Русская красавица. Напоследок
Шрифт:
– Ну и свинья же я! – внезапно и довольно трезво сообщил Артур, отвлекшись от анализа прочитанного.
Полагающееся по ситуации «ну и дурак же я!», он уже провозгласил несколькими минутами раньше. Повысмеивал собственные иллюзии относительно Сонечкиных чувств, коря себя за легковерие и мальчишество. Нащупал в душе корни прежнего своего скепсиса…
К чему нужно было бросать все дела, мчатся на другой конец мира, рыскать тут в поисках какой-то непутевой барышни? Что за вспышка дури? Что за помутнение рассудка? Его поманили, подробно расписали, что делать, и он с рабской покорностью помчался выполнять, радуясь возможности воплотить
Если уж так хотелось повидаться, нужно было просто написать ответ. Трезво сговориться о Софьином приезде куда-то в удобное Артуру место. Или выслать вызов к себе, в конце концов. В общем, «выписать девочку», как поступает большинство эмигрантов, впавших в ностальгию и решивших возобновить свои давние русскоязычные контакты. Как правило, «девочки» не отказываются Уже и не мечтающие о романтике, уже погрязшие в здешнем быте и обремененные нажитыми по глупости детьми, они воспринимают внезапное появления своего давнего ухажера, как чудо. Даже если в прошлом всячески гнали этого кавалера и ни во что его не ставили, теперь, почуяв в нем возможную опору, «девочки» убеждали себя, что всю жизнь ждали именно этого принца на белом коне. Чаще всего, это заканчивалось счастливыми семьями…
Поведи себя так, Артур наверняка выглядел бы сейчас куда достойнее. Даже узнав, что все Софьины «ахи» («я скучаю по тебе, ты нужен мне…») были вымыслом, Артур ничуть не почувствовал бы себя ущемленным. Все ж таки, больше, чем полгода прошло. Естественно, что София за это время успела уже в кого-то влюбиться, разлюбиться и вылюбиться… Важно быть у женщины не первым, а последним…
Все эти доводы годились бы, не окунись Артур с головой в омут навеянной Сонечкиным письмом романтики.
Разумеется, все это Артура страшно задевало. Читая Сонечкины послания, он болезненно морщился, несколько раз откладывал тетрадь в сторону, махал на все рукой, собираясь уходить, но потом подчинялся любопытству и снова принимался за чтение…
Но обида довольно быстро улетучилась и Артур постарался взглянуть на происходящее объективно. Он незаконно завладел чужими записями. Он влез в душу, которую вообще-то хозяйка решила ему не открывать, и теперь обвинял весь свет в нечестности. Никогда не задавай вопросы, если не готов ко всем вариантам ответов на них. От того, как именно прожила София эти полгода по сути ничего не менялось, и лезть в это было совершенно не обязательно. Позвала – значит, нужен. Сбежала – значит, дура… И все, и незачем ковыряться в истоках. Эти болезненные расследования могут, между прочим, все испортить и сделать совершенно невозможной будущую встречу. В том, что она будет, Артур теперь почему-то совершенно не сомневался.
К тому же сейчас он начал понемногу трезветь и взглянул на себя со стороны. Мало того, что без приглашения забрался, словно вор, в чужой дом, мало того, что так же незаконно вторгся в чужие воспоминания, так еще и вел себя здесь совершенно по-скотски. От табачного дыма уже щипало глаза, а следы от обуви на заботливо вымытом Сонечкой полу, казались истинным вандализмом. Нужно было уходить и уничтожать следы своего здесь присутствия. Артур начал уже продумывать, как незаметно вернуть ключи хозяевам.
Распахнул зарешеченное клеткой окно, чтобы вытрусить пепельницу и проветрить, и вдруг обнаружил на подоконнике еще одну тетрадь. Точно такую
Первое, что сделал Артур – нашел конец письма. Дата стояла более свежая. Значит, это послание писалось уже после решения не отдавать героев своих переживаний на растерзания Артуровским насмешкам. Все-таки София была страшно неорганизованной… Приняла решение не писать – не пиши. Но нет, начинаешь снова, сначала, якобы совсем другое уже письмо… Зачем? Все равно же где-то на середине перечитаешь, не одобришь, отложишь, забудешь неотправленным…
В тексте то тут, то там мелькало имя Кира. Несколько раз письмо забрасывалось, объявлялось черновиком и начиналось снова, с нового листа и с новыми интонациями. Непоследовательность – вот безусловная общая черта Артура и Сонечки.
Несмотря на свои предыдущие заявления, Сонечка снова пыталась написать письмо Артуру, а он, несмотря на только что прочитанные самому себе морали, все равно брался читать, хотя и понимал, что не отправленное письмо – собственность автора, а не адресата…
«Привет, Артурка! Вот, решила написать тебе…» – привычно начиналось послание. Похоже, София аккуратно переписала предыдущее письмо, исключив из него лишь описания своего отношения к Киру. Решила пощадить Артура или побоялась обнажать свои истинные ощущения из страха быть непонятой? После описания первого вечера, несколько листов занимал совсем другой рассказ, отсутствовавший в первом варианте письма. Артур перестал просматривать текст и стал читать:
«Мы прилежно обменивались легкими, милыми байками, и профессионально мастерили приятную, веселую атмосферу. Подобно тому, как костер нужно поддерживать, подбрасывая хворост, первый разговор тоже нуждается в заботе – нельзя утяжелять его чем-то трагичным, нельзя портить горячностью… Приятно, что все собравшиеся интуитивно чувствовали это. Поучился чудный вечер…
Уже засыпая, я безуспешно пыталась избавиться от одной гадкой темы, всплывающей в голове каждый раз при воспоминаниях о том стопе, когда я повстречала Николая и Тимофея. Всю жизнь я гнала от себя подробности одного мерзкого происшествия, приключившегося сразу после рассказанной мною у костра истории. Произошло это усе действительно очень давно и с тех пор я гнала воспоминания, а они преследовали и не давали покоя. Возможно, расскажи я их кому-то, сформируй в обычные банальные слова, гадкое чувство униженности тут же покинуло бы меня… Терзаясь всем этим, я решила утром обязательно записать ту историю. От такого решения сразу стало легче, и я уснула. То, что вышло из утренних попыток описать случившееся, смотри в конце тетради на вкладыше. Только, умоляю, никогда-никогда не вспоминай об этом и делай вид, что совсем не знаешь этой истории.»
Артур послушно переключился на вкладыш:
«Не скажу, не подумаю… Вышвырну из памяти навсегда, будто и не было ничего. «Забыть!» – скомандовала я себе, едва окончательно поняла, что та ситуация окончилась. И как обычно, когда даешь памяти такие установки подробности происшедшего, чуть что, навязчиво лезут в душу.
С самого начала я повела себя неверно – позволила себе уснуть. Жигуленок с деньгососами у руля – это я не от злобы, это просто термин такой, обозначающий водителей, которые с путешествующих по трассе берут деньги – продвигался довольно медленно. Перекинулись парой ничего не значащих фраз: