Русский социализм
Шрифт:
Как уже говорилось, за расколом русских социал-демократов на большевиков и меньшевиков стояло обособление русского варианта марксизма от его классического западноевропейского существования.
И то, другое течение только одной стороной примыкали к классическому марксизму: большевизм, привязанный к конкретному историческому моменту, не мог позволить себе широких обобщений, а если позволял, то часто попадал впросак; меньшевизм, ограниченный жесткими рамками собственного знания, не мог справиться с потребностями текущего периода, был политически несостоятелен.
Плеханов не сразу пошел в принципиальную оппозицию “твердому большинству”, что отразило его обособленное положение человека, воспитанного
Критика большинства со стороны немецкой социал-демократии имела одиозный характер. Привычка к демократии в вообще-то не в настолько развитой стране, раз ж Карл Каутский заговорил о внесении социал-демократического сознания в пролетариат, помогла тому, что всякая демократия была потеряна в Германии ужасающим образом в 1933 году.
Не стоит горевать о неудаче меньшевиков и оппозиции Плеханова, тем более что, поскольку эта оппозиция была явно не ко времени, на практике ее убеждения имели чисто формальное значение – демократизм меньшинства должен был быть словесным прикрытием их господства.
А как же иначе? Допустите демократию для несознательных масс – тогда прощай всякая социал-демократия, прощай господство меньшинства! Поэтому их демократизм – не более чем пожелание, общее представление или демагогия, пусть пролетарского характера.
Партия, организованная по принципам большевизма, – катализатор революционного процесса в России. Для меньшевиков же все революционные преобразования откладываются на неопределенный срок до созревания условий в обычном порядке: развитие крупной промышленности и вместе с ней развитие пролетариата, берущего дело социального переворота в свои руки. Интеллигенция – хранительница марксизма до лучших времен.
Для меньшевиков рабочий класс – это заводской рабочий, а не особый класс людей со своими интересами, не особый интерес сам по себе. Дайте мне понять интерес какого либо класса или сословия, дайте мне побыть интеллигентом и, при желании, я стану кем угодно – буржуа, рабочим, рабом или рабовладельцем – в политике.
Ленин, будучи, так сказать, диалектиком, реалистом “от бога”, такое положение дел видел отчетливо, видел несоответствие канонических представлений с сутью дела. Однако новые формы политической жизни стали для него ее сущностью как только он принялся за обобщения, переменчивые явления практики – его собственной теорией, их неустойчивость – устойчивым знанием.
Поэтому, по мере изменения ситуации, отхода от сиюминутности, от текущих дел в прошлое или будущее, ценность теоретических выводов Ленина катастрофически падала. Их историческую несостоятельность не замедлил использовать в своей полемике Плеханов, мы сами живем в будущем и не можем более обольщаться всеобъемлющей ценностью ленинского наследия для текущих дел.
С другой стороны, согласитесь, что интеллигенция, в роли пролетариата делающая революцию, революционно использующая марксизм, и интеллигенция, развивающая теорию политической экономии, – это не одно и то же. Смешно ждать от русской социал-демократии в ее положении политического представителя рабочего класса глубоких научных разработок – это не ее задача. “Теории” русской социал-демократии диктуются политическим моментом, плавают на поверхности политики, от нее требуется только одно – защищать интересы рабочих. Когда же эсдек выходит за пределы этой необходимости, его выкладки оказываются не более, чем самосохранением “его” класса.
Пролетариат вырабатывает представление о необходимости социальных изменений в силу своего
Действительное знание – это не только другая работа, на которую у эсдека просто нет времени; оно, если исходить из его классовой ограниченности, его зависимости от целей класса, адвокатом которого он является, эсдеку с какого-то времени становится недоступно. Выводам пролетарских деятелей суждена историческая недолговечность и прагматичность, граничащая с оппортунизмом, склонность к морализации, почерпанной из понятий рабочего класса о справедливости, а это – категория скорее веры, чем знания.
Оттого, вероятно, ныне Ленина цитируют как Христа.
Но вселенная устроена несколько иначе, чем голова самого справедливого человека, и как христианство существовало не имея ни малейшего касательства к действительному устройству христианского мира, так и марксизм в интерпретации Ленина непроизвольно игнорирует устройство и несправедливость русского социализма.
Сделав революцию, ленинизм исчерпал себя.
* * * *
Весь внешний идеализм мышления Ленина и, следовательно, восприятие его поступков как мессианства и бонапартизма, есть простое отражение способа осуществления революции в России – “сверху”, разумеется в наиболее благоприятный момент политического кризиса.
Заимствовать и осуществить марксизм в России могла только интеллигенция, ее радикальная часть. С такой точки зрения, она – пролетариат, а ее организация есть пролетарская по свои целям организация. “Заговор интеллигенции”, поддержанный рабоче-крестьянской массой; “гегемония пролетариата в буржуазной революции” придает тройственному союзу социал-демократов, рабочих и крестьян характер строго централизованной иерархии.
Централизм осуществлялся точно так, как описывал его Плеханов, если судит по уставу партии, принятому на втором съезде РСДРП. “Верховным органом партии был признан партийный съезд… Съезд назначал руководящие центры… Взаимоотношения между руководящими центрами и местными социал-демократическими организациями определялись уставом… На ЦК возлагалась задача организовывать комитеты, союзы комитетов и все другие учреждения партии и руководить их работой…” 37
37
История КПСС, Госполитиздат, 1964г., стр.474
“Сила и власть ЦК, твердость и чистота партии – вот в чем суть” 38 – писал Ленин в своих заметках в прениях по уставу, и, “исходя из реальных условий и интересов дела, съезд определил, что партия строится сверху вниз – от партийного съезда к отдельным партийным организациям”. 39
Политическая свобода по сути существовала в пределах узкого круга лиц, профессиональных революционеров, центра партии. Двойственность русской социал-демократии, соединение в ее лице интереса пролетариев и людей умственного труда, их индивидуализм, способствовали умственным разногласиям на грани заумия, что, в конечном итоге, привело к развалу “комгвардии” в конце двадцатых годов,
38
В. Ленин Соч., изд.4, том 7, стр.430
39
История КПСС, Госполитиздат, 1964г., стр.475