Русский сыщик И. Д. Путилин т. 2
Шрифт:
Стараясь быть незамеченными, мы шли, не выпуская его ни на секунду из виду.
Раз он свернул налево, потом — направо, и вскоре мы очутились перед знаменитой Вяземской лаврой.
Горбун юркнул в ворота этой страшной клоаки, чудеса которой приводили в содрогание людей с самыми крепкими нервами.
Это был расцвет славы Вяземки — притона всей столичной сволочи, обрушивающейся на петербургских обывателей.
Отъявленные воры, пьяницы-золоторотцы, проститутки — все свили здесь прочное гнездо, разрушить
Подобно московскому Ржанову дому Хитрова рынка, здесь находились и ночлежки — общежития для сего почтенного общества негодяев и мегер, и отдельные комнатки-конуры, сдаваемые за дешевую цену аристократам столичного сброда.
Притаившись за грудой пустых бочек, мы увидели, как страшный горбун, быстро и цепко поднявшись по обледенелой лестнице, заваленной человеческими экскрементами, вошел на черную «галдарейку» грязного, ветхого надворного флигеля и скрылся, отперев огромный замок, за дверью какого-то логовища.
— Ну, теперь мы можем ехать! — задумчиво произнес Путилин, не сводя глаз с таинственной двери, скрывшей чудовище-горбуна.
— Ты что-нибудь наметил? — спросил я его.
— Темно... темно... — как и вчера ночью, ответил он.
Мать жертвы
В Сыскном Путилина ожидал сюрприз.
Лишь только мы вошли, предварительно переодевшись, в кабинет, как дверь распахнулась, и в сопровождении дежурного агента вошла, вернее, вбежала, небольшого роста худощавая пожилая женщина.
Одета она была так, как одеваются мещанки или бедные, но «бла-а-а-родные» чиновницы — «цироки»: в подобие какой-то черной поношенной шляпы, прикрытой черной косынкой, в длинном черном дипломате.
Лишь только она вошла, как сейчас же заплакала, вернее, заголосила:
— Ах-ах-ах... ваше... ваше превосходительство...
— Что такое? Кто эта женщина? — спросил Путилин агента.
— Мать вчерашней девушки, найденной перед церковью Спаса... — доложил агент.
Лицо Путилина было бесстрастно.
— Садитесь, сударыня... Да вы бросьте плакать... Давайте лучше побеседуем... — пригласил Путилин.
— Да ка-а-ак же не плакать-то?! Дочь — единственная... Леночка моя ненагля-а-а-дная... Видела ее, голубушку...
Из расспросов женщины выяснилось следующее. Она — вдова скромного канцелярского служителя, умершего от запоя. После смерти кормильца в доме наступила страшная нужда.
Она шила, гадала на кофейной гуще, обмывала даже покойников — словом, делала все усилия, чтобы «держаться на линии» со своей Леночкой.
— А она-с раскрасавица у меня была! Характеру Леночка была гордого, замечательного, можно сказать. И-и! Никто к ней не подступайся! Королева прямо! В последнее время тоже работать начала. На лавки белье шили мы...
Сильные рыдания потрясли вдову-чиновницу.
— А вот какое счастье на поверку вышло! А-а-ах!..
— Скажите, сударыня, ваша дочь часто отлучалась из дома?
— Да не особенно... Когда работу относить надо было.
— Когда последний раз до катастрофы ушла из дому ваша дочь?
— Часов около семи вечера. Жду ее, жду — нет. Уж и ночь настала. Тоскует сердце. Ну, думаю, может, к подруге какой зашла, ночевать осталась. Ан — и утро! А тут вдруг услышала: девушку нашли мертвой у церкви Спаса. Бросилась туда. Говорят, отвезли уж куда-то. Разыскала.
— Скажите, а ведомо ли вам, что за лифом вашей дочери были найдены сорок девять тысяч семьсот рублей?
На вдову нашел столбняк.
— К... как? Сколько? — обезумела она.
Путилин повторил.
— А... где же деньги? — загорелись глаза с «цикорки».
— У нас, конечно, сударыня.
— А вы... куда ж их денете? Я ведь мать ее, я — наследница.
Мы невольно улыбнулись.
— Нет уж, сударыня, этих денег вы не наследуете, — ответил Путилин. — А вот лучше скажите: откуда, по вашему мнению, у вашей дочери могла взяться такая сумма?
Вдова захныкала.
— А я почем знаю, господин начальник.
Путилин сдал вдову на руки своему опытному помощнику. От нее надо было взять подробные сведения о всех знакомых вдовы, о тех магазинах, куда Леночка сдавала работу. Соответственно с этим целая рать агентов должна быть направлена по горячим следам.
Но я ясно видел, что Путилин распоряжался как бы нехотя, словно сам не доверял целесообразности тех мер розыска, которые предпринимал.
Я хорошо изучил моего гениального друга. Я чувствовал, что делает он все это больше для пустой формальности, для очистки совести.
— Позовите мне X! — отдал он приказ.
X был любимый агент Путилина. Силач, бесстрашный и находчивый.
— Слушайте, голубчик, сейчас мы с вами побеседуем кое о чем.
Затем он обратился ко мне:
— Поезжай, дружище, домой и ожидай меня ровно в восемь вечера. Сегодня ночью мы продолжим наши похождения. Только отпусти лакея.
В логовище зверя
Стрелка часов показывала ровно восемь, когда раздался звонок. Я поспешно открыл дверь и попятился, удивленный: первой вошла в мою переднюю... девушка, которую я вчера видел убитой на Сенной площади.