Русские флибустьеры

Костюченко Евгений Николаевич ""

–  Патроны нам самим нужны. И вот еще что, есаул. Позаботьтесь о белом флаге для парламентеров. Думаю, Мантилья вышлет к нам своих представителей, и наши парламентеры должны выглядеть достойно. Не сомневаюсь, мы сможем договориться.

–  С беглыми рабами не ведут переговоров, - проговорил Жигарев.
– Да и где ж я вам тут найду белый флаг? Разве что у пленного штаны отнять? А что, чем не флаг? Разрешите произвести конфискацию, ваше превосходительство?

* * *

Но

испанец уже кое-как спустился по камням и затрусил вдоль ручья в гору. Глядя ему вслед, Орлов подумал, что он бы ни за что не отпустил пленного. В конце концов, его можно было бы обменять. На что? Да хоть на тела Карденаса и Луиса. Это был бы жест устрашения. Точнее, демонстрация боевого духа. Если противник заботится о своих покойниках, значит, уверен в победе.

Странно, но капитан Орлов был уверен в победе. Зажатый на краю пропасти с горсткой изможденных бойцов, он знал, что все равно победит. Помощи ждать неоткуда? Обойдемся своими силами. Враг со всех сторон? Отступать некуда? Значит, будем наступать. Будем делать то, чего не ждет противник. И победим.

Победить будет трудно. Пожалуй, даже невозможно. Очередная ошибка в расчетах: думали оторваться от шайки Клейтона, а оказалось, что по следу идет испанская армия. Все ходы и приемы, годные против бандитов, не годятся против регулярных войск. Теперь все решают цифры. Верх одержит тот, у кого больше солдат, у кого больше патронов, у кого больше запасов еды и воды. Штурма не будет. Возьмут на измор.

Сопротивляться? Отстреливаться? Ну, разве только, чтобы потешить самолюбие. Отступать некуда, за спиной - голые камни карьера, где уже есть одна братская могила. Значит, надо сдаваться.

Логично? Логично. Орлов все это понимал. И точно так же понимал, что люди, с которыми он ушел с банановых плантаций, не подчиняются законам логики. Как и он сам.

–  Сколько у тебя патронов?
– спросил его Кирилл.

И капитан Орлов почувствовал себя так, словно его сбросили с белого коня мордой в грязь. Патроны~ Они кончатся рано или поздно. Новых никто не поднесет.

Он провел пальцем по патронташу, затем выгреб горсть патронов из кармана.

–  Двадцать три винтовочных, шестнадцать для кольта.

* * *

–  Негусто. У меня та же история.

К ним подошел Жигарев, на ходу перезаряжая револьвер - и где он успел его раздобыть?

–  До темноты дожить не дадут, - сказал есаул.
– Я обрыв осмотрел, вроде ничего особенного. Спускаться надо сейчас, пока они там разбираются.

–  Как спускаться?
– спросил Кирилл.
– Голая стенка. Сорвешься на камни, кости переломаешь.

–  А мы потихонечку. Спустимся, выйдем на берег и - в атаку.

–  А пушки? А пулеметы?

–  Заладил одно и то же! Кинемся россыпью, попробуй в нас попади. Да тут бежать-то - один бросок!

Орлов спросил:

–  Хотите пойти на абордаж?

–  А нам

больше ничего не остается, - ответил Кирилл.
– Но я предлагаю дождаться темноты. Прилив начнется, они все будут заняты. Стащить такую тушу с мели - нешуточное дело. Аврал. Все носятся. А тут - мы. Как снег на голову. Ну, Павел Григорьевич, что думаешь?

–  Да я, как только этот пароход увидел, думаю об одном и том же. Как бы его захватить, - признался Орлов.
– Сам понимал, что это невозможно. Но из головы не уходило. А теперь, когда он тут, рядом~

–  Вот-вот, - сказал есаул.
– Пока рядом. Пока к нему и лесенки приставлены, и на берегу стоит. Айн момент - и мы в дамках. А поднимется вода? Лесенки уберут, трапы подтянут. Как прикажете на борт сигать?

Кирилл показал рукой на другой край карьера:

–  Вон там у них пулеметы. Нас могут накрыть, как только мы полезем вниз.

–  Не достанут! А если кого и зацепят, такая, видать, его планида.

–  Как у тебя, Прокофьич, все просто, - усмехнулся Кирилл.

–  Да нет, - Жигарев помотал головой.
– У меня-то все как раз очень не просто. Горячку пороть не люблю. Но момент упускать нельзя. Потом всю жизнь корить себя буду. Клейтона упустил, Иуду-Лукашевича упустил. Если еще и пароход упущу - лучше бы мне и на свет не рождаться.

Их спор оборвали выстрелы.

–  По цепи! В ноги, - послышался чей-то властный голос, - товсь, пли!

И мощный залп отозвался эхом от скалистых берегов бухты.

«Вот и все, - подумал Орлов.
– Вот и ответ на проявленное благородство. Вот тебе и союзнички. Цепью идут. Значит, их много. Гораздо больше, чем нас. И они это знают. Не надо было отпускать пленного».

Есаул скрипнул зубами:

–  Доигрался пан Шпаковский! Нашел место для рыцарских забав! Эх, яти ж ежа косматого против шерсти волосатого!

Жигарев, матерясь, перебежал к своим. А Орлов с Кириллом остались на краю обрыва.

Глядя вниз, Орлов понимал, что по откосу невозможно спуститься без веревок. А веревок нет. Кроме того, внизу спустившихся неизбежно накроет пулеметный огонь. «Все там и останемся, - подумал он.
– А кто добежит до берега, получит свое от корабельных пушек. И так конец, и эдак конец. Что-то не хочется мне в плен к Лукашевичу. И под пулеметы лезть тоже неохота. Но придется выбирать».

–  Хватит мечтать, - сказал он.
– Пойдем, постреляем, что ли. Душу отведу.

–  Мне испанцы не враги, - сказал Кирилл.
– С чего бы мне в них стрелять?

Орлов удивился.

–  А если они сейчас сюда ворвутся?

–  Не ворвутся. Им это ни к чему. Они подойдут поближе, залягут и оттуда будут нас поливать. Огнем вторую цепь прикроют. Потом, может, и третья подойдет. И будут перестреливаться, пока у нас патроны не кончатся. Я им говорил, чтоб зря не стреляли. Но разве их удержишь? Такого натерпелись~ - Кирилл махнул рукой.
– Давай лучше прикинем, как Илюху спускать будем.