Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917)

Фляйшхауэр Ева Ингеборг

Несмотря на предвзятое мнение, Ленин встретил беглеца внешне доброжелательно, расспрашивал о состоянии революционных организаций рабочего класса [128] . Тем не менее он всегда относился к этому народному герою из противоположного политического лагеря сдержанно (не случайно в воспоминаниях Крупской тот предстает «хитрым попом» с «поповской психологией» [129] ). Впрочем, Ленин и не мог держать себя с Гапоном свободно. Его опрометчивая попытка разжечь в столице нужное японцам восстание провалилась. Зато он невольно сделал своего соперника в борьбе за руководство пролетарскими массами «героем Кровавого воскресенья». Теперь ему приходилось учитывать большие надежды, которые Акаси возлагал на объединяющее влияние священника, и в соответствии с пожеланиями японской стороны налаживать при его участии боевой союз между эсерами и социал-демократами для подготовки вооруженного восстания в России [130] . Этот тактический замысел определял ленинское отношение к Гапону, пока тот, ничего не подозревая, действовал по заданию и на деньги японского Генштаба. Когда японские субсидии прекратились (в ноябре 1905 г.), Ленин только рад был избавиться от опасного соперника и по поводу его убийства не проронил ни слова [131] .

128

Р. Сервис, единственный из биографов, упоминает «разговоры ночи напролет» как «путеводный момент» для Ленина, когда поп якобы «открыл ему глаза» на крестьянский вопрос: Service R. Lenin. S. 30, 428, 548.

129

Krupskaja N. Erinnerungen an Lenin. S. 128.

130

Крупская вложила «проект боевого соглашения революционных партий» в уста Гапона, чтобы скрыть японский источник этого предложения: Ibid. S. 131 f.

131

П.

Рутенберг 28 марта (10 апреля) 1906 г. заманил Гапона в ловушку в поселке Озерки и собственноручно задушил. Ленин тогда предположительно находился неподалеку от места преступления. В середине марта 1906 г. он прибыл из Куоккалы (Репино) в Москву, где убеждал товарищей на конспиративных встречах «вступать в массовые беспартийные организации и вести там всестороннюю работу» – испытанная модель инфильтрации христианских профсоюзов (Биохроника. Т. 2. С. 231). Из Москвы он поехал в Петербург, там тайно пропагандировал ту же «тактическую платформу большевиков» и выступил в этих целях с политическим рефератом на тему «Вооруженное восстание и пролетариат» (Там же. С. 233). 26 марта (8 апреля) участвовал «в заключительном собрании выборщиков (состоялось на Английском проспекте, д. 27/27), посвященном окончательному обсуждению тактических платформ и выборам делегатов на IV (Объединительный) съезд РСДРП» (Там же. С. 234). Затем, согласно «Биографической хронике», в «конце марта – начале апреля» некоторое время провел в Хельсинки. Если собрание выборщиков, как обычно, затянулось до утра следующего дня, Ленин мог отправиться на север самое раннее 27 марта, а по пути остановиться на станции Куоккала, чтобы переночевать и рассказать ближайшим товарищам о результатах поездки. Таким образом, в день убийства Гапона (28 марта) он с большой долей вероятности пребывал всего в нескольких километрах от специально снятой Рутенбергом дачи в Озерках. До сих пор на эту близость никто не обращал внимания и не устанавливал связь Ленина с убийством, несмотря на то что он охотно прибегал к помощи эсеров или максималистов в опасных делах, а смерть Гапона избавила его от серьезных проблем (особенно если тот знал о финансировании Ленина японцами). Примечательно, что в марте 1918 г. Ленин выпустил убийцу Гапона из Петропавловской крепости и позволил ему эмигрировать, хотя Рутенберг рекомендовал Керенскому убить Ленина (вместе с Троцким и Зиновьевым). Согласно свидетельству родственницы Рутенберга, «по ходатайству Алексея Максимовича [Горького], В. И. Ленин дал распоряжение на освобождение и выезд П. М. Рутенберга из Советской России за границу». Цит. по: Хазан В. Пинхас Рутенберг. Т. 1. С. 411.

