Русская история с древних времен до конца XVIII века.
Шрифт:
Начало расселения славян
Описанные передвижения тюркских племен, происходившие в южных степях России, имели важные последствия и для славянского племени. Прежде всего, они выбили часть славянства, вероятно, ту самую, которая наиболее выдвинулась на юг в соседство с сарматами, из его местожительства и увлекли на запад. Рассказ Приска дает полное основание думать, что Паннония в V веке была наводнена не только гуннами, но и славянами (а также и готами). Перевозчики, угощавшие византийских послов медом и просом, были, несомненно, славяне. По-видимому, славяне же и построили деревянные хоромы для царя кочевников Аттилы. Но самое главное – передвижения тюркских орд смели то оседлое и полуоседлое население, которое к тому времени так или иначе успело распространиться по степям нашего юга. Оседлое население в наших степях перед этим составляли германские племена готов, а также, по-видимому, и некоторые иранские племена. Готы, как уже сказано, ушли на запад, частью были истреблены, частью ушли на юг. Сарматские племена также отчасти были истреблены, отчасти спаслись на запад и на Балканский полуостров; кроме того, остатки алан удержались на Дону и в Предкавказье (ясы нашей летописи, позднее – осетины). С исчезновением оседлого населения и главных масс кочевников из южнорусских степей двинулись в них славяне, потревоженные, всколыхнутые
Итак, начальная славянская колонизация степных пространств нашего юга имела место в V и первой половине VI века. Против этого положения стоят мнения ученых, отождествляющих славян с теми народностями, которые сменялись в наших степях до того времени, как выступили на них славяне под своим собственным именем. Мы уже имели случай касаться мнений, отождествляющих славян со скифами и сарматами. Остановимся теперь на мнении, отождествляющем гуннов и славян, и посмотрим, насколько оно убедительно.
Вопрос о народности гуннов; мнение Д.И. Иловайского
Славян в гуннах склонен был видеть И.Е. Забелин, но подробно и обстоятельно это мнение развито было Д.И. Иловайским в его «Разысканиях о начале Руси».
Гуннов Иловайский считает давними обитателями степей нашего юга, указывая между прочим на «хунов» в географии Птолемея. Так как, по известиям современников, гунны прибыли из-за Меотийских болот, то Иловайский приурочивает их коренное местожительство к области Кубани и нижней Волги. Отсюда они и двинулись на сарматов, своих западных единоплеменников (сарматов Иловайский считает также славянами). Чтобы помирить сообщения Аммиана Марцеллина о кочевом образе жизни гуннов с известиями Тацита и позднейших писателей об оседлом земледельческом быте славян, Иловайский считает винидов, то есть склавинов и антов, западной ветвью славянства, а гуннов – восточной, которая не успела еще перейти в такой степени к оседлому быту, как западная. Гуннов Иловайский не считает чистыми кочевниками-скотоводами и думает, что они занимались и земледелием, подобно позднейшим татарам. Переходя к наружности гуннов, как она описана у Аммиана Марцеллина, Иловайский не находит в ней характерных черт монгольской расы: Аммиан Марцеллин не говорит ни об узких глазах, ни о широких скулах, ни об остром подбородке. Отсутствие волос на лице, по мнению Иловайского, могло происходить или оттого, что гунны брились, или оттого, что порезами щек уничтожали луковицы волос, как сообщает и Аммиан Марцеллин. Другой современный писатель (V в.), Аполлинарий Сидоний, объяснял уродливый нос гуннов тем, что гунны нарочно сдавливали его у младенцев, чтобы он не слишком выдавался между щеками и не мешал надевать шлем. Иловайский не только принимает это известие, но и полагает, что и сдавленный череп гуннов, вероятно, происходил от уродования.
Кроме того, он указывает на преувеличение безобразия гуннов у Аммиана Марцеллина, который не видел их лично, а писал по рассказам напуганных ими людей.
