Русское слово в лирике XIX века (1840-1900): учебное пособие
Шрифт:
В этих песнях-романсах выражена мучительная страсть, контрастность чувств, «слиянье грусти злой с сладострастьем баядерки». Все стихотворение достаточно длинное, оно содержит 154 строки. Певцы, исполняющие «Цыганскую венгерку» обычно сокращали слишком длинный текст по своему усмотрению, сохраняя однако накал «цыганского» чувства.
Я у ног твоих – смотри —С смертною тоскою.Говори же, говори,Сжалься надо мною!Неужель я виноватТем, что из-за взглядаТвоего я был бы радВынесть муки ада?……………Новизна этих шедевров русской любовной лирики А. Григорьева заключалась в урагане неистовых, безудержных чувств, в «цыганском» надрыве. В поэзии Аполлона
Как отмечал биограф Аполлона Григорьева Б.Ф. Егоров, «…вся гиперболически страстная, залихватская, трагически-пессимистическая стихия «Цыганской венгерки», вплоть до концовки «Чтобы сердце поскорей / Лопнуло от муки!» – противостоит стыдливой скромности русских народных песен и зато вполне сочетается с содержанием и формой цыганских плясок и пения. А. Григорьеву всегда был присущ именно «цыганский» утрированный максимализм чувств и желаний; как он точно заявил о себе в поэме «Venezia la bella»:
Уж если пить – так выпить океан!Кутить – так пир горой и хор цыган!» [81]Цыганское пение и цыганская тема в искусстве и в поэзии развивались в России на протяжении всего XIX в., влияя на стиль русских романсов, их исполнение и тематическое наполнение. Постепенно сложился жанр цыганского романса и цыганской песни. Это направление развития романса в России шло параллельно с другим и основным, не подменяя его.
Циклы любовных лирических стихотворений-романсов создавались многими русскими поэтами романтической ориентации – А.А. Фетом, А.К. Толстым, Я.П. Полонским, Л.А. Меем, А.Н. Апухтиным, И.Ф. Анненским и др. Их произведения по своему музыкальному и стилистическому языковому оформлению относились уже к тому наследию, которое принято называть классическим русским романсом. Именно XIX в. оставил нам несметные эстетические и музыкальные богатства в области русского романса.
81
Егоров Б.Ф. Аполлон Григорьев. М., 2000. С. 132.
Поэты тонко чувствовали «музыку» стиха, и не случайно пение и чтение стихов нараспев – два очень близких способа человеческого общения. «Подобно скульптору, поэт должен быть верен материалу, с которым работает. Из услышанных когда-то звуков он призван сотворить мелодию и гармонию стиха» [82] . Этому способствует прежде всего ритмический рисунок стихотворения. Поэт, отрабатывая, оттачивая ритмическую структуру стиха, приближается к музыкальной форме. Сама организация словесного материала, проявляющаяся, в частности, и в том, что используются звуковые повороты, рефрены, куплеты, параллельна, по ритму почти тождественна с законами контрапункта в музыке.
82
Элиот Томас Стернз. Назначение поэзии. М., 1997. С. 200.
Композиторы всегда стремились работать с текстом, в котором находили родственные искусству музыки черты. Так, Петр Ильич Чайковский видел в Фете поэта-музыканта, он писал: «…его часто не понимают, а есть даже и такие господа, которые смеются над ним или находят, что стихотворения, вроде «Уноси мое сердце в звенящую даль…», есть бессмыслица. Для человека ограниченного и в особенности немузыкального, пожалуй, это и бессмыслица, – но ведь недаром же Фет, несмотря на свою несомненную для меня гениальность, вовсе не популярен» [83] . Можно напомнить фрагмент из прелестного музыкального стихотворения Фета, которое как романс, положенный на музыку П.И. Чайковским, исполняется на музыкальных вечерах до сих пор:
83
Чайковский М. Жизнь Петра Ильича Чайковского. Т. 3. М.; Лейпциг, 1902. С, 266–267.