В Женеве Ленин последовал японскому плану создания боевого союза всех революционных сил, воспользовавшись для этой цели громким именем нового народного героя. Каким-то способом (что за игра тут пошла в ход, так и осталось неизвестно) он выудил у своего гостя «Открытое письмо к социалистическим партиям России» за подписью «Георгий Гапон», которое изобиловало его собственной политической фразеологией и потому – в доказательство верности его взглядов – было им включено в статью «О боевом соглашении для восстания» [132] . Это письмо [133] , в соответствии с настояниями японцев, призывало «все социалистические партии России немедленно войти в соглашение между собой» ради «вооруженного восстания против царизма», требуя: «Боевой технический план должен быть у всех общий. Бомбы и динамит, террор единичный и массовый, все, что может содействовать народному восстанию». «Ближайшей целью» объявлялись «свержение самодержавия, временное революционное правительство, которое немедленно провозглашает амнистию всем борцам за… свободу – немедленно вооружает народ и немедленно созывает учредительное собрание на основании всеобщего, равного, тайного и прямого избирательного права». Любые колебания «письмо» осуждало как «преступление пред народом», декларируя «бесповоротную» приверженность автора борьбе «против угнетателей и эксплуататоров рабочего класса». Чуть ниже, комментируя «письмо», Ленин подчеркнул свое безоговорочное с ним согласие и посоветовал, на немецком языке, «getrennt marschieren (врозь идти)», но «vereint schlagen (вместе ударять)».

132

Ленин включил его в статью целиком с пояснением, что письмо ему прислали: Ленин В. И. О боевом соглашении для восстания // Вперед. 1905. 8 (21) февр. Перепеч.: Ленин В. И. Сочинения. 3-е изд. Т. 7. С. 119. Позже, 23 апреля (6 мая) 1905 г., на III съезде РСДРП (Лондон, 12 [25] апреля – 27 апреля [10 мая] 1905 г.) Ленин вскользь упомянул о визите Гапона, но их разговор передавать не стал, сославшись на то, что его содержание изложено в той статье в газете «Вперед». Ср.: Биохроника. Т. 2. С. 56, 78.

133

Ленин (в связи с разговором) пометил его «a 15», составляя перечень партий и групп, с которыми возможны боевые соглашения для восстания, в 1971 г. оно хранилось в ленинском архиве. См.: Биохроника. Т. 2. С. 22. 7 (20) февраля 1905 г. Ленин, видимо, получил еще один документ – «Воззвание Георгия Гапона к петербургским рабочим и ко всему российскому пролетариату», сделал на нем пометку «20. II. 05 от автора» и пронумеровал страницы. См.: Там же. С. 23.

Этот лозунг, призванный навести мосты через глубокую пропасть между маленькой ленинской группой революционных социал-демократических коллаборационистов и компактной боевой организацией эсеров вкупе с их сторонниками, определил всю стратегию Ленина в последующих перипетиях первой русской революции, а также, вероятно, его отношение к убийству Гапона эсером Рутенбергом. Впрочем, Ленин использовал попа не только как вывеску совместной боевой тактики. Он пытался добиться через него влияния на распределение японских средств. Не без оснований опасаясь, что субсидии японцев на закупку оружия пройдут мимо его партии (Циллиакус, «финансовый администратор» Акаси, дружеских чувств к Ленину не питал, а Рутенберг думал отдать средства, предназначенные для Гапона, эсерам), Ленин был заинтересован в тесном контакте с Гапоном как главным адресатом оружейных поставок. Он надеялся завладеть львиной долей этого оружия и, подобрав самых ловких и закаленных товарищей, отправил их на настоящую охоту по всей Европе с приказом вынюхивать следы тайной деловой активности Циллиакуса, Акаси и Гапона и ни в коем случае не упускать ни малейшего шанса перехватить транспорт с оружием для своей партии [134] . Выполняя приказ, его боевики предпринимали «сверхусилия… чтобы получить доступ к смертоносному грузу» [135] судов, зафрахтованных Циллиакусом по поручению Акаси. В результате в руки боевых групп большевиков попала немалая часть оружейных поставок: многие тысячи винтовок швейцарской марки «Веттерли» и револьверов немецкой фирмы «Маузер», сотни английских револьверов «Уэбли», сотни тысяч, если не миллионы винтовочных и револьверных патронов, несчетные тонны взрывчатки, запалов и английского бикфордова шнура – пока «хитрый поп» в конце лета 1905 г. не начал прозревать игру [136] и по возможности отрываться от ленинских ищеек.