Славянство гуннов, по мнению Иловайского, доказывается и данными их языка, именами их царей (Баян, Борис, Валамир и т. д.) и названиями напитков (мед, камос), похоронного пиршества (страва), которые переданы Иорнандом со слов Приска, ездившего в стан к Аттиле.
Большое значение в разрешении вопроса о народности гуннов Иловайский (как и Забелин) придает сближениям славян и гуннов, которые попадаются в источниках. Прокопий говорит, что склавины и анты соблюдают гуннские обычаи; Кедрен прямо говорит: гунны или склавины. Из западных или латинских летописцев Беда Достопочтенный называет гуннами западных славян; Саксон Грамматик говорит о войне датчан с гуннским царем, причем под гуннами разумеет западных славян, и т. д.
Последний аргумент, выдвигаемый Иловайским в пользу тождества гуннов со славянами, строится на исторической судьбе гуннов. «Если, – говорит он, – не признать в гуннах славян, то как же объяснить исчезновение гуннов, куда они в конце концов девались? Не могло же такое многочисленное племя затеряться в толпе народов, да и при том: какие это могли быть народы? Если гунны были ордой монгольского племени, то единственно подходящим народом, в котором могли вместиться гунны, являются венгры. Но венгры явились в припонтийские и придунайские степи только в конце IX века, следовательно, приблизительно 400 лет спустя. Где же все это время были гунны, и что они делали, если их не разуметь под именами болгар, уличей, северян и волынян? Да и по численности мадьяры были ничтожны сравнительно с гуннами».
Разбор мнения Д.И. Иловайского
Доводы Д.И. Иловайского имели огромное значение в разработке вопроса. Они заставили его противников внимательно пересмотреть данные источников, поискать новых доказательств и таким образом способствовали разъяснению дела. Но это их значение было именно косвенное, а не прямое. В своем положительном содержании доводы эти не могут быть приняты в настоящее время.
Во-первых, нельзя игнорировать тех свидетельств, которые идут из китайских источников и которые именем Hiung-nu, Хунь-ну, обозначают тюркские народы на их прародине, затем указывают и на дальнейшее передвижение их на запад. Во-вторых, нельзя так относиться к сообщениям о наружности гуннов, как это видим у Д.И. Иловайского. О наружности гуннов сообщает не один только Аммиан Марцеллин, кстати сказать, служивший в римском войске и имевший возможность лично видеть гуннов. Припомним, что пишет Иорнанд со слов Приска о наружности Аттилы, которого он считает типическим представителем своего племени: узкие глаза, редкая борода, курносый, смуглый. «У них лицо, – пишет про гуннов Иорнанд, – ужасающей черноты и похоже более, если так можно
На этом же самом диспуте попытка Д.И. Иловайского вывести сохранившиеся имена гуннских царей из славянского языка встретила решительные возражения со стороны филологов-специалистов В.Ф. Миллера и Ф.Е. Корша, которые в уцелевших именах гуннских царей усмотрели тюрко-татарские элементы. Некоторые из этих имен оканчиваются на gan; Zabergan Au-gan Ai-gan. Миллер указал на аналогию в тюркском кан или хан (например, у половцев Шарукан, Тугоркан и др.). Ойбарс, по Миллеру и Коршу, тюркское слово, аналогичное половецкому Багубарс, и значило, вероятно, тигр; Берих – тюркское берик – крепкий; Басых – тюркское басык – скромный; Баян, которое Иловайский считает несомненно славянским, есть чисто тюркское обозначение богатый; Борис равно Богорис, имя, встречающееся у несомненных тюрков-авар; Валамир или Баламир – тюркское дитя, мальчик и т. д. Остаются имена медос, камос, которые слышал Приск во время путешествия к Аттиле. Но сам же Приск сообщает, что гунны в Паннонии были сборищем разных народов, что среди них были в употреблении разные языки, между прочим гуннский, готский, латинский. Могли быть среди них и славяне, увлеченные общим народным потоком в Паннонии или же покоренные здесь гуннами. Приск не говорит, что название медос было гуннское: он говорит только, что напиток назывался по-местному медом (? ????? ????????? ???o??????). Название камос едва ли можно приравнивать славянскому квас. Римские писатели, как показал покойный академик Васильевский, констатируют существование этого напитка у иллирийцев еще в III веке по Р. Х. Что касается имени отрава, сообщаемого Иорнандом, то, если это только действительно славянское слово, оно могло быть услышано от какого-либо славянина, находившегося среди гуннов.
