Русско-еврейский Берлин (1920—1941)
Шрифт:
Далеко не юному Гершуну также пришлось начинать третью по счету жизнь, после российской и германской. «Старость заключается в том, – писал он в мае 1938 года, – что человек для окружающих часто умирает раньше, чем наступает его физическая кончина… И комизм заключается в том, что сошедший со сцены внутри еще считает себя актером, а сцены-то уже давно нет» 497 .
Забегая вперед, скажем, что «на сцене», во всяком случае эмигрантской, Гершуну еще предстояло сыграть немаловажную роль, и не одну 498 .
497
Гершун Б.Л. – Гольденвейзеру А.А., Париж, 15 мая 1938 года: Там же.
498
О жизни Б.Л. Гершуна во Франции см.: Зеелер В.Ф. Памяти хорошего человека // Русская мысль. 1954. 28 июня (№ 679). С. 4.
Тем временем в Берлине «по категорическому требованию германского правительства, не пожелавшего далее терпеть такое учреждение» должен был закрыться Нансеновский офис (Нансенамт). Это определило судьбу общего приятеля Гершуна и Гольденвейзера – Е.А. Фальковского. «Евг[ений] А[дамович] уволен и получает при закрытии Нансенамта 2-месячное жалованье; он хлопочет
Фальковский перебрался в Париж в июле 1938 года. Гершун не слишком оптимистично смотрел на перспективы одного из лучших экспертов по международному законодательству о беженцах: «Несколько месяцев может выдержать, но затем окажется в тяжелом положении, если не найдет место или работу: это не так легко. Он не мог оставаться в Германии, несмотря на свое арийство. Я думаю, да и он полагает, что он легко бы мог оказаться в концентрационном лагере» 500 .
499
Гершун Б.Л. – Гольденвейзеру А.А., Париж, 3 июля 1938 года: Gold-4.
500
Гершун Б.Л. – Гольденвейзеру А.А., 5 сентября 1938 года: Там же.
В Париж постепенно съезжались остатки берлинской адвокатской колонии: «С Б.И. Элькиным вижусь часто. Он, как всегда, пессимистичен и недоволен. Зол… Л.М. Зайцев не в силах выдержать и скоро покидает Германию (пока это – конфиденциально). Я.С. Бродский и Кучеров 501 в Париже» 502 .
Адвокатов наряду с общими для беженцев проблемами волновала и еще одна, специфическая: чем жить? В большинстве своем они были людьми немолодыми, даже один из самых «юных», Гольденвейзер, приближался к пятидесяти. Ничего другого, кроме как занятия юриспруденцией, они не знали и не умели. Переучиваться было поздно, заниматься физическим трудом не позволяли возраст и здоровье.
501
Яков Соломонович Бродский и Самуил Львович Кучеров – члены Союза русской присяжной адвокатуры в Германии.
502
Гершун Б.Л. – Гольденвейзеру А.А., 25 декабря 1938 года: Gold-4.
И все же Гольденвейзер не терял оптимизма. «В Америке я не разочарован, – писал он М.Л. Кантору через полгода после приезда в новую страну. – Поле для наблюдения и изучения здесь громадное, да и для деятельности были бы интересные возможности, но вот только специальность наша как нельзя менее подходит для трансплантации [курсив мой. – О.Б.], а кроме того нужно жить и входить в жизнь годами, пока настолько с ней освоишься, что сможешь активно в ней участвовать» 503 .
503
Гольденвейзер А.А. – Кантору М.Л., 12 июня 1938 года. «Службы или иного постоянного заработка пока также не имею. Можно ли будет существовать здесь в качестве русского адвоката, пока еще не могу сказать», – писал он месяц спустя Гершуну (Гольденвейзер А.А. – Гершуну Б.Л. , 10 июля 1939 года).
Это было справедливо для любой другой новой страны. Если даже удавалось приспособиться, то выйти на прежний уровень было нелегко. Гершун писал после пяти лет жизни во Франции:
Мы с О.М. 504 живем тихо, уединенно, и скромно, одним словом, не столько живем, сколько доживаем. У меня много всякой работы, и не профессиональной, а заработки скромные. С здешним правом, обычаями и нравами больше или меньше освоился. Право неплохое, обычаи – хуже, а нравы – совсем скверные 505 .