ПЕВИЦЕ
Уноси мое сердце в звенящую даль.Где как месяц за рощей печаль;В этих звуках на жаркие слезы твоиКротко светит улыбка любви.О, дитя! как легко средь незримых зыбейДоверяться мне песне твоей:Выше, выше плыву серебристым путем,БудтоЭто неувядающие стихи о любви, о пении и о музыке, вернее, о том впечатлении, которые эти звуки производят. Стихотворение метафорическое; его трудно пересказывать в прозе. Основу составляют неожиданные, размытые, далекие от реальности ассоциативные образы; некоторые из них вызывали у многих слушателей и читателей в середине XIX в. недоумение: звенящая даль; незримая зыбь; Вдалеке замирает твой голос, горя; Выше плыву серебристым путем,/Будто шаткая тень за крылом…
Немало и других стихов А.А. Фета, ставших известными романсами: «На заре ты ее не буди…»; «Я пришел к тебе с приветом…»; «Только станет смеркаться немножко…»; «Я тебе ничего не скажу…»; «Сияла ночь. Луной был полон сад…». Последнее стихотворение было положено на музыку Н. Ширяевым, и этот романс очень часто исполняли в салонах, на музыкальных вечерах и с эстрады в последних десятилетиях XIX в. и в XX веке.
Сияла ночь. Луной был полон сад. ЛежалиЛучи у наших ног в гостиной без огней.Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,Как и сердца у нас за песнею твоей.Ты пела до зари, в слезах изнемогая,Что ты одна – любовь, что нет любви иной,И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,Тебя любить, обнять и плакать над тобой.………………Оба стихотворения – «Певице» и «Сияла ночь…» – как будто бы посвящены одной и той же теме, женскому пению, но как по-разному, с точки зрения стилистики, они написаны! Стихотворение «Певице» импрессионистично от начала до конца: в нем сгущены поэтические впечатления: отражен ряд индивидуальных образных восприятий тех звуков, которые поэт услышал в пении. Второе стихотворение совершенно конкретно. Оно представляет собой детальный рассказ в стихах о произошедшем событии. Стихи написаны в 1877 г. по поводу двух вечеров в «Ясной поляне», на которых Фет слушал пение Т.А. Кузьминской – сестры жены Л.Н. Толстого. Написав эти строки, поэт на другой же день (3 августа 1877 г.) послал их Л.Н. Толстому, сопроводив письмом: «Посылаю Вам вчера написанное стихотворение»… В тексте стихотворения Фет как великий мастер выразительных деталей описывает ситуацию с помощью немногих скупых штрихов: лунные лучи у ног в гостиной без огней; дрожащие струны рояля, пение до зари…
«Все, что занимает, волнует, печалит, услаждает, мучит, успокаивает, тревожит, словом, все, что составляет содержание духовной жизни субъекта, все, что входит в него, возникает в нем, – все приемлется лирикою, как законное ее достояние», – писал В.Г. Белинский в статье «Разделение поэзии на роды и виды». Внутренний мир человека в его самых интимных переживаниях, связанных с чувством любви, составлял основу лирики романсного типа у многих русских поэтов того времени, но художественно-творческое освоение темы у каждого поэта было индивидуальным.
Вспомним три самых известных и прославленных классических романса на тему встречи: стихотворения А.С. Пушкина к А.П. Керн «Я помню чудное мгновенье…»; Ф.И. Тютчева, обращенное к прелестной баронессе А.М. Крюденер «Я встретил вас – и все былое…» и А.К Толстого – «Средь шумного бала, случайно…», обращенное к будущей жене. Тема этих произведений одна и та же, но как по-разному, с эстетической и психологической точек зрения звучат лирические интонации! Эмоциональное впечатление создает особый «дифференциал настроения», по выражению психолога А.С. Выготского. «Эстетическая реакция, – писал он, – …очень напоминает игру на рояле: каждый элемент, входящий в состав произведения искусства, ударяет как бы на соответственный чувственный клавиш нашего организма, в ответ раздается чувственный тон или звук, и вся эстетическая реакция есть эти встающие в ответ на удары по клавишам эмоциональные впечатления» [84] . Так, необыкновенно популярный в свое время поэт Алексей Константинович Толстой писал стихи, положенные на музыку и ставшие романсами, в разнообразной стилистической манере, вызывая каждый раз новые художественные и эмоциональные впечатления. Из числа написанных им романсов следует упомянуть самые известные: «Не ветер, вея с высоты…», «Ты не спрашивай, не распытывай…», «Гаснут дальней Альпухарры…», «То было раннею весной…», «Коль любить, так без рассудку…» и уже упомянутый часто исполняемый романс «Средь шумного бала, случайно…» (музыка П.И. Чайковского).
84
Выготский А.С. Психология искусства. М., 1965. С. 266.