Русская история с древних времен до конца XVIII века.
Шрифт:
Область распространения финнов
Иранское влияние
Эта область была также гораздо шире в скифо-сарматскую эпоху, чем впоследствии. Если финны были известны римлянам и грекам, надо думать, что они не были тогда заброшены в северных областях, но жили гораздо южнее, соприкасаясь с населением степей. Финское имя Волги – Ра у Птолемея – говорит в пользу этого предположения. К тому же самому ведет и современная гидрографическая номенклатура Восточной Европы.
В лесной области Европейской России мы находим множество рек с окончаниями на – ва, – га, -за, – ма, -ра, – са, -ша. Имена всех этих рек звучат не по-славянски и не могли быть даны славянами. Славяне, очевидно, получили их уже в готовности от народов, которые здесь жили до и во время расселения славян. Какие же это могли быть народы? Уже географы сделали наблюдение, что реки с названиями на вышеприведенные окончания распространены преимущественно в областях, занятых финнами. Филологи (Шегрен, Веске и др.) указали, что такие названия могли быть даны финнами. Но реки с подобными названиями мы встречаем и в тех областях, где застаем славянские племена радимичей, северян и вятичей. Таковы: Вехра (приток Сожа), Нерусса с Севой (притоки Сейма) – системы Днепра; Крома, Зуша, Угра, Жиздра – системы Оки и т. д.
Итак, рассмотренные нами исторические свидетельства и лингвистические аргументы приводят к утверждению, что до конца IV века славян не было в южных степных областях нынешней Европейской России, что они держались в западной части лесной области, занимая бассейны Вислы, верхнего Днестра и правых притоков Припяти, нижней Березины и Десны, на пограничье, вероятно, мешаясь с соседями: на севере и востоке с литвой и финнами, на юге – с сарматами и частью с германцами (готами), стремясь, вероятно, расширить на их счет свою оседлость. Великие народные передвижения, происходившие в конце IV, V и VI веках, дали простор этому стремлению, и территория славянской оседлости в Восточной Европе за это время и непосредственно за тем, в VII–IX веках, увеличилась до громадных размеров.
Глава четвертая
Великое переселение народов в Восточной Европе и славянское расселение
Нашествие гуннов и вытеснение населения степей
В последней четверти IV века в наши степи нахлынул с востока новый народный поток – пришли гунны. Китайцам эти гунны известны были задолго до нашей эры как кочевые обитатели Монголии. Постоянные нападения этих Hiungnu и заставили китайское правительство создать те исполинские укрепления, которые все в совокупности составили известную великую стену. В последующие века часть этих гуннов передвигалась на запад. По известию одного географа II века (Дионисия Периэгета), гунны уже пребывали на западном берегу Каспийского моря; армянские писатели знают их под именем унк; знал их, по-видимому, и Птолемей. Затем они появляются уже недалеко от Дона, к северо-востоку и востоку от него. Около 370 года гунны разгромили аланов, живших около Меотиды и на левом берегу Дона, массу их перебили, остальных увлекли за собой и с увеличенными силами набросились на остготов, живших в Приднепровье.
По словам готского историка Иорнанда, подвластные готам роксаланы отделились от них при приближении гуннов и соединились с этими варварами. Остготы сами попали под власть гуннов, хотя сохранили своих королей, но до самой смерти Аттилы (453 г.) должны были ходить в гуннских полчищах даже против своих соплеменников вестготов. Последние, преследуемые гуннами, которые истребляли их со страшной жестокостью, в количестве 200 тысяч человек переправились на южный берег реки Дунай и выпросили у императора Валента позволение поселиться в Фракии (в 376 г.). Позже и остготы передвинулись из черноморских степей в придунайские области. На Черноморье удержались только небольшие остатки готов – в Крыму и около Керченского пролива (готы-тетракситы). За готами передвинулись в среднедунайские степи и гунны, увлекая за собой аланов и другие племена, ранее обитавшие в наших южных степях. В V веке уже застаем гуннскую орду на территории между Дунаем и Тисой, где перед этим жили языги.