504
Ольга Марковна, жена Б.Л. Гершуна.
505
Гершун Б.Л. – Гольденвейзеру А.А., 25 декабря 1938 года: Gold-4.
Фальковский более чем через год после приезда во Францию был так же неустроен:
Хотите подробностей? – задавал он риторический вопрос Гольденвейзеру. – Вот: работы так же нет (как у Вас, и как год назад), если не считать случайных (одно слово нрзб.) дел, без работы и без будущего, не покрывающих и половины бюджета. Маклаков с каждым месяцем все отдаленней и суше, не устает разъяснять, время от времени, что денег у него нет и никогда не будет 506 . А волонтером я к нему также по-прежнему хожу и радуюсь скромному успеху: чувствовать себя и в Париже одним из первейших специалистов по беженскому праву. Сбережения растягиваются как резина, – но и резине бывает конец, и вскоре после рождества я выкидываю сигнал SOS и иду ко дну 507 .
506
Маклаков Василий Алексеевич (1869 – 1957), адвокат, один из лучших русских ораторов начала ХХ века, член ЦК партии кадетов, депутат Государственной думы 2 – 4 созывов. В 1917 – 1924 годах российский посол во Франции. После признания Францией Советского Союза – глава офиса по делам русских беженцев при Министерстве иностранных дел Франции и председатель русского Эмигрантского комитета. Фальковский, возглавлявший в Берлине Нансеновский офис, работал в «офисе Маклакова» в качестве волонтера в расчете на возможное появление оплачиваемого места.
507
Фальковский Е.А. – Гольденвейзеру А.А., 26 ноября 1939 года: Gold-5.
В письмах Гольденвейзера можно найти сведения, хотя и самые общие, о том, чем он жил. «Ко мне по старой памяти, – сообщал он А.Ю. Эфросу летом 1939 года, – обращаются по разным делам, как письменно из Европы, так и лично приезжающие сюда. У меня с давних времен хорошие связи со здешними адвокатами. К сожалению, здесь нет такой компактной русской беженской колонии, какая была в Берлине, поэтому трудно приобрести постоянную клиентуру» 508 .
Я лично еще ничего не добился, – сообщал Гольденвейзер коллеге-адвокату в Варшаву, – но вполне искренне приписываю свои неудачи исключительно моим личным дефектам и комплексам.
Адвокатская работа, о возможности которой Вы пишете, вероятно, возможна, хотя нужно считаться с тремя отрицательными моментами: 1) деловые связи с Европой здесь гораздо слабее, чем обычно предполагают, особенно в последние
508
Гольденвейзер А.А. – Эфросу А.Ю., 10 июля 1939 года: Там же.
509
Гольденвейзер А.А. – Мазору М.М., 11 декабря 1938 года: Gold-4.
Начавшаяся 1 сентября 1939 года война отразилась на материальном положении не только тех, кто находился в воюющих странах. Она ударила и по благополучным – тем, кто успел перебраться за океан. «Затруднения почтовой связи с Европой катастрофически отражаются на адвокатской практике. Писать корреспонденции перестал: в переведенных на сокращенный размер “Последних новостях” нет места, с “Сегодня” произошла какая-то подневольная метаморфоза 510 , а русские журналы, по-видимому, приостановились до лучших времен» 511 .
510
«Сегодня» – газета, выходившая в Риге на русском языке в 1919 – 1940 годах, одна из крупнейших газет русского зарубежья. Гольденвейзер довольно активно публиковался на страницах «Сегодня», особенно в конце 1930-х годов. «Метаморфоза», происшедшая с газетой, объяснялась заключением советско-латвийского соглашения и появлением советских военных баз на территории Латвии. Соответственно, какая-либо критика СССР на страницах «Сегодня» стала невозможна.
511
Гольденвейзер А.А. – Фрумкину Я.Г., 7 декабря 1939 года: Gold-5.
