Русское слово в лирике XIX века (1840-1900): учебное пособие
Шрифт:
В качестве важнейших элементов изобразительной, образной ткани и общего стилистического фона лирического стихотворения поэты широко используют конструктивные словеснохудожественные средства – прежде всего тропы и стилистические фигуры.
В широком плане тропы, фигуры, как и другие способы и приемы изобразительности, в лирике составляют особую знаковую, семиотическую [91] систему, назначение которой – пробудить в читателе или слушателе поэтическое настроение, воздействовать на его эмоции, чувства; удержать внимание, направив его в эстетическое русло. А. Белый писал: «Центр кипения образов – в нас». Он рассматривал переживания писателя и читателя как «нервы поэзии».
91
Семиотика (от греч. semeion – знак, признак, semeiotikos – относящийся к знакам) – научная дисциплина, изучающая общее в строении и функционировании различных знаковых (семиотических) систем, хранящих и передающих информацию.
Социальный
92
Степанов Ю. С. Семиотика // Русский язык. Энциклопедия. Изд… 2-е. М, 1997. С, 462.
Поэтический язык всегда есть отступление от обычного словоупотребления. Тропы, фигуры и другие структуры стихотворной речи, как справедливо замечают авторы современной «Общей риторики», «представляют собой то единственное средство, которое может увести язык от его утилитарной роли, а это является первейшим условием его превращения в язык поэтический» [93] .
В изучении тропов и фигур ученые пока еще не достигли полного согласия. Мы придерживаемся той концепции их понимания и той классификации, которые изложены в книге: Граудина Л.К., Кочеткова Г.И. Русская риторика. М., 2001. С. 391–415.
93
Дюбуа Ж., Эделин Ф., Клинкенберг Ж.
– М., Мэнге Ф., Пир Ф. Общая риторика. М., 1986. С. 60.
Тропы
Троп (от греч. tropos – поворот, оборот речи) – особый оборот, особое употребление слов, фраз и выражений не в прямом, а в переносном, образном или иносказательном смысле. Тропы составляют систему приемов, относящихся к изобразительной семантике. Тропами принято считать аллегорию, антономазию, гиперболу, иронию, катахрезу, метафору, метонимию, олицетворение (прозопопею), оксюморон, сарказм, синекдоху, хариентизм. Как образ, тяготеющий к многозначности, сюда же может быть отнесен и лексический символ.
Природа тропа отличается семантической двойственностью. В высказывании с использованием тропа в сознании говорящего и слушающего, пишущего и читающего (адресанта и адресата) обязательно присутствуют два значения: прямое и переносное. Тонкая грань сочетания реальных представлений о действительности и переносных их названий определяют сердцевину его изобразительности. Тут важно сразу же подчеркнуть отличие тропа от фигуры.
А.Г. Горнфельд писал: «Тропы имеют результатом обогащение мысли известным новым содержанием; фигуры – определенные обороты речи, рассчитанные на известное действие, но не вносящие в содержание ничего нового, расширяющего познание. Они служат выражением эмоционального движения в говорящем и средством передачи тона и степени его настроения слушателю» [94] . Фигура – это в первую очередь единица синтаксиса и, входя в знаковую систему, она должна быть отнесена к изобразительной синтактике.
94
Горнфельд А.Г. Фигура в поэтике и риторике // Вопросы теории и психологии творчества. Т. I. Изд. 2-е. Харьков, 1911.
Все тропы, представляя собой перенос наименования, могут быть достаточно полно систематизированы по характеру связи переименования с традиционным обозначением реалии. Выделяются три группы: 1) тропы по сходству (их называют компаративными); 2) тропы по смежности; 3) тропы по противоположности (их называют контрастивными).
Компаративные тропы
В первой группе могут быть упомянуты прежде всего олицетворение, метафора, аллегория; причем метафора выступает в поэзии в качестве самого употребительного, основного тропа.
Поэзия метафоры как приема изменения значения слова на основании сходства особенно характерна для русского романтизма. Романтическому направлению в отечественной поэзии свойственны различные способы метафоризации высказываний.
В статье «Метафора в поэтике русских символистов» академик
В.М. Жирмунский подчеркнул значение метафоры в стихотворном языке: «В языке поэта метафоры оживают. Это оживление метафорического смысла слова достигается различными приемами. Иногда – несколько необычным сочетанием
95
Жирмунский В.М. Поэтика русской поэзии: Сб. статей. СПб., 2001.
С, 163.
Приемы и способы создания поэтических метафор столь разнообразны и индивидуальны, что требуют особого анализа творчества каждого выдающегося поэта именно с этой стороны. Самые интересные случаи использования компаративных тропов специально отмечены в разделе книги «Поэтические направления, школы, группы» применительно к тем поэтам, творчество которых в этом разделе рассмотрено. Здесь же кажется важным отметить, насколько различна была стилистическая обусловленность использования тропов в зависимости от того, к какому литературнообщественному движению относился поэт и какой эстетической программы он придерживался. В качестве иллюстрации приведем некоторые примеры и сопоставим их. Так, разделявший идеи «Общества любомудрия» талантливый, философски настроенный поэт Д.В. Веневитинов, который спешил каждую минуту своей жизни «обращать в поэзию» (по выражению князя А.Ф. Одоевского), в 1827 г. написал стихи к рисунку, на котором была изображена муза астрономии Урания с пятью звездами. В стихотворении поэт представил ее как божественное воплощение красоты и поэзии:
К ИЗОБРАЖЕНИЮ УРАНИИ
Пять звезд увенчали чело вдохновенной:Поэзии дивной звезда,Звезда благодатная милой надежды,Звезда беззакатной любви,Звезда лучезарная искренней дружбы,Что пятая будет звезда?Да будет она, благотворные боги,Душевного счастья звездой.Стихотворение написано в стиле условно-поэтического языка поэзии высокого настроя. Все идеалы молодого поэта были связаны с «поэзией мысли». Он писал: «Чувство только порождает мысль, которая развивается в борьбе, и тогда уже, снова обратившись в чувство, является в произведение». Поэтому и выбор этих пяти возвышенных метафор в стихотворении в контексте всей романтической поэзии Д.В. Веневитинова был естественным и закономерным.
Другое семантико-стилистическое звучание метафоры встречаем в поэзии А.А. Григорьева. Как поэту ему был свойствