летает для того, Чтоб милую найти для сердца своего. Нашедши, крылья оставляет — Уже ему в них нужды нет, — Летать позабывает И с милою живет.

7. НА СТРЕЛУ, КОТОРУЮ АМУР БЕРЕТ В РУКУ

Страшитесь: прострелю! Но вы от раны не умрете; Лишь томно взглянете, вздохнете И скажете: «Люблю!»

8. НА НОГУ

Когда любовь без ног? Как надобно идти От друга милого, сказав ему: «Прости!»

9. НА СПИНУ

Стою всегда лицом к красавцам молодым, Спиною к старикам седым. 1798