Русский Робинзон
Шрифт:
Рана Лисицына оказалась пустяковая: кончик ножа едва вошел в мышцу. Сергей Петрович перевязал ее платком. Они оттащили пленников в кусты и приступили к осмотру добычи. Нашли привязанную у берега большую лодку. Погрузили в нее все припасы, кроме двух бочонков с порохом и орудий. Отвели лодку в сторону и спрятали в тростниках.
— Теперь нужно отнять у китайцев и пушки, — сказал Лисицын.
— Такую махину? Да пусть их владеют.
— Чем оставлять неприятелю, лучше сбросить их в озеро. Может, нам же и пригодятся.
— Но в них, чай, пудов пятьдесят…
— Ничего. Я оставил
Лисицын подложил под лафет каждого орудия по бочонку пороха с зажженным куском фитиля. Взрывы сбросили орудия в озеро.
Уже рассвело, когда наши храбрецы окончили задуманное. Чтобы не попасться на глаза китайцам, они сели на лошадей и отправились к Алмазной реке в надежде отыскать место высадки китайцев. Василий не смог проехать больше пятнадцати верст. Непривычка к верховой езде и ночь, проведенная без сна, утомили его.
— Теперь нам торопиться не к чему, — сказал Лисицын. — Здесь же по близости в лесу есть лужайка, где мы покормим лошадей и выспимся на славу.
Лисицын повернул в лес и вскоре остановился на небольшой поляне, спускавшейся отлогим скатом к прозрачному ручейку.
— Эко чудное место! — вскричал Василий, чуть не падая с лошади.
— Действительно отличное, а главное — мы скрыты здесь от китайцев, но можем услыхать их движение и принять меры.
Сойдя с лошадей и стреножив их, пустили пастись на лужок, а сами расположились у ручья завтракать.
— Зачем мы направляемся к Алмазной реке? — спросил Василий, обгладывая кость сушеной зайчатины.
— Думаю я, там должен быть главный стан китайцев и их флотилия.
— Что же мы сможем сделать, если нехристей там много?
— Это будет видно из осмотра их лагеря, а теперь нужно подкрепить наши силы. Ты устал больше, ты и спи первым.
— А вы-то как же?
— Обоим нам спать вблизи неприятеля нельзя. Часов через пять я разбужу тебя, и ты меня сменишь.
Сон одолевал Василия, и он не стал более спорить, растянулся на траве. Лисицын, часто упражнявшийся в опасной охоте на зверей, привык к осторожности и бодрствованию ночью. Преодолевая усталость, он сначала старался убить время, рассматривая лошадей, весело щипавших траву, потом записывал в дневник события дня вчерашнего и нынешние, наконец он стал бродить, обдумывая, как бы так подкрасться к неприятелю, чтобы не быть замеченными.
В это время взгляд его упал на холмистую местность по другую сторону ручья. Любопытство повело его туда, и скоро он очутился в овраге, когда-то бывшем руслом широкой реки. Пройдя несколько вперед по песчаному дну, он заметил под ногами что-то блестящее. Нагнулся и разглядел множество самородных золотых кусочков, вымытых из песка весенней водой. Лисицын было обрадовался и кинулся собирать кусочки, но через минуту бросил их и дал себе слово не сказывать никому из товарищей об открытии золота, которое, совершенно бесполезное в этой пустыне, могло только породить между его друзьями страсть к обогащению, всегда гибельную для человека.
Когда Лисицын возвратился к крепко спящему Василию, был уже третий час пополудни. Лисицыну самому крайне нужен был отдых, но ему жаль было будить Василия. Вдруг он заметил, что лошади перестали
— Спасибо, Сергей Петрович, что разбудили меня вовремя, не то бока бы помяли проклятые. Ишь, мечутся, словно шальные. Уж не волки ли за ними гонятся?
— Сейчас увидим. Впрочем, я не думаю, что это волки. Прошло несколько минут, но никто не мчался по следам сайг.
— С чего ж бы им так шарахнуться?
— Если я не ошибаюсь, их испугали китайцы, приплывшие с Приюта к своему причалу.
— Выходит, китайцы не стали разыскивать наше стадо и идут к своим, на Алмазную реку. Теперь нам уж не удастся над ними потешиться.
— А может статься, что и удастся. Увидят пропажу орудий и запасов, найдут связанных часовых, а те для своего оправдания сочинят сказку о многочисленном неприятеле, вот и не решатся перед вечером отправиться в дорогу, будут утра ждать, выслав для разведок нескольких храбрецов, чтобы обезопасить себя от нечаянного нападения.
— Пусть их высылают, только это попусту.
— Конечно, никого они не найдут, кроме нас. Поэтому всего лучше нам убраться отсюда. Поблизости знаю я место, где мы можем спрятаться до ночи.
— Да вам бы соснуть хоть маленько; вы, чай, устали до смерти.
— Что ж делать, высплюсь на лошади. Едем!
Оба путника поехали шагом по тропинкам, известным лишь Лисицыну. В шесть вечера остановились верстах в трех от реки, в глубоком овраге. Лисицын заснул, а Василий взялся караулить, что исполнял не без греха, одолеваемый дремотой и по свойственной русскому человеку беспечности не сознавая опасности, которую не видел своими глазами.
Когда совершенно стемнело, товарищи отправились к реке пешком, оставя лошадей в овраге. При свете костров, разложенных на берегу китайцами, они увидали на реке стоящие на якоре две большие военные джонки, вооруженные медными пушками. Их форма, оснастка и паруса, во многом не сходные с европейской морской традицией, не лишены были своей оригинальной красоты. На палубах каждой сновали по нескольку матросов. На берегу лежали вещи, выгруженные с судов. Одна груда вещей, покрытая циновками, лежала совершенно отдельно, возле кустарника, соединявшегося с лесом.
— Я нашел средство отомстить китайцам, но без твоей помощи, Василий, ничего сделать не смогу.
— Я готов вам во всем помогать.
— Вон видишь, на берегу две лодки и бочонки с порохом. Можно потопить джонки. Это будет китайцам таким уроком, какого они никогда не забудут.
— Куда же денутся тогда китайцы, если им не на чем будет уплыть восвояси?
— У них на том берегу привязаны две большие лодки, да с озера принесут. Людям будет на чем уплыть. Вещи же оставят, а они нам пригодятся.