Русский город Севастополь. Книга третья
Шрифт:
Они подъехали к мосту. Он оказался целым. На том берегу остатки домов. Полуразрушенные закопчённые стены, присыпанные снегом. До сих пор стоял запах гари.
– Господа, кажется, дом есть один целый. Может, передохнем? – предложил его товарищ. – Ночь всё же, да ветер проклятущий.
Они остановились у невысокого каменного заборчика. Дом, действительно, не сгорел. Он стоял на самом краю аула. Возможно, его просто не успели поджечь. Даже дверь была целой и ставни на окнах закрыты. Запалили фонарь, вошли в сени, и тут
Его спутник потянулся, чтобы открыть дверь в горницу.
– Не делайте этого! – пытался остановить его Павел. – Давайте выйдем отсюда.
Ему казалось, что за дверью их ждёт что-то жуткое, мерзкое….
– Да что с вами, Кречен? – удивился офицер и толкнул дверь.
Он вошёл первым с фонарём.
– Господи! – прозвучал его голос с какой-то надрывной хрипотцой.
Павел заглянул в горницу. Фонарь слабо освещал небольшую комнатку с белёными стенами. Потолок нависал низко. Кругом на полу лежали останки английских солдат. Почерневшие кости в полуистлевших красных мундирах. Черепа с ввалившимися глазницами и остатками волос. Их было не меньше десятка.
– Что это? – с дрожью спросил один из спутников.
– Видать, сюда сносили раненых, да потом про них забыли, – спокойно ответил пожилой, бывалый унтер-офицер.
– Не дом, склеп какой-то, – поёжился офицер с фонарём и попятился. – Знаете, что, господа, давайте-ка уберёмся отсюда поскорее.
***
Штаб генерала Хрулёва располагался в небольшом, чудом уцелевшим ауле Хаджи-Тархан. Аул находился в миле от Севастопольской дороги, поэтому сюда не добрались зуавы и не разграбили.
Степан Александрович, сорока восьми лет, крепкий, живой. Стригся коротко. Носил густые усы. Всеми манерами и видом своим подражал казакам. Предпочитал носить бурку с папахой и короткие сапоги.
Хрулёв внимательно выслушал Павла. Потом опрашивал других разведчиков. Остался неудовлетворённым.
– Мало сведений, – решил он. – Надо раздобыть пленных из города.
– Казаки давеча сообщили, что возле Гнилого озера турки скот пасут. А не наведаться ли к ним? – предложил генерал-адъютант Радзивил.
– Как же они пасут? – удивился Хрулёв. – Снег кругом.
– В озере вода не замерзает, потому, как солёная. Берега топкие. Множество прогалин.
– Добро! – согласился Хрулёв.
Ранним утром отряд из трёх десятков казаков, и нескольких уланов выехали к Гнилому озеру, или как его называют местные: Мойнак голю. С отрядом отправили Павла и ещё двух разведчиков. Отряд проехал русские аванпосты. Незамеченными обошли татарские пикеты. Над озером поднималась слабая дымка. Ветер донёс запах тухлой воды. Евпатория была где-то неподалёку. В тишине зимнего утра послышался призыв муэдзина.
– Вон, они! – показал урядник.
На берегу озера что-то темнело. Отряд перешёл на рысь, разворачиваясь
Башибузуки не выдержали схватки. Казаки перебили половину турецкого отряда. Пятерых скрутили. Оставшиеся бросили стадо и помчали коней в сторону города.
– Гони стадо к нам, – отрядил урядник пару хлопцев.
Те с посвистом и гиканьем погнали волов. Казаки готовы были отправиться обратно, но тут Павел заметил, что уланы втроём увлеклись погоней. Турки уходили по топкому берегу озера. Вдруг резко обернулись, и уланы оказались окружённые башибузуками.
– Урядник! – крикнул Павел и показал в сторону схватки. Сам не раздумывая, бросился на выручку.
Уланы отбивались от десятка турок. Их быстро сбросили на землю, но не убили, а принялись раздевать и разувать. Павел выхватил из седельного чехла карабин. Выстрелил. Промазал, но башибузуки заметили новую угрозу и быстренько запрыгнули в седла.
– Сюртук мой забрал и сапоги! – крикнул ему ротмистр, когда Павел промчался мимо.
Башибузуки кинулись врассыпную. Павел загнал двоих прямо в озеро. Под копытами захлюпала жижа. Вонь ударила в нос. Лошадь шла все тяжелее и тяжелее. Вдруг у башибузуков кони провалились в грязь по самое брюхо. Всадники спрыгнули и попытались уйти от погони по воде. Но вскоре над озером раздался отчаянный крик, и обоих турок поглотил топь.
Павел вовремя остановил лошадь, повернул назад. Кони башибузуков жалобно ржали, пытались вырваться из трясины, но их все больше и больше засасывало.
– Поручик, куда вы полезли! – ругал его с берега урядник. – Не видите разве, в топь угодили?
Лошадь под Павлом сделал несколько шагов, встал и отказывался идти.
– Давайте быстрее, поручик! – кричал урядник. – Сейчас из города турки нагрянут.
Павел соскочил из седла. Ноги увязли в липкой грязи по щиколотку. Он понукал лошадь идти вперёд. Но животное храпело, упиралось, вдруг вообще завалилось на бок.
– Что делать? – в отчаянье закричал Павел. У самого сапоги проваливалась всё глубже и глубже.
Урядник разразился страшным проклятьем. Подозвал казака. Спрыгнул на землю. Передал ему поводья. Сам с двумя пиками зашлёпал к Павлу.
– Суй под брюхо! – сказал он.
Пики тупыми концами подсунули под круп лошади и принялись поднимать животное. Древки трещали. А с берега казаки кричали, что из города виден отряд всадников.
– Поднажми, поручик! – требовал урядник. – Пропадём!