134

«Провалить такое дело нельзя!» (Буренин Н. Е. Памятные годы: Воспоминания. Л., 1967. С. 81–82).

135

Павлов Д. Б. Японские деньги для первой русской революции. С. 158.

136

«Подвели меня, негодяи!» (Поссе В. А. Воспоминания (1905–1907 гг.). Прага, 1932. С. 32).

Среди отдельных операций, управляемых японцами, определенным приоритетом пользовалось провоцирование бунта на броненосце «Потемкин» (28 июня 1905 г. н. ст.). Мятежный броненосец должен был поддержать бортовой артиллерией вооруженное восстание в Одессе [137] . Это предприятие имело для японского Генерального штаба особое значение, так как могло парализовать русский Черноморский флот и помешать отправке новых эскадр в Тихий океан. Русские революционеры в эмиграции ждали от него прорыва в закрытую для них доселе область – армейские и флотские части, – который им, несмотря на усердную пропаганду, никак не удавался; поэтому Ленин превозносил «громадное значение последних одесских событий», когда «впервые крупная часть военной силы царизма – целый броненосец – перешла открыто на сторону революции» [138] .

137

Объемы финансирования этого предприятия неизвестны, но один только матрос, подстрекавший к бунту, получил 40 тыс. рублей. См.: Possony S. T. Lenin. S. 559, Anm. 1.

138

Ленин В. И. Революционная армия и революционное правительство // Пролетарий. 1905. 27 июня (10 июля). Перепеч.: Ленин В. И. Сочинения. 3-е изд. Т. 7. С. 380.

Большой генштаб внимательно следил за распространением беспорядков на стратегически важный ключевой пункт на юге России. Император разрешил Главному морскому штабу внедрять своих офицеров в качестве разведчиков в германское генеральное консульство в Одессе для более удобного наблюдения за Черноморским флотом уже в 1900 г., задолго до того, как перед войной надежная сеть из немецких офицеров разведки была создана и в русских военных портах Балтийского флота (Свеаборг-Гельсингфорс, Гангут, Або, Кронштадт, Рига, Ревель, Либава). Начальник секции оперативного отдела Эрих Людендорф, возможно, смотрел, как развивается повстанческое движение, охватывая знакомую ему Одессу, с преждевременной эйфорией: он вообще слишком «часто» надеялся «на русскую революцию ради облегчения нашего военного положения», но до 1917 г. надежды неизменно оказывались «воздушными замками» [139] . Ленин лично подключился к любимому проекту своего наставника Парвуса и особенно досадовал, когда

восстание в Одессе провалилось [140] . Из воспоминаний его жены известно, что он неоднократно разговаривал с матросом Матюшенко, одним «из самых видных участников восстания на “Потемкине”» – уж конечно не о крестьянском вопросе, как утверждала Крупская! Он познакомил Матюшенко с Гапоном и не раз принимал у себя обоих вместе [141] . Однако мятеж, начавшийся многообещающей канонадой, после подавления восстания в Одессе стал затихать и окончательно сошел на нет, когда экипаж броненосца, спасаясь от неизбежной кары, решил уйти в открытое море. Бегство бесславно закончилось в румынском порту Констанца: команда покинула корабль и сдалась румынским властям.

139

Ludendorff E. Meine Kriegserinnerungen, 1914–1918. Berlin, 1919. S. 327.

140

«Неудача горькая, поражение тяжелое» (Ленин В. И. Революция учит // Пролетарий. 1905. 13 [26] июля. Перепеч.: Ленин В. И. Сочинения. 3-е изд. Т. 8. С. 13–20).

