Русские корни. Мы держим Небо (сборник)
Шрифт:
Отчего же летописец не верит в силы своего народа? Мне кажется, читатель, оттого, что знает, насколько подорваны эти силы. Вот сухая археологическая статистика – на рубеже X–XI веков археологи отмечают исчезновение 28,9 % известных им древнерусских поселений. Эта страшная цифра должна была бы занимать в сознании русского человека не меньше места, чем занимают пресловутые двадцать миллионов, – но ее даже не знают. Поэтому не обессудьте, читатель, – я намерен повторять ее из книги в книгу, пока все, кто должен знать, не узнают и не запомнят ее. И можно сколько угодно твердить заклятия про «укрепление государственности» и «усмирение» каких-то неведомо откуда взявшихся «племен». История знает лишь одно значительное событие этого времени – крещение Руси. Когда, по словам одного – подчеркиваю во избежание обвинений в «повторении задов советской атеистической пропаганды» –
Так что же удивляться, что страна, обескровленная чудовищной гражданской войной во имя чужеземного бога, оказывалась бессильной противостоять кочевникам? Аль Масуди называл «Русской рекой» Дон, ибн Хаукаль – Волгу. А Владимир ставит острожки на Десне и Трубеже. Что удивляться слабости его дружины? Палачи, истреблявшие из «высоких идейных соображений» своих братьев, никогда и нигде не были хорошими воинами.
Через два века князь Новгород-Северский Игорь Святославич, словно повторяя давний подвиг своего великого тезки, пойдет в степь, воевать кочевников. Нет, я не о том, что он потерпел поражение. Просто… просто загадочный Див, кличущий с вершины древа «незнаемым землям», оповещает в их числе о приближении «Игорева хороброго полку» Волгу, Поморье – Черноморское, очевидно – Посулье, Сурож, Корсунь, Тъмуторокань. Мне трудно, читатель, отделаться от впечатления, что неведомый автор «Слова», не забывший языческих богов и словно бы позабывший упомянуть хоть раз Христа или хоть кого-то из святых, открыто заявивший о неверии в воскресение мертвых («Игорева славного полку уже не кресити»), сознательно, с горькой усмешкой перечисляет как «незнаемые» те земли, где до крещения обитали русы. Сурож, к которому ходил князь Бравлин. Волгу, по которой водил полки великий князь Святослав, «Русскую реку» ибн Хаукаля. Корсунь, в котором Кирилл видел книги, написанные «русьскими письмены». Тъмуторокань, в котором сидел язычник «Сфенго», откуда ушли в страшный поход 912 года неведомые нам русские мстители. Он ни разу не выразит явно своего отношения к Христу и христианству – он слишком осторожен для этого. Он всего лишь перечислит «незнаемые» крещеным правнукам земли, бывшие привычными охотничьими угодьями, а то и домом для язычников-пращуров…
И еще – уже без всякой задней мысли – любовно, почти ласково – «дремлетъ въ поле Ольгово хороброе гнездо; далече залетело!». Далече… а ведь еще только «Игорь къ Дону вои ведетъ»! Какой уж Кавказ, когда русичи чувствуют себя ушедшими в неимоверную даль, не дойдя еще до границы Руси при другом Игоре – Игоре Старом, Игоре Великом, Игоре-язычнике.
А ведь земля эта – огромное пространство к югу и востоку от пресловутых городков Владимира и до самого Предкавказья – не просто брошена, не выкинута в безлюдное и безжизненное иномирье. Она осталась здесь, под боком, – но из русской земли стала Диким Полем, Дешт-и-Кипчак, половецкой степью. Пятьдесят крупных – только крупных – набегов за сто пятьдесят лет! Каждый третий год земли, при князьях-язычниках бывшие русскими, а теперь превратившиеся в логово разбойного кочевого зверья, извергали визжащие и воющие орды – и полыхали избы, ложились под некованые копыта степных лошаденок нивы, и колодники, бредя на аркане степною сакмой, шептали друг дружке сквозь слезы: «я был из этого города… а я – из того села». Каждый третий год!
А сколько было «мелких» набегов – как будто бывает мелкая смерть, мелкая неволя…
Это тоже на его совести. Не только зазванный в подлую ловушку и поднятый на мечи наемников брат. Не только его изнасилованная невеста. Не только жители 28,9 процента – ТРЕТИ ! – русских
Но и вот эти колодники, и смерд, уткнувшийся лицом в орошенную его кровью ниву, пока кочевник выпрягает из сохи конька, и ратники, ложившиеся в свирепых сечах, и русские дети, которых никогда не родит золотокосая девчонка, утащенная на аркане из родного села, – все!
