Русские флибустьеры
Шрифт:
– Ваше благородие, разрешите обратиться?
– Не ерничайте, Виктор Гаврилович.
– Виноват, не буду. Посоветуйте, как сонливость победить. Глаза, как песком натерты. Умыться бы, да воду жалко.
– Не жалейте. Плесните из фляжки за шиворот, - посоветовал Орлов.
За камнями послышалось журчание.
– Кажется, помогает, - доложил Беренс спустя минуту.
В лодках уже не было никого видно - все лежали внутри. Только один, с закатанными штанами, бродил по отмели по колено в воде и смотрел под ноги - наверно, развлекался с наглыми
Тучи сгустились и низко нависли над скалами. «Сейчас польет, - подумал Орлов.
– Надо было взять с собой хоть что-нибудь, накрыться. Да ладно, не сахарные, не растаем».
Он забеспокоился, поняв, что Беренс уже давно не подает никаких признаков бодрствования, и хотел его окликнуть. Но тот вдруг принялся напевать вполголоса.
Здорово, брат служивый.Ты куришь табачок.Трубка просто диво.Ну, дай курнуть разок.Трубка просто диво,На что она тебе?Я ведь помоложе,Продай, брат, трубку мне~– Откуда вы знаете эту песню?
– спросил Орлов.
– Вы же по морской части, не так ли? А песня - солдатская.
– Солдатская, не спорю. У казаков подслушал. Был там один вахмистр конвойной сотни. Все напевал за работой. Как помер, так песенка мне передалась. Жаль, слов не знаю. Песня-то длинная, а я только три куплета запомнил.
И он допел с чувством:Трубочку заветнуПродать не в силах я.В память командираДосталась мне она.– Вот и все, - сказал Виктор Гаврилович.
– Сразу сон прогнало.
– Что ж вы не попросили того вахмистра. Он бы научил, как дальше.
– Да помер он рано, в первое же лето помер, от желтой лихорадки. Мы тогда лечиться не умели, людей много потеряли. Кладбище наше видели? Не до песен было. Я и сам переболел. Мука, смею доложить, неописуемая. Невольно позавидуешь тем, кого мимо тебя вперед ногами понесли. Да уж~ - Беренс осекся. И спросил шепотом: - Слышали? Сорока трещит.
– Это не сорока.
– Ну, еще спорить будем! Кто-то по лесу идет!
– Возвращаются.
– Но почему не тем же путем? Дело нечисто.
– Не отвлекайтесь. Наблюдайте за своим сектором. За лесом есть кому следить.
Орлову почудилось какое-то движение в той стороне, где было кладбище, и он глянул в бинокль.
За зеленью белели свежие кресты. Возле крестов стояли двое в черных тужурках с карабинами на плече, прикладом назад. Орлова всегда раздражала манера носить оружие подчеркнуто небрежно. Эти двое держали винтовки как дубины. Ему не было видно их лиц, но они явно спорили. Кажется, предметом спора были кресты - один моряк
– Что там?
– нетерпеливо прошептал Беренс.
~а за теми среди деревьев мелькают и другие. Да, похоже, вся группа возвращается~
– Вы их видите?
Нет, не возвращается. Они направились не к берегу, а вдоль кромки леса. Туда, где когда-то был поселок.
– Вижу!
– приглушенно воскликнул Беренс, когда их темные силуэты показались на фоне серебристой зелени кустов.
Они сгрудились над чем-то. Разбрелись в разные стороны. И через пару минут снова сошлись.
– Что они там делают?
– Рассматривают выгребную яму. Что-то их насторожило.
Да, теперь они держали винтовки наперевес и хищно оглядывались.
– Дайте же посмотреть!
– потребовал Беренс.
Схватив бинокль, он проговорил:
– Вы их считали? Ушло восемь, а я вижу десятерых. Обратили внимание на бородатого?
– Не было там бородатого, когда я смотрел.
– Значит, подошел. В шлюпке его не было, я бы сразу заметил. Он не моряк, моряки бороду бреют. Ну-ка, ну-ка~ Что им нужно? Чего ради они собрались над ямой? Внимание, Павел Григорьевич, полюбуйтесь - они расходятся!
Орлов снова посмотрел в бинокль и увидел совсем других людей: теперь это были не бездельники на пикнике, а бойцы. Причем опытные бойцы. Они держались парами, и пары эти рассыпались в разные стороны. Пригибаясь, они перебегали между кустами, и скоро Орлов потерял их из виду. Но вот опять мелькнула черная тужурка - уже далеко, на склоне. Четверо уходили в лес, остальные исчезли.
– Если они вздумают спускаться к причалу, наткнутся на наших, - спокойно сказал Орлов.
– Следите за пулеметчиками. Вы меня слышите, Виктор Гаврилович? Пожалуйста, не отвлекайтесь. Пулеметы могут всех нас посечь. Они на вашей совести.
– То есть?
– Беренс вытянул руку, словно пытался удержать Орлова.
– Позвольте, что вы мне предлагаете? Стрелять на поражение?
– Именно так. Если вы забыли, я напомню - они тоже стреляли на поражение.
– Но мы ничего о них не знаем! Возможно, произошла ошибка~
– Они ошиблись? Им и отвечать.
Беренс покраснел так, что стекла очков запотели. Он снял их, протер и водрузил обратно.
– Виноват, Павел Григорьевич. Понял вас. Пулеметы - на мне.
– Вот и превосходно. А я - к Илье. Надо укрепить левый фланг.
Он откатился к низкому стелющемуся кустарнику и, скрываясь за ним, пополз туда, где в песчаной ложбинке между двумя пальмами залег Остерман.
Тот кивком указал Орлову его сектор обстрела. И снова прижался щекой к прикладу, целясь в кого-то, еще невидимого за деревьями.
Готовясь к обороне, Орлов рассчитывал на атаку со стороны моря. На этом направлении он разместил близнецов и Кирилла, Илью же отправил одного прикрывать подходы со стороны леса. Боцман, Макарушка, Карденас и Холден остались оборонять пещеру.