141

Krupskaja N. Erinnerungen an Lenin. S. 133 f.

Акаси порицал эту дорогостоящую акцию как «недостаточно подготовленную» [142] . Ленин, с самого начала сильно переоценивший значение мятежа для общего развития революционных волнений («царское правительство оказалось без флота» [143] ), не желавший верить в его конец и до последнего следивший за одиссеей броненосца в надежде, что его команда еще поднимет весь Черноморский флот, нашел другое объяснение: «История с “Потемкиным” показала скорее то, что мы не в силах удержать от преждевременных вспышек подготовляемого восстания [курсив в тексте. – Е. И. Ф.]», – камень в огород в первую очередь соратников-эсеров, а во вторую – меньшевиков-искровцев и бундовцев, которые теперь не без оснований говорили, что русская социал-демократия пока вообще не способна организовать восстание. Ленин возражал им, что матросы «Потемкина» просто были менее подготовлены, чем матросы других судов, и восстание вышло «менее полным», чем могло бы быть. Из этих (неверных) предпосылок он делал вывод, что «в задачу подготовки восстания входит задача удерживать от преждевременных вспышек подготовляемого или почти подготовленного восстания», ибо «стихийно растущее восстание обгоняет нашу сознательную и планомерную работу его подготовки [курсив в тексте. – Е. И. Ф.]» [144] .

142

Rr. P. 46.

143

Ленин В. И. Революционная армия и революционное правительство. С. 380.

144

Ленин В. И. Теория самопроизвольного зарождения // Пролетарий. 1905. 1 (14) сент. Перепеч.: Ленин В. И. Сочинения. 3-е изд. Т. 8. С. 194–198.

Кивая на матросов других военных кораблей, Ленин допускал намеренную натяжку, поскольку сам знал, что большевики, при всех усилиях найти сторонников восстания в армии и на флоте, лишь в исчезающе малом количестве случаев добивались недолговечных успехов [145] . Поэтому один из важнейших уроков, вынесенных им из провала одесского восстания, касался необходимости создания революционной армии. Он писал: «Только… отряды революционной армии могут одержать полную победу, послужить опорой революционного правительства. А революционное правительство – такая же насущно необходимая вещь на данной стадии народного восстания, как революционная армия. Революционная армия нужна для военной борьбы и для военного руководства массами народа против остатков [sic] военной силы самодержавия. Революционная армия необходима потому, что только силой могут быть решены великие исторические вопросы, а организация силы в современной борьбе есть военная организация… Революционная армия и революционное правительство, это – две стороны одной медали. Это – два учреждения, одинаково необходимые для успеха восстания и закрепления плодов его [курсив в тексте. – Е. И. Ф.]» [146] .

145

См. об этом: Керсновский А. А. История русской армии: В 4 т. М., 1992–1994. Т. 3. С. 116–118. Керсновский, в юности бывший участником гражданской войны, в 1920– 1940-х гг. в Париже изучил и проанализировал всю литературу о Первой мировой войне, выходившую в СССР и в эмиграции, а также французские архивные источники.

146

Ленин В. И. Революционная армия и революционное правительство. С. 383, 386.

Когда зафрахтованные корабли с оплаченным японскими деньгами оружием были уже в пути, держа курс на российские порты черноморского и балтийского побережья, Гапон по желанию японцев вместе с Рутенбергом вернулся в Россию для организации приема грузов и доставки их по назначению – участникам планируемого всенародного восстания. Ленин при этом делал вид, будто деньги на покупку оружия поступили из частных источников; они с Крупской снабдили Гапона фальшивым паспортом и конспиративными адресами, чтобы тот беспрепятственно мог добраться до Петербурга и заняться там раздачей оружия рабочим и подготовкой восстания: «Владимир Ильич видел во всем предприятии переход от слов к делу. Оружие нужно рабочим во что бы то ни стало» [147] .

147

Krupskaja N. Erinnerungen an Lenin. S. 132.

