Русские корни. Мы держим Небо (сборник)
Шрифт:
Приложение I Внешность князя Святослава Игоревича как этноопределяющий признак
1060-летию Русского Героя
Вступление
Не первый век идет спор между учеными об этнической принадлежности племени русов («русь» летописей, «россы» греческих источников, «ар-рус» арабских и т. д.), объединивших под своей властью славян и ряд неславянских племен Восточной Европы и создавших Русское государство.
В последнее время вопрос этот решается с чисто лингвистической, даже с чисто ономастической точки зрения (1). Основным доводом при определении происхождения русов служит этимология слова «русь», имен послов «рода Русского» в договорах с Византией Х в., «русские» названия порогов у Константина
«Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светлыми глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, на одной стороне ее свисал клок волос – признак знатности»(2).
Это описание чрезвычайно ценно для нас тем, что является единственным подробным описанием внешности знатного руса той эпохи, сделанным его современником под непосредственным впечатлением либо со слов очевидца.
Возникает ряд вопросов: во-первых, может ли прическа служить признаком этнической принадлежности, во-вторых, насколько это обличье было характерно для русов IX–XI вв., в-третьих, поскольку сейчас господствует теория скандинавского происхождения русов, как соотнести эти описания со скандинавскими обычаями, в-четвертых, поскольку, как мы увидим ниже, эту прическу связывают с тюркским влиянием, насколько она соответствует тюркским традициям. Наконец, каковы были славянские обычаи в этой области быта и сильно ли они отличались от обычаев русов. Решив эти вопросы, мы сможем судить о внешнем облике вел. кн. Святослава Игоревича в частности и русов вообще, как этноопределяющем признаке, что поможет в решении проблемы этнической принадлежности русов средствами, как представляется, более надежными, чем ономастические.
Глава 1
Прическа как признак принадлежности
В Средневековье, равно как и в древности и вообще в традиционном обществе, вопрос внешности, в частности прически, менее всего был делом моды и личного выбора. Как правило, внешность человека определялась его принадлежностью – этнической, конфессиональной, сословной (в языческий период эти факторы могли сливаться, точнее, еще не разделились). Так, поздние римские авторы указывают, что алан от скифов отличала именно прическа – соответственно, остриженные в кружок волосы вместо длинных, до плеч (3). В Библии содержится запрещение иудеям стричь бороды и брить головы, «ибо вы сыны у господа, бога вашего» (Втор. 14:1–2. См. также Лев. 19:27–28,21:1–6). В Спарте к обязанностям мужчины-спартиата, то есть полноправного гражданина, в равной степени относилось «Посещать сиситии, брить усы и повиноваться законам» (4).
Наиболее любопытный пример – история прически в Византии. В IV–VI вв. большинство подданных и сам император чисто брили лицо, бороды и усы были признаком «эллина», то есть язычника (5). Напротив, иконография VII–IX вв. практически не знает безбородых императоров, с бородами и усами изображаются и их подданные (волосы, как правило, стригли не выше ушей. Впрочем, бывали и исключения – см. ниже). Дело в том, что упомянутые периоды разделяет эпоха иконоборчества. Изображения Христа с девственно чистым лицом ангела или евнуха (Христос Добрый Пастырь, Христос Диоген пр.) (6) были большей частью уничтожены и сменились по ее окончании иконами ближневосточной, сирийской школы, где Христос был представлен с бородой и усами. И средневековые христиане, свято помнившие слова Библии об «образе и подобии» (Быт. 1:26) и ориентируясь на новые иконы, стали отпускать бороды и усы.
Итак, ориентиром в отношении внешнего вида прически служило изображение Божества или представление о Нем, что вообще естественно для действий традиционного или религиозного человека: «Религиозный человек…
Эта взаимосвязь немаловажна для нашей темы. Во-первых, мы установили, что в прическе традиционный человек стремился подражать богам и предкам. Поскольку на языческом уровне конфессиональное и этническое неразличимы – см. договор 912 года: «русин али бо христианин» (8), – то прическа становится достаточно надежным этноопределяющим признаком.
Во-вторых, изображения и описания языческих богов, следовательно, являются надежным источником в области обычаев почитающих их народов.
Глава 2
Обычаи русов
Видимо, следует сразу заметить, что Святослав не был исключением среди русов. Лев Диакон прямо говорит, что обликом князь «ничем не отличался» от своих приближенных. Как намек на отличие можно вспомнить лишь одинокий «клок волос – знак знатности рода». Следовательно, прочие русы были безбороды и наголо обриты.
Арабские авторы, описывая русов, редко говорят об их прическе. Этому есть два объяснения: во-первых, снимать головной убор вне дома противоречило обычаям русов. Выражение «опростоволоситься» по сей день сохранило неодобрительный смысл. Русские князья XI в. даже в церкви (!) стояли с покрытыми головами (9). Во-вторых, бритоголовым мусульманам бритые головы русов могли показаться чем-то обыденным, само собой разумеющимся и недостойным упоминания. Впрочем, ибн Хаукаль положительно сообщает о бритье голов у русов (10). У него же, Идриси и Димешки узнаем, что часть русов бреет бороды, другие же отпускают их, завивая «наподобие гривы», или красят шафраном (11). Следует обратить внимание, что бородачи в сообщениях арабских авторов неизменно следуют после бреющихся: возможно, потому, что последние составляли большинство среди русов.
Франкский хронист Адемар Шабанский пишет о русах рубежа X–XI вв.: «… пришел в Россию некоторый греческий епископ… и заставил их принять обычай греческий относительно рощения бороды и всего прочего» (12). Из этого ясно видно, что «ращение бороды» для русов Х в. был «обычай греческий», пришедший вместе с христианством. До того русы, очевидно, брились.
Сохранились прижизненные изображения русских князей X–XI вв. – на монетах Владимира I – сына Святослава – и его внука Святополка I (13). В Новгороде найдена печать Ярослава Мудрого с портретным изображением князя (14). Сохранился барельеф, где, по предположениям ученых, изображен в виде своего небесного патрона, св. Дмитрия Солунского, Изяслав Ярославич (15). Его брат Святослав запечатлен на миниатюре носящего его имя изборника (16).
На монетах невозможно разглядеть прическу, очевидно одно – это не длинные волосы (что изобразить их было в силах чеканщиков, становится ясно, стоит перевернуть златник Владимира, на реверсе которого изображен Христос с длинными волосами и бородой). Волосы не выбиваются из-под короны или шапки. Бороды также нет, видно лишь длинные усы, обрамляющие голый круглый подбородок.
Впечатляет внешность Ярослава Владимировича. На печати мы видим облик, сильно отличающийся от реконструкции Герасимова, – перед нами типичный европейский рыцарь X–XI вв., в коническом шлеме с наносьем, из-под которого торчат в стороны длинные усы. Бороды нет, волосы не видны из-под шлема.
На киевском барельефе мы видим прическу византийского образца – расчесанные на пробор волосы с локонами на уровне ушей. Принадлежит ли эта прическа реальному князю или иконописному канону св. Димитрия, совершенно неясно. Одно можно смело признать портретной чертой Изяслава – выбритый подбородок и загнутые книзу усы. Византийцы той эпохи бород не брили!
Наконец, в Изборнике Святослава видим: волосы ни у князя, ни у его пяти сыновей не видны из-под шапок, открывающих уши. Лица княжичей голые. Подбородок князя покрыт щетиной (но не бородой!). Под носом – небольшие, густые, загибающиеся книзу усы.