И жизни дружинников его отца, его деда, легших в степные ковыли, рухнувших в красную Донскую или Волжскую воду – ради того, чтобы всего этого никогда не было!
Есть ли слова, есть ли проклятие для повинного в том, что их смерть стала напрасной?
Предатель родных богов – воистину, кроме этого, нечего больше сказать.
Но разве мы не видели подобного недавно? Не видели, как купленную кровью русских парней победу отдают в руки их убийцам? А через пару месяцев старательно лыбящиеся в телеобъективы «мирные жители» отпускают бороды, откапывают зарытые по оврагам автоматы – и все начинается сызнова – все, кроме жизней наших ребят, отданных за то, чтобы такого не было.
Вот так, нежданно и страшно, дела тысячелетней давности перекликаются с сегодняшним днем. И русские парни в маскирухе оказываются в одном строю с солдатами и казаками Ермолова, с дружинниками воеводы Свенельда, со славянскими бойцами, осаждавшими Партаву и погибавшими под зелеными клинками всадников Мервана Беспощадного. И в одном ряду стоят против них сам Мерван, и Буга Старший, и ширваншахи Али и Мухаммад, и имам Шамиль, и детоубийцы Буденновска, Волгодонска, Беслана, басаевы, радуевы, хаттабы – все осененные зеленым знаменем, принесенным к кавказским горам из жарких песков Аравии. А в спину тем, кто стоит на пути детоубийц, верша дело пращуров, глядят, выгадывают время для удара, из-под лакированных козырьков продажных кабинетных генералов, из-за тусклых стеклышек очков кликуш-правозащитников мертвые глазницы кагана Обадии и киевского богоотступника и братоубийцы Владимира. И, как тысячу лет назад, одни несут – с севера – к кавказскому рубежу порядок и закон для всех («Наш долг – хорошо править вами, ваш долг – хорошо повиноваться нам»), другие – с юга – вседозволенность, право сильного для «правоверных» и бесправие для «неверных», которых ждет единственное право – остаться в живых, платить джизию и покорно сносить любые измывательства «правоверных».
Что же, опять все повторится? Еще один ряд напрасных могил? И вновь отступить, забиться в нору, позволив тем, кто трепетал перед предками, хозяйничать на нашей земле?
Не знаю. Мне кажется, многое зависит от нас. Будем ли мы достойны своих предков, перед которыми содрогались и падали в прах империи, чье имя звучало, как гром небесный, – или вновь позволим очередной чужеземной «вере», на сей раз – в «общечеловеческие ценности», затупить клинки наших душ?
Но в одно я верю твердо – не бывают напрасными солдатские могилы. Я не знаю, кто и когда сочинил «Велесову книгу». Но кем бы он ни был, когда бы ни жил – в ней есть слова, которые подсказали боги:
«РУСИЧИ! НЕ ВЕРЬТЕ ВРАГАМ ВАШИМ. ГДЕ КРОВЬ РУССКАЯ ПРОЛИЛАСЬ, ТАМ И ЗЕМЛЯ РУССКАЯ».
На веки вечные освящен святою кровью русских витязей, русских солдат Кавказский рубеж.
Летопись славян на Кавказе
627 год – Моисей Кагантакаваци слышит от осаждающих Партаву воинов хазарского кагана славянскую речь.
644 год – правитель Дербента Шахрияр упоминает в письме арабскому правителю русов и хазар, которых он не пропускает в Закавказье.
730 год – поражение войск арабского полководца Джарраха, в рядах которых сражались «сакалиба»-славяне в битве при Ардебиле от хазар.
737 год – арабский полководец Мерван ибн Мухаммед, прозванный Безжалостным, во время войны с хазарами прорывается на «реку славян» (Дон) и угоняет в плен 20 000 славянских семейств, переселив их в Кахетию.
789–820 годы – иудейские реформы каган-бека Обадии и последовавшая гражданская война. Установление иудейского режима в каганате.
840-е годы – таможенник халифата ибн Хордадбег описывает русских купцов, приходящих в Багдад с Каспия.
910 год – флот ширваншаха истребляет русских купцов.
912 год – нашествие русов на берега Каспийского моря. По возвращении с добычей русы истреблены хазарскими мусульманами.
944–945 годы – русы захватывают город Бердаа и удерживаются в нем год, проявляя феноменальную терпимость к местным жителям и неуклонно разбивая мусульманские полчища, подходившие под Бердаа.
965–966 годы – поход Святослава на хазар, ясов и касогов.
986–988 год – эпопея эмира Дербента Маймуна и его русской дружины.