1.2.2.4. Неудачное участие Ленина в революции

В то время как Гапон, Рутенберг, Троцкий, Парвус и множество других социалистов-радикалов, русских и зарубежных, весной и летом 1905 г. нелегально ехали в Россию – как правило, через Берлин и с немецкими документами (см. ниже), – Ленин не спешил откликнуться на призывы русских товарищей, жаждавших его присутствия. В отличие от увлеченных социалистов, которые рисковали безопасностью и жизнью ради превращения местных беспорядков во всенародное вооруженное восстание, Ленин наблюдал за происходящим издалека, и подписание японско-российского мирного договора (29 августа 1905 г.) застало его в безопасной Женеве. Отныне японцы потеряли интерес к российскому оппозиционному движению. После того как текущие операции были доведены до конца, Акаси 18 ноября отозвали из Европы, и японское финансирование прекратилось.

Лишь когда вступила в силу политическая амнистия по Октябрьскому манифесту 1905 г., Ленин принял решение вернуться в Российскую империю. Со всеми возможными предосторожностями он между 15 и 18 ноября (вероятно, 18-го) отправился из Женевы «через всю Германию» [148] в Стокгольм, чтобы оттуда перебраться на сравнительно безопасную финскую территорию. Важнейшая железнодорожная линия на север шла в Германии через Берлин. Данных о контактах Ленина во время транзитного проезда по стране или промежуточной остановки в немецкой столице нет, однако было замечено, что в Стокгольме путешественник несколько дней ждал получения немецкого проездного документа и тогда же встретился с директором банка графом Маннергеймом [149] . С немецким паспортом на имя Вильгельма Фрая (видимо, новые задачи потребовали новой личины) Ленин сначала приехал в российскую столицу, но пробыл там недолго, только чтобы осмотреться, и в целях безопасности поселился в Финляндии, сняв комфортабельную усадьбу на прибалтийском курорте Куоккала (ныне Репино). Здесь он собрал вокруг себя ближайших соратников, включая Бонч-Бруевича, Красина и Богданова [150] . Вместе с Красиным и Богдановым он в 1906 г. основал тайный руководящий орган большевистской группы в РСДРП, т. н. Большевистский центр [151] , и наблюдал за ходом внутрироссийских процессов, свернувших благодаря Октябрьскому манифесту царя на конституционные рельсы, дожидаясь удобного случая поднять вооруженное восстание, которое положило бы конец либеральной весне в Российской империи. Именно по этой причине основные силы русской социал-демократии – Плеханов, меньшевики и бундовцы – осуждали ленинский план как несвоевременный и неудачный, а ведущие русские марксисты, например П. Б. Струве, считали его преступлением против русского народа.

148

Service R. Lenin. S. 237.

149

Ср.: Биохроника. Т. 2. С. 194–195; Possony S. T. Lenin. S. 125, 562, Anm. 2. Поссони считает советское утверждение, будто Ленин в Стокгольме после нескольких дней ожидания получил документ для «нелегального» въезда в Россию, легендой, призванной замаскировать немецкое происхождение этого паспорта. Неясно, депонировал ли он в шведском банке как в надежном месте остатки японских денег или аванс от немцев (доказано, что после его второго возвращения в Россию в апреле 1917 г. львиная доля немецких субсидий на захват власти переводилась ему через Стокгольм). В любом случае очевидно, что в заботе о материальной безопасности русский дворянин Ульянов мало отличался от своего монарха: тот в 1905–1906 гг. положил в лондонский банк в качестве «Императорской кассы Российской короны» полмиллиона золотых рублей на случай бегства за границу.

150

См.: Shub D. Lenin. Wiesbaden, 1958. S. 99.

151

О Большевистском центре (БЦ) см., напр.: Николаевский Б. Ленин и деньги большевистской организации // Николаевский Б. Тайные страницы истории. М., 1995. С. 11–92; Мартов [Ю. О.]. Спасители или упразднители? (Кто и как разрушал Р. С.-Д. Р. П.). Париж, 1911. С. 17–19, 36–37. Мартов считал БЦ тайным «сверхцентром» партии с большевистской агентурой.