Л.М. Зайцев с присущим ему юмором писал Гольденвейзеру из Брюсселя в марте 1940 года: «От коллег получаю письма из Буэнос-Айреса и Сант-Яго, Парижа и Лондона, Риги и Ковно. Все предлагают ответить на трудный вопрос частного международного права: куда девался клиент, как таковой? Не можете ли Вы посодействовать разрешению этой столь актуальной проблемы?» 512
Гольденвейзер и сам недоумевал:
В связи с устремлением в Америку всех людей из всех стран и всех принадлежащих им капиталов, казалось бы, для нашего брата могло бы открыться здесь поприще. Но пока я этого не замечаю. Если есть дела, то либо старые претензии к американским капиталам русских обществ, либо хлопоты по «размораживанию» разных замороженных счетов. Больше всего просьб об аффидевитах и всяких, более или менее безнадежных, запросов о квотах и визах 513 .
512
Зайцев Л.М. – Гольденвейзеру А.А., 22 марта 1940 года: Gold-6.
513
Гольденвейзер А.А. – Кантору М.Л., 15 августа 1940 года (в оригинале ошибочно 1930): Там же.
Переписка юристов не исчерпывалась обсуждением профессиональных проблем, сводившихся в основном к отсутствию клиентов и, следовательно, работы и заработков. Очень любопытны рассуждения Гершуна о вышедшей в Париже в 1938 году книге воспоминаний знаменитого адвоката Оскара Грузенберга «Вчера».
Милюков – страха ради иудейска – напечатал о ней восторженную рецензию, – писал Гершун все тому же Гольденвейзеру, состоявшему с Грузенбергом в переписке. – Я прочел эту книгу. Лучше бы она не вышла. Очерки, посвященные воспоминаниям о делах, очень интересны, но они пропадают в автобиографии и в воспоминаниях о «великих людях», его друзьях – Короленко, Горьком, Кони. Язык – вымученный, любовь к «истинно-русским» оборотам речи и поговоркам (Кременецкий – Алданова 514 ), – и повсюду Оскар, Оскар и Оскар, – некуда от него спрятаться.
Как вам нравится в первых строках – определение русского языка:
«я полюбил этот удивительный язык: в ласке шелковисто-нежный, завораживающий; в книге – простой, просвечивающий до невозможности скрыть малейшую фальшь; в испытаниях борьбы – подмороженный, страстно-сдержанный» 515 .
И в таком стиле почти вся книга. Только там, где он рассказывает о делах, защитах, муках за подзащитных, – там язык натуральнее.
Ни один настоящий русский человек не писал, и не будет писать таким русским языком.
Книга успеха не имеет. Трахтерев 516 , которого я на днях встретил, рассказывал мне, что написал для «Возрождения» резкую рецензию про «Вчера», а про одного русского мне рассказывали, что он сказал, что, прочитав книгу Грузенберга, стал антисемитом. А Грузенберг собирается выпустить второй том 517 .
514
Семен Исидорович Кременецкий – герой трилогии М.А. Алданова «Ключ», «Бегство», «Пещера». В предисловии к первому книжному изданию «Ключа» автор писал: «Добавлю в качестве курьеза, что мне называли п я т ь адвокатов, с которых будто бы писан (и тоже “портретно”) Кременецкий. Скажу кратко <…> в этих указаниях нет ни одного слова правды» (Алданов М. Ключ. Берлин: Изд. Книгоиздательства «Слово» и журнала «Современные записки», 1930. C. 6). В.В. Набоков говорил в одном из своих интервью 1930-х годов: «…в алдановском Семене Исидоровиче Кременецком во что бы то ни стало старались найти черты какого-нибудь известного петербургского адвоката, живущего сейчас в эмиграции. И, конечно, находили. Но Алданов слишком осторожный писатель, чтобы списывать свой портрет с живого лица. Его Кременецкий родился и жил в воображении одного только Алданова. Честь и слава писателю, герои которого кажутся людьми, живущими среди нас, нашей повседневной жизнью»: http://www.100tomov.ru/russ_proza/Nabokov_Vladimir/Vstrecha_s_V_Sirinym.gz/2/
515
Грузенберг О.О. Вчера: Воспоминания. Париж, 1938. С. 5.
516
Трахтерев Осип Сергеевич (1876/77 – 1944) – присяжный поверенный Петербургской судебной палаты; в эмиграции жил в Берлине (1922 – 1923), затем в Париже, председатель парижского Союза русских адвокатов за границей, занимавшего более правые позиции по сравнению с Объединением русских адвокатов, возглавлявшимся Н.В. Тесленко; погиб в Освенциме.
517
Гершун Б.Л. – Гольденвейзеру А.А., 15 мая 1938 года: Gold-4.