Известия современников о наружности и быте гуннов
Гунны сделались, таким образом, соседями Восточной Римской империи. Римляне поспешили войти с ними в дружественные отношения и пользовались их помощью против других варваров и во внутренних усобицах. Римляне и греки имели, таким образом, возможность хорошо ознакомиться с этими варварами, и потому сведения, сообщаемые о гуннах римскими и греческими писателями, являются особенно ценными. Больше других сообщает о гуннах Аммиан Марцеллин. «Когда родятся у них дети мужеского пола, – пишет он, – они изрезывают им щеки, чтобы уничтожить всякий зародыш волос. Поэтому все гунны растут и стареют безбородыми, отвратительные и безобразные на вид, как евнухи. Однако у всех них коренастый стан, члены сильные, шея толстая, голова огромная; спина так сутуловата, что придает строению их тела что-то сверхъестественное. Я сказал бы скорее, что это двуногие животные, а не люди, или каменные столбы, грубо вытесанные в образ человека, которые выставляются на мостах. Этой отвратительной внешности соответствуют их повадки, свойственные скоту: пищу они едят не вареную и ничем не приправленную; взамен обыкновенных съестных припасов они довольствуются дикими кореньями и мясом первого попавшегося животного, которое кладут себе под сиденье на лошади и так размягчают. У них нет домов, хотя бы тростниковых шалашей, и никакая кровля их не укрывает. Они живут, кочуя среди лесов и гор, закаленные от холода и голода. Они носят одежду наподобие туники из холста или меха и, раз продевши в нее голову, не спускают ее с плеч, пока сама не свалится лохмотьями. Голову покрывают меховыми шапками с опушкой и свои волосатые ноги обертывают козлиной шкурой. Такая обувь, конечно, затрудняет ходьбу, от чего они вообще неспособны сражаться на ногах пешими. Зато к своим лошадям, нескладным, но крепким, они точно прикованы; и справляют на их спинах всякого рода дела, иногда сидя по-женски. День и ночь они живут на лошади, на ней продают и покупают; так и спят, прилегши только к сухопарой шее своего коня, и грезят там преспокойно. На лошадях же они рассуждают сообща о всяких своих делах. Царской власти они не знают, но подчиняются избранным вождям». Рассказав о стремительности
Аттила и его стан
Римляне платили им ежегодную дань, чтобы они не нападали на пределы империи. Но это, однако, не всегда гарантировало от нападений варваров. Нападения эти участились в особенности с той поры, когда вождем гуннов стал Аттила. Он несколько раз из-за Дуная навещал со своими полчищами области Восточной империи и страшно опустошал их. Между прочим грозил он этим областям войной и в 448 году. Чтобы предотвратить беду, византийский двор снарядил к Аттиле посольство с богатыми дарами и с просьбой о мире. В составе этого посольства был Приск, который и составил чрезвычайно любопытное описание своего путешествия в стан Аттилы и сообщил некоторые данные о гуннах.
Аттила встретил посольство недалеко от Дуная, на левом берегу его. Послы последовали за ним далее на север в его резиденцию. На пути им пришлось переправляться через несколько значительных рек. Их перевозили береговые жители на лодках-однодеревках и на плотах. В селениях отпускали им в пищу вместо пшеницы просо, вместо вина так называемый у туземцев медос. Служители послов получали то же просо и питье, добываемое из ячменя, которое варвары называют камос. «Переехав через некоторые реки, – продолжает Приск, – мы прибыли в одно огромное селение, в котором был дворец Аттилы. Этот дворец, как уверяли нас, был великолепнее всех дворцов, какие имел Аттила в других местах. Он был построен из бревен и досок, искусно вытесанных, и обнесен деревянной оградой, более служащей к украшению, нежели к защите… Внутри ограды было много домов; одни выстроены из досок, красиво соединенных, с резной работой, другие из тесаных и выровненных бревен, вставленных в брусья, образующие круг». «Аттила, – по словам Приска, – был мал ростом, грудь у него была широкая, голова большая, глазки маленькие, борода редкая, волосы с проседью; был он черен и курнос, как и вся его порода».