Что касается сближений гуннов и славян у древних писателей, то и эти сближения не доказывают их тождества. Прокопий, например, говорит, что славяне и анты по простоте нравов во многом походят на гуннов, живут гуннским обычаем. Но из этого прямо следует, что он, в сущности, различает гуннов и славян. Прокопий был современник гуннов, а все другие писатели, на которых ссылается Иловайский, жили 300, 400 и 500 лет спустя, следовательно, их заявления нельзя принимать за свидетельства тождества гуннов и славян. Эти заявления указывают только на то, что память о гуннах долгое время сохранялась в европейском обществе, что имя их стало литературным синонимом для обозначения восточных варваров, подобно тому, как некогда таким именем было название «скиф», что в разряд этих варваров западные народы склонны были относить и славян, с которыми они вели войны.
Остается еще один вопрос: куда девалось многочисленное племя гуннов? По этому поводу приходится прежде всего заметить, что не нужно чересчур преувеличивать численность гуннов. Гунны при своем движении на запад, несомненно, увлекли множество других племен сарматских, славянских и германских, и обратно на восток двигались уже не такие полчища, какие двигались на запад. Это во-первых. Во-вторых, по современным свидетельствам, в степях нашего юга после гуннов являются болгары – кутургуры и утургуры. Некоторые писатели, как, например, Прокопий, прямо считают их гуннами. Но если даже это и были отдельные от Аттиловой орды, весьма вероятно, что гунны Аттилы при своем отступлении на восток слились с этими ордами.
Итак, соображения Д.И. Иловайского, на наш взгляд, не отодвигают занятие славянами нашего степного юга на более раннее, чем V и первая половина VI века, время.
Хазары и подчинение им славян
В VII веке наступили особо благоприятные условия для упрочения и усиления славянской колонизации нашего юга. Западная болгарская орда перешла в 670 году на юг, за Дунай. На востоке господами положения сделались хазары, между прочим покорившие и подчинившие себе восточную орду черных болгар, кочевавшую в Предкавказье, где-то около Кубани, хазары были давнишними обитателями нашего степного юго-востока. Под именем акациров они выступают в известиях V века (Приска) где-то в области среднего Дона или Волги, по соседству с болгарами. При Аттиле они держались союза с Византией и воевали с Аттилой, но позже добровольно подчинились гуннам. Какого происхождения были хазары, сказать трудно; арабский писатель X века Истарки свидетельствует, что язык хазарский сходен с тюркским. И действительно, названия высших чинов у хазар – тюркские. В VII веке хазары представляли собой уже могущественную силу на нашем юго-востоке, которая вступила в ожесточенную борьбу с арабами. Арабы, овладев Персидским государством Сасанидов, стремились овладеть и Кавказом. В результате этой борьбы Закавказье осталось в руках арабов. Хазарское владычество на юге не простиралось далее Дербента, где еще Сасаниды построили стены для защиты от хазар. Но зато на север от Кавказских гор владычество хазар распространилось очень широко. В конце VII и начале VIII века хазары господствовали около Керченского пролива и во всем Крыму; даже в Корсуни сидел тогда их наместник – тудун. И позже, в VIII и IX веках, хазары, хазарские войска, по источникам, выступают в Крыму; Корсунь вернула себе Византия, но в восточной части Крыма хазары остались. Средоточием хазарского государства были прикаспийские области. Здесь, при устье Волги, находилась их столица Итиль; далее к югу, невдалеке от устья Терека, находился славившийся своими виноградниками Семендерь; тут же обитало и собственно хазарское население, по свидетельству Ибн Хаукаля, в плетенных из хвороста хижинах, обмазанных глиной.