Русские масоны. От Романовых до Березовского
Шрифт:
Только убедившись в крахе самодержавия, масоны приступили к формированию новых порядков на базе Государственной думы. При их содействии совет ее старейшин избрал Временный исполнительный комитет Думы в составе 12 человек под председательством Родзянко, куда вошли нять масонов: А.Ф. Керенский, Н.В. Некрасов, А.И. Коновалов, Н.С. Чхеидзе и В.А. Ржевский. Официальная задача нового органа состояла в умиротворении столицы. Некрасов не без хвастовства утверждает: «В Февральскую революцию на мою долю выпала работа во Временном комитете Государственной думы и по связи с Советом депутатов. От
нашей группы исходила сама инициатива образования Временного комитета, как и решение Думы не расходиться, т.е. первых революционных шагов Думы. Весь первый день пришлось употребить на то, чтобы удержать Думу на этом революционном пути и побудить ее к решительному шагу взятия власти, чем наносился тяжкий удар царской власти в глазах всей буржуазии, тогда еще очень сильной»220.
В тот же день, 27 февраля 1917 г., открылось первое заседание Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Председателем стал Чхеидзе, его заместителями
Сперва же либералы стремились действовать но заготовленному на случай дворцового переворота сценарию при отстранении Николая II и замене его великим князем Михаилом Александровичем в качестве регента при малолетнем наследнике престола, т.е. сохранить монархию, придав ей конституционные формы. Причем выполнение деликатной миссии взяли на себя лидеры кадетов и октябристов, персонально Милюков с Гучковым. Их левые коллеги тем временем продолжили замену властных структур представителями тех же партий и своими единомышленниками, разослав в министерства 21 эмиссара, в том числе 8 членов тайной организации. Однако в ключевые ведомства МВД, МИД, военное и морское министерство масонов почти не допустили, они преобладали в министерствах юстиции, земледелия и финансов221. Параллельно было сформировано Временное правительство во главе с близким кадетам князем Г.Е. Львовым, являвшимся одновременно министром внутренних дел, министром иностранных дел стал Милюков, военным и морским министром Гучков, масоны довольствовались пятью местами из 12, министрами сделались Н.В. Некрасов, торговли и промышленности А.И. Коновалов, финансов М.И. Терещенко, земледелия А.И. Шингарев, юстиции А.Ф. Керенский. Таким образом преобладания членов ВВНР не наблюдалось, им выделили сравнительно второстепенные посты, чем они не были вполне довольны.
Первые временщики поспешили наладить тесные отношения с послами дружественных держав. Еще 26 февраля 1917 г. французского посла М. Палеолога посетил один видный чиновник, проинформировавший о ситуации в стране и о намерениях либералов. В ответ он услышал: «Я, как посол Франции, естественно, считаю войну своей первоочередной работой. И поэтому желаю, чтобы революция была по возможности ограничена в своих действиях и порядок поскорее восстановлен при сохранении царского строя в конституционном облике». По словам чиновника, подобное мнение разделяют Родзянко, Гучков и Милюков. А другой дипломат той же страны отметил в дневнике: «В Думе образовался комитет из 12 членов, который пытается канализировать революционную волну... Дело войны и союзников могут спасти только энергичные репрессии, и мы их желаем от всего сердца»222. То был ясный намек на жестокое подавление властями брожения во французских войсках, не испытывавших горячего желания отправляться на фронт. Особые опасения вызывало у французов состояние русской армии. Глава военной миссии гененерал М. Жа-нен в телеграмме начальству сетовал: «В течение длительного времени рабочие военных заводов Петрограда не делают ничего или почти ничего, а в довольно многих местах, вроде Москвы, они еще и бастуют. С началом революции офицеры и солдаты, по крайней мере в тылу, интересуются только политическими, отнюдь не военными вопросами. Петроградские же штабы временно бездействуют по собственной воле или принуждению. Чрезвычайно упала дисциплина в тылу, войска возбуждены, приме!юм тому одна из бригад для отправки во Францию, которая, видимо, полностью разложилась». Ему вторил Палеолог 10 марта в депеше премьер-министру и министру иностранных дел А. Рибо, полагая, что «национальные усилия России окажутся ослабленными и малозначительными еще довольно значительное время»223.
Иными словами, требовалось принять экстренные контрмеры, которые правящие круги государств Антанты возложили на французов, якобы лучше других знавших Россию и пользующихся там значительным авторитетом среди населения, чего на деле не наблюдалось.
Пока же западные державы поспешили поздравить Временное правительство со взятием власти и низвержением царизма, изобразив события крупнейшим торжеством демократии. В хоре неподдельного восхищения звучали и голоса масонских федераций, поздравлявших новых властителей и выражавших солидарность по поводу возникновения в России демократического режима. Правда, они не проявляли склонности к признанию ВВНР, да и последний к тому не стремился. Глава французского правительства официально «вольным каменщиком» не считался, но выделил им до трети ответственных постов, к ним фактически примыкал и влиятельный министр вооружений, социалист А. Тома. Всех их в первую очередь беспокоило выдвижение Петросоветом пацифистского лозунга мира без аннексий и контрибуций. Учитывая тесные связи посла Палеолога с высшими придворными кругами и ненависть к революции, Париж отрядил с важной миссией трех депутатов-социалистов Кашена, Муте и Ляфона. Первый из них, будущий основатель и лидер компартии, в молодости был посвящен в одну из провинциальных лож, а по прошествии 12 лет подал в отставку, хотя остался на долгие годы в Лиге прав человека, известном иод масонском обществе.