Распадение державы Аттилы; болгары и авары в южных степях Восточной Европы
Аттила после посещения Приска прожил только пять лет. Иорнанд рассказывает, что по смерти Аттилы на его могиле, по обычаю гуннов, был великий пир, называемый по-местному страва. Гунны воспевали славу и подвиги умершего и много пили. Они предавались попеременно противоположным чувствам и в печальный обряд вмешивали разгул общего пиршества. Со смертью Аттилы гуннская орда распалась, ибо между его сыновьями начались распри и усобицы. Подвластные гуннам народы восстали против них и выбили гуннскую орду из Паннонии. Часть гуннов поселилась на правом берегу Дуная в так называемой Малой Скифии (Добрудже) и в римских провинциях, под римским владычеством. Часть ушла за Дунай, обратно в черноморские степи. Иорнанд говорит, что они заняли те части Скифии, через которые проходит течение реки Днепра, называемой гуннами на их языке Вар.
Вслед за гуннской ордой в наших степях выступает в конце V века орда болгарская. Современники (например, писатель VI века Прокопий) считали болгар теми же самыми гуннами. Может быть, это и не были гунны из орды Аттилы, но весьма вероятно, что это было родственное гуннам племя и что гунны Аттилы слились с этой новой ордой. Остатки языка дунайских болгар (особенно личные имена и титулы), а также известия об их быте свидетельствуют о том, что это была тюркская орда или, по крайней мере, стоявшая под очень сильными влияниями тюркской культуры. В VI веке болгары делились уже на две ветви – кутургуров, живших на запад от Дона, и утургуров, живших за Доном около Меотиды. С самого конца V века болгары почти непрерывно нападали на византийские земли, причем в этих нападениях участвовали и славяне. В половине VI века Византия платила болгарам-кутургурам ежегодную значительную дань, но все же они постоянно опустошали придунайские земли.
В середине VI века продвинулись через наши степи в соседство с Восточной империей авары (обры нашей летописи). Аварская орда была, бесспорно, тюркского происхождения. Это были близкие родичи и земляки гуннов. Они и называются в источниках аваро-гуннами: вар-гунны, вар-хониты. Такое племя омонголившихся тюрков – уаргунны – до сих пор известно в Западной Монголии. В 60-х годах VI века авары завязали сношения с Византией и стали требовать и себе таких же подарков, какие получали от Византии болгары. Этот «союз» был принят византийцами, и авары наняты были для борьбы с врагами Византии. От современного историка Менандра мы узнаем, что авары воевали после того с какими-то савирами и утургурами и затем со славянами-антами. По приглашению императора Юстина они воевали с франками, затем принимали участие в борьбе лангобардов с гепидами на среднем Дунае (567 г.). Истребив гепидов, авары по договору с лангобардами поселились на их месте, вместе со своими союзниками болгарами-кутургурами. Так как вскоре же, в 568 году, лангобарды двинулись в Италию, авары остались господами всей среднедунайской низменности. Вторжение аваров не прошло бесследно для болгарских орд нашего юга. Авары раздробили восточную их ветвь. Часть их отступила на север – осела на средней Волге и нижней Каме и, спаявшись здесь с финнами, основала Болгарское царство, выступающее потом в известиях IX и X веков. Часть отодвинулась на юг и расположилась на восточном побережье Меотиды (позднейшие черные болгары), где была покорена хазарами (в конце VI в.). Западные орды частью ушли с аварами в Паннонию, а частью расположились в так называемом Углу (??????), между Днестром и Дунаем, «в безопасном и неприступном со всех сторон месте», защищенном болотами и реками. Некоторое время эти болгары находились в зависимости от аваров, но в 630 году они освободились от нее и вступили в союзные отношения с Византией. Но эти мирные отношения продолжались недолго. Болгары стали нападать на византийские земли, а затем около 670 года, под предводительством Аспаруха, перешли Дунай и поселились в Мизии. Подчинив здесь семь племен славянских, они основали Дунайское Болгарское царство, в котором болгарская орда через несколько поколений совершенно растворилась в массе славянских поселенцев.