Русская сказка из древних времен и до наших дней
Шрифт:
Рассмотрим самые важные для понимания образа детали, и начнем издалека – с места, где Яга обитает. Избушка на курьих ножках очень сильно перекликается со славянской традицией погребения умерших в специальных домах на высоких сваях. И по сей день археологи находят захоронения давних времен, где покойники помещены в специальные небольшие хижины на «ножках» вместе с утварью, которую они должны были взять на тот свет.
Весьма преклонный возраст Бабы Яги, даже при условии ее бессмертия, подчеркивается выбранным для нее в фольклорной тематике
Также дом в лесу, который вращается, когда Бабе Яге нужно, символизирует ее связь с природой и волшебством. Обратите внимание, как герой при встрече просит жилище повернуться «к лесу задом, ко мне передом». Следовательно, обычно избушка дверью обращена к лесу, то есть к миру умерших – Баба Яга все-таки не совсем «земной» персонаж из мира Яви, а пребывает в разных мирах по своему усмотрению.
Вспомним и еще одну немаловажную деталь – согласно некоторым сказкам, Баба Яга еле помещается в своем жилище, костяной ногой упираясь в стену, «нос в потолок врос». Не напоминает ли это домовину? Домовина* – синоним слова «гроб», в архитектуре – символическое сооружение с двухсторонней крышей на могилах старообрядцев.
Почему же у нее такой образ? Все дело в том, что Баба Яга – страж, она охраняет границу между двумя мирами. Несмотря на то, что в некоторых сказках она может и вредить героям, и даже воевать с собственными врагами, летая на ступе – все же основное ее предназначение в другом. Она как и лес, чьей хозяйкой она является, выступает неким барьером, который должен преодолеть главный герой или герои.
Прежде всего Баба Яга отвечает за инициацию – и детей, и богатырей, и красных девиц. Инициация – это метафорическое второе рождение, принятие ответственности за свою судьбу – отсюда и «запекание» в печи детей, и испытания для добрых молодцев и красных девиц.
Кстати, у некоторых славянских народов деревенские знахарки действительно помещали в печь ненадолго больного ребенка и, конечно, не в огненную. Существовал специальный заговор, который повитуха читала вслух, пока ребенок грелся. В этот же момент клали рядом с ним тесто. По поверью оно вбирало хворь в себя, и это тесто после обряда выкидывали собакам во двор, чтобы те «съели болезнь». Считалось, что такая ворожба помогает уберечь дитя от смерти во младенчестве. То есть дает вторую жизнь.
В качестве инициации для подростков, чтобы те вошли в мир взрослых, иногда использовались весьма опасные ритуалы (например, мальчики могли одни ходить охотиться на медведя), после которых зачастую выживали не все юноши. Баба Яга в сказках могла помогать молодым людям преодолеть опасности, если те были достойны.
В этом и есть ключевая особенность образа древней богини Яги: поможет она или покарает, зависит от правильности намерений, речей и деяний героя, от прочности его связи с миром живых.
В сказке «Бабушка Ягиня» облик Ягини хоть и страшен вначале, но глаза ее другое говорят – озорные они и молодые. Душу сохранить молодой может только человек, который жизнь со смыслом проживает, и смысл этот способствует благополучию людей. Вот здесь уже читатель и улавливает намек, что не такая уж и злющая Яга, как принято рассказывать, что есть за маской «злой
«Настоящий учитель маску страшную, злую, надевает только для того, чтобы ленивые да глупые поскорей ушли, а умным и любопытным открывает сокровища – знания, которых другим вовек не получить!»
Бессмертный хранитель двух миров
Всеми богатствами двух миров обладал Кощей, и даже бессмертием, но не было в его жизни самого что ни на есть главного – любви. И от этого тоска Бессмертного одолевала.
Уж никто не помнил, да и сам Кощей, где и когда он родился и вырос.
Ходили слухи, что как только наш мир на две части поделился: живой и мертвый, то стал нужен ему страж. Страж тот границу между мирами строго охранять должен был и во власти его обе части мира находились, а чтобы то равновесие на веки вечные сохранялось, должен был он пристально смотреть как за миром Мертвых, так и за миром Живых, чтобы не смешались они и к хаосу нашу Землю не привели.
Видно, сама Вселенная этого стража и сотворила, бессмертным его сделала. Прозвали этого грозного владыку Кощей, от слова «тощий» – ведь редко ел он да пил – шахматной партией Вселенной был увлечен: следил, чтобы борьба между добром и злом, живым и мертвым честная была. Нельзя было на всякие мелочи ему отвлекаться – на пиры не ходил, хотя гостем он слыл всегда желанным у знатных магов, волшебников, королей и царей, да на прогулки не выезжал – ведь ускользнет если что от его внимания, того и гляди всеобщий Вселенский хаос настанет и в мирах порядок уже сложно будет вернуть.
И был у него друг – змей Уроборос. Того создал жрец – начертил своим посохом кольцо на песке, а потом вложил в кольцо душу и таким же титаническим бременем, как у Кощея, отяготил.
Жрец сделал змея Уробороса символом постоянного перерождения, космической бесконечности, неразрывной цикличности всего сущего.
С рождения должен был поедать змей свой хвост и тут же восстанавливаться, притом не уменьшаясь в размере – дабы показать миру, что вечное обновление жизни идет рядом со смертью.
Кощей и Уроборос хорошо понимали друг друга, и от того дружба их крепка была, ведь ни тот, ни другой покоем в реальной жизни вознагражден за труды свои не был.
И стали они хранителями закона Вселенной, который звучал так: «Все циклично. Всегда было, есть и будет черное и белое, мертвое и живое – потому как без такой двойственности не случится возрождение, все сольется в серости, а со временем и вовсе исчезнет с лица земли».
И Уробороса, и Кощея страшились люди, так как не ведали, что те двое для них, людей, делают, и не догадывались, что те двое себя добровольно в жертву принесли – от жизни обычной мирской отказались во благо равновесия на Земле.