27 марта 1917 г. Рибо телеграфировал Палеологу о миссии трех, к которым по пути присоединится еще и социалист Дюма, выехавший с Плехановым и его супругой. Их задача, подчеркивал шеф, «оказать воздействие на русских социалистов, чтобы побуждать их в войне до победы». В том же плане было задумано и чисто масонское мероприятие, изложенное в циркуляре Великого Востока Франции своим ложам 17 марта. «Совет ордена ВВФ на своем малом Конвенте решил содействовать основанию в Париже русской мастерской, что позволило бы объединить лучшие активные элементы молодой восточной демократии, проживающие
Шовинистическая пропаганда французских эмиссаров в России с призывами продолжать войну не возымела желательного эффекта среди населения и солдат петроградского гарнизона, очевидно, убедив в необходимости принятия более кардинальных мер. Впрочем, аналогичные советы поступали к правительствам западных держав и из других источников, включая прибывших к нам британских лейбористов ОТреди, Торпа и Сандерса, а также нового американского посла Френсиса. В апреле 1917 г. США объявили войну центральным державам. Одновременно французы отрядили в Петроград с чрезвычайной миссией А. Тома, англичане — министра-лейбориста Гендерсона. Первый из них отстранил от должности и отправил домой посла Палеолога и начал временно исполнять его обязанности, восприняв целесообразность линии доморощенных масонов на тесную смычку Временного правительства и Петросовета, чему всячески препятствовали Милюков и Гучков. После очередных демонстраций населения Петрограда в пользу прекращения войны и под давлением союзников одиозным деятелям пришлось уйти в отставку. В результате было сформировано первое коалиционное правительство во главе с Г.Е. Львовым в составе 16 человек, в том числе семи масонов, занявших важные посты. Керенский стал военным и морским министром, Терещенко — министром иностранных дел, остальные сохранили прежние должности. Как бы в противовес подобным деятелям, их коллегами оказались политические тяжеловесы лидеры эсеров В.М. Чернов, меньшевиков И.Г. Церетели, народных социалистов А.В. Пешехонов, видными фигурами кадетов, сторонников Милюкова являлись А.А. Мануйлов, Д.И. Шаховской. К числу сторонников Гучкова принадлежали центрист
В.Н. Львов и октябрист И.В. Годнее. Разумеется, отмеченное деление ио государственным предпочтениям в значительной мере было условным, касаясь тактических нюансов. А в отношении главных проблем сохранения буржуазно-помещичьего строя и продолжения войны названные персонажи проявляли единодушие.
Касаясь истории лишь русского масонства, автор, естественно, не уделял внимания развитию орденских ассоциаций окраин империи. Единственное исключение из своего правила он намерен сделать в отношении Украины, где также имелось масонство, притом отчасти выступавшее за независимость своего региона. Идейным вдохновителем такого подхода оставался историк М.С. Грушевский, последователями были казак С.В. Петлюра, член киевской ложи Св. Андрея Первозванного и царский генерал П.П. Скоропадский, возможно, адепт тою же братства. Видным масоном считался С.К. Маркотун, проповедник украинского федерализма, вступивший еще в московскую мистическую ложу Семена Гамалеи «К Кубическому Камню». Кроме того, киевское братство «Нарцисс» было переименовано в «Нарцисс и Соединенные Славяне», под его эгидой работала ложа «Данте Алигьери» в Одессе согласно ранее выданному патенту Великой Ложи Италии. В 1917 г. в Киеве была основана ложа «Рассвет». Все они находились в союзе ВВНР, и многие их члены не разделяли националистических убеждений коллег.
На последнем, октябрьском 1917 г., заседании Верховного Совета, проходившем в полном составе, киевляне Григорович Барский и Чебаков, по свидетельству Гальперина, приехали в столицу, чтобы раскрыть «глаза правительству на подлинные вожделения украинцев, которые в это время стояли на позиции полного отделения от России и склонялись к немецкой ориентации», дабы заставить правительство бороться с сепаратизмом, а пока оно идет далеко в своих уступках. «Все высказавшиеся члены Верховного Совета — и Чхеидзе в том числе — признавали необходимость выступления Временного правительства против украинских сепаратистов». Было принято решение о соответствующем воздействии на власти225. Однако момент был упущен, да и власти заботились главным образом о самосохранении. Ничего они так и не сделали.
Мистические братства мартинистов и рыцарей филалетов, возникшие, как мы видели, раньше, продолжали работы в избранных областях религиозной нравственности и оккультизма, не занимаясь политикой. Новых моментов в их деятельности не наблюдалось.
Начиная с апреля 1917 г., времени создания первого коалиционного правительства, военные и дипломатические представители держав Антанты считали верной своей опорой масонских политиков, оказывая им всяческую поддержку при трениях с другими группировками. Одновременно союзники пытались глубже разобраться в смысле всего происходящего. В этой связи любопытны заметки французского разведчика, капитана де Малей-си, имевшего широкий круг знакомств и контрагентов. В марте 1917 г. он докладывал в Париж: «Причины русской революции в главных чертах общеизвестны. Это единодушное осуждение императора и императрицы всеми слоями общества, от близких к престолу кругов до трудящихся классов. Слабость венценосца, преобладание царицы, давнее скрытое сопротивление абсолютизму и самодержавной власти, потребность в свободе и отказ ее даровать, всеобщее отвращение к стоящим у трона придворным, нехватка хлеба для рабочего населения, вызванная транспортным кризисом и углубленная войной, тайные происки Германии — таковы очевидные факторы, не замедлившие в подходящий момент вызвать взрыв».