Русский город Севастополь. Книга третья
Шрифт:
– Пушки надо замаскировать, – давал указания Меньшиков, проезжая мимо двух орудий, стоявших открыто на склоне. – Ниже необходимо оборудовать ложемент для стрелков. А почему костёр горит на посту?
– Часовые греются.
– Так, почему часовые без полушубков?
– Не подвезли ещё. Разрешили греться возле костров, – объяснил адъютант Панаев.
– Кто разрешил? С ума сошли? Противнику все наши посты видны, – возмущался Меньшиков. – Никаких костров. Пусть по две шинели надевают.
Кругом виднелись норы землянок. Рота солдат ужинала, сидя прямо на земле. Ружья
– Что они такое едят? – удивился Меньшиков. – Кофе, что ли? Почему ложками? А жуют что, зёрна? Ничего не понимаю. Потрудитесь, пожалуйста, разузнать, что у них в котелках? – приказал он адъютанту Панаеву.
Панаев слез с коня, подошёл к солдатам. Поприветствовал их, попросил дать отведать кофе. Ему протянули котелок с бурой жижей. Панаев попробовал, поблагодарил и вернулся к князю. На ходу отплёвывался и вытирал губы платком.
– Они едят тюрю из сухарей, – доложил он.
– Из одних сухарей? Без мяса?
– Больше им ничего не выдавали. Последний подвоз довольствия был две недели назад.
– А почему вода тёмная?
– В последнюю приёмку прислали гнилые сухари, так солдаты их на углях прокаливают, а потом варят с солью.
– Это, случаем, не те сухари, которые в Южной армии забраковали?
– Они самые.
– Хорош Горчаков, ловко он мне гнильё сбагрил.
– Может не Горчаков вовсе, а его интендантство? – несмело поправил Панаев.
– Он, не он! Теперь-то какая разница? Чем мне армию кормить?
Подъехали к штабу генерала Горчакова. Бревенчатая изба под соломенной крышей с крохотными окошками.
– Пётр Дмитриевич, – обратился Меньшиков к Горчакову, слезая с коня. – Вы видели, что ваш брат прислал нам?
– Вы что имеете в виду?
– Гнилье под видом сухарей.
– Но, Александр Сергеевич, дорога сюда не из лёгких, – развёл руками Горчаков. – Дожди чуть ли не каждый день. Промежуточных магазинов у нас нет. Пока добрались до нас эти сухари – подгнили немного. Что делать?
– Немного? – негодовал Меньшиков.
– Транспорта мало, – пытался защитить брата Горчаков. – В этом-то вопросе Михаил Дмитриевич никак не виноват. Весь транспорт задействован на доставку пороха и снарядов. До сухарей ли тут?
– Хорошее оправдание, – иронически заметил Меньшиков, заходя в избу. Увидел генерала Липранди, обратился к нему: – Павел Петрович, ну хоть вы научите, как целую армию гнилыми сухарями накормить? Вы человек бывалый, практичный.
– Видел я эти сухари, – хмуро ответил Липранди. – Что теперь сделаешь? Съедят. Очень прошу: вы, только, шум не поднимайте. Другой еды нет. На нет и суда нет.
– Да как с этого сыт будешь? – не понимал Меньшиков. – Какие же из них вояки, коль на одних гнилых сухарях да на воде сидят?
– Солдаты не жалуются. Знают, скольких трудов стоило хоть эти гнилушки привести. Не надо показывать, что вы их жалеете. Солдаты не любят этого.
– Вот как, – немного успокоился Меньшиков. – Но делать что-то ведь надо. Ну, неделю они эти сухари будут есть, ну – две…. А потом начнут с голодухи
– Хорошо бы денег раздобыть, да в роты выдать, – посоветовал Липранди. – А там они сами у маркитантов купят все, что им понадобится. А чем больше солдата голод одолевает, тем он злее становится. Нам того и нужно.
– Думаете, лучше драться будет? – усомнился главнокомандующий.
– Лучше! – поддержал Горчаков. – Вот, только пороху бы нам, да новых ружей.
– В самое больное место бьёте: деньги, порох, ружья…. – Меньшиков порылся в кармане шинели, достал платок, нервно вытер лицо. – Денег отпускается достаточно, только где они? Ворует вся эта интендантская сволочь. А что я могу поделать? Как проследить? Каждого интенданта за руку не поймаешь.
– Но порох! Неужели военный министр не знает, каково наше положение? – не понимал генерал Липранди.
– Вы о князе Долгоруком? – Меньшиков криво усмехнулся. – Военный министр имеет к пороху тройное отношение: он пороху не нюхал, пороху не изобретал и пороху к нам не посылал. И вообще, не до нас министру. Петербург в ожидании весенней навигации. Адмирала Нейпира сместили за неудачно проведённую прошлогоднюю компанию. Крутился возле Кронштадта, да так и не сунулся. Разнёс Бомарзунд никому не нужный. Аландские острова передали шведам, но те не хотят их вновь занимать. Над адмиралом Нейпиром все теперь насмехаются, мол, обещал в Петербурге пир закатить, а сам ушёл несолоно хлебавши. Парламент требует тщательного расследования его неудачной экспедиции. В то время Англия готовит новый поход в Балтийское море. На этот раз экспедицию возглавит сэр Ричард Дандас. Герой битвы при Чуэнпи. Если Англия заставит весной Австрию с Пруссией вступить в войну, а следом и Швецию …., – какой к черту Севастополь? Столицу надо будет спасать.
– Что ж, будем стоять, – сказал на это Липранди.
– И не просто стоять, – поддержал Меньшиков. – Государь от меня требуют не только обороняться, но предпринять штурм Евпатории.
– Но зачем нам Евпатория? – удивился Горчаков. – В данной ситуации она не имеет никакого стратегического значения. Сейчас в городе нет складов. Магазины почти пусты. Всё напрямую отправляют в Балаклаву или в Камышовую бухту.
– Вы мне это говорите? – усмехнулся Меньшиков. – Я прекрасно понимаю положение дел. Но в Петербурге думают иначе. Каково ваше мнение, Павел Петрович? – спросил Меньшиков у Липранди. – Какое будет наше преимущество, коль возьмём Евпаторию?
– Лишим противника одной из баз, – ответил Липранди. – Но, думаю, для них потеря Евпатории не столь большой проигрыш в стратегическом плане. Трудности возникнут потом у нас, когда закрепимся в городе. Евпатория стоит на берегу, открытая с моря. Корабельная артиллерия не оставит камня на камне, а нам негде будет даже батареи развернуть.
– Но, видите ли, в чем дело, господа, – сказал Меньшиков. – Поступили сведения, что со дня на день с Дунайского фронта в Евпаторию перебрасывают Омер-пашу. А вместе с ним три дивизии, с двумя эскадронами и двумя батареями. Как только Омер-паша высадится, так сразу возникнет угроза прорыва турок к Перекопу.