Русский социализм
Шрифт:
Посмотрим, однако, как обрисовывает ситуацию Плеханов.
“Российская социал-демократия называет себя рабочей партией. И это не самозванство с ее стороны. Она, несомненно, – рабочая партия в том смысле, что она стоит на точке зрения интересов рабочего класса и защищает эти интересы, как может и как умеет.
Но если бы нас спросили, какую роль играют рабочие в ее внутренней жизни, то мы, не желая скрывать истину, ответили бы: почт никакой. Главным вершителем ее судеб являлась до сих пор так называемая интеллигенция, и кто желает понять ее историю, тот должен прежде всего понять, что такое наши интеллигенты”. 40
40
Г.
“Интеллигент это человек умственного труда, что конечно не мешает ему предаваться умственной лени. В качестве человека умственного труда он, поскольку не мешает ему его умственная лень, легко схватывает общие идеи и охотно распространяет их в окружающей среде. За эти свойства его надо признать чрезвычайно полезным, а при известных общественно-политических условиях даже незаменимым “фактором прогресса”. Но, – известно, что и на солнце есть пятна, – интеллигентный “фактор прогресса” отличается и крупными недостатками в значительной степени ослабляющими значение его достоинств…
Интеллигенты легко усваивают себе общие идеи, касающиеся тех отношений, которые существуют в окружающем обществе. Но эти идеи не опираются на собственный опыт интеллигента, и потому они всегда поверхностны. “Интеллигентный” человек не принадлежит ни к одному из тех общественных классов, борьбой которых определяется вся внутренняя жизнь общества: он не капиталист, не рабочий, не землевладелец, не мелкий буржуа промышленности или земледелия. Он живет вне этих классов, хотя иногда стоит и близко от них, и если он судит об их положении и об их взаимных отношениях, то судит именно по книгам, а не на основании собственного опыта.
Для интеллигента характерно отвлеченное мышление по тому методу, который у Гегеля, а вслед за Гегелем у Энгельса, назывался метафизическим. Метафизик мыслит по формуле: да-да, нет-нет, что сверх того, то от лукавого; он не понимает, что отвлеченной истины нет, что все зависит от обстоятельств времени и места, что истина всегда конкретна. Он и на истину смотрит независимо от времени и места, с точки зрения бескровной абстракции. Ему чуждо сознание того, что вследствие перемены обстоятельств истина становится заблуждением, а заблуждение истиной”. 41
41
Г. Плеханов, Сочинения, том 13, стр.310
Итак, интеллигент мыслит до крайности отвлеченно. Он метафизик до конца ногтей. Это не единственный его грех. Он, кроме того, большой индивидуалист. Он останется им как бы не увлекался он социализмом. Интеллигент работает, – когда работает, – головой, а работа головой есть работа в одиночку,… его коллеги являются не столько его товарищами, сколько конкурентами… То новое распределение дохода, которое вызвала их борьба, не может повести к изменению производственных отношений. Вот почему интеллигент, когда он склонен к идеальным порывам, борется не свои, а за чужие интересы – в настоящее время за интересы рабочего класса”. 42
42
Там же, стр.311
“Психология сверхчеловеков дает о себе знать даже там, где они отстаивают великие интересы человечества… Раздражительная щепетильность интеллигента как проклятие тяготеет над всей его деятельностью. Она делает невозможным сколь-нибудь значительное сплочение революционных сил интеллигенции; она чрезвычайно усиливает раздоры порождаемые узкой односторонностью “интеллигентского” мышления и если эти раздоры служат навозом, повышающим урожаи влиятельных самодовольных посредственностей, то они же дают простор, широкий простор маленьким кружковым Макиавелли, практикующим правило: цель оправдывает средства, и крошечным кружковым честолюбцам, ставящим возвышение своего драгоценного “я” главной целью своей революционной работы”. 43
43
Там
Однако, как мы помним, российский социал-демократ не совсем чистопородный интеллигент. Большинство эсдеков меньше всего руководствовалось “идеальными порывами” и больше всего – своим собственным интересом, предпочитая идеал пролетарского мира жизни в мире самодержавия. Здесь “идеальный порыв” оттеснен хладнокровным отождествлением себя с пролетариатом, поэтому по необходимости эсдек должен быть политиком, диалектиком политической практики. Но он не был бы интеллигентом, не сохраняя интеллигентских привычек, – индивидуализма и тому подобного, – проявляя их ровно столько, сколько позволяла политическая обстановка.
Если бы РСДРП было бы чисто интеллигентским движением, она давно бы канула в лету, как канули многие отдельные лица и группы ее членов, не вписавшиеся в политический пейзаж, предпочетшие свои схемы, свою индивидуальность, свое самолюбие политической реальности и предсказания Плеханова сбылись бы задолго до 1928 года.
Интеллигенция превращается в социал-демократию в своем отрицании деспотического и буржуазного порядка в России. С отпадением оного исчезает жесткий политический контроль за поведением и воспитанием эсдеков. Новое послереволюционное поколение интеллигентов уже не имеет шансов стать социал-демократами, да и большая часть старого опускается до уровня чистых интеллигентов. Все они просто оперируют марксистскими схемами, доказывают свою правоту и свою ценность не в борьбе с враждебным строем, а в борьбе друг с другом. Возрождается та самая кружковщина, интриги и прочее. Раскол в их среде происходит до, а не после своей необходимости.
Поэтому после 1917 года, когда власть была завоевана и естественный рост рядов социал-демократии прекратился, сохранение ее остатков в лице “коммунистической гвардии” от внутреннего разложения и посягательств со стороны “бессознательной” массы партии пробрело первостепенное значение для политического будущего страны.
Дальнейшее усиление централизма (запрет фракций и т.п.) было неизбежно. Централизм принимает крайние формы. Ибо то преимущество, которое делало социал-демократию прежде необходимой, знание, заимствование марксизма, развитие теории, что делало ее “выразительницей самых передовых стремлений своего времени”, 44 ее привычка к умственному труду и индивидуализм, то эта самая интеллигентность и индивидуализм подготавливают теперь ее поражение.
44
Г. Плеханов, Соч., том 13, стр. 67
“Комгвардия” сама поедала себя путем склок и расколов, теряла авторитет, освобождая политическую сцену для нового действующего лица. “Центр нашей партии съел всю партию” 45 тогда и только тогда, когда на смену “комгвардии” пришла рядовая масса “пролетариев”, поставленных к власти.
“У Щедрина где-то фигурирует какой-то советник Иванов, который был так мал ростом, что решительно “не мог вместить в себе ничего пространного”. Они хотят вести рабочий класс, а сами не способны без поводыря прейти от одной своей смешной крайности к другой. Их не покидает мучительное сознание этой неспособности, и нули, стремящиеся пристать к какой-нибудь единице, они, подобно крыловским лягушкам, просившим себе царя, старательно ищут себе “вождя”, и когда им удается обрести такого, они воображают, что пришел “мессия” и требуют для него диктатуры”. 46
45
Там же, стр. 92
46
Там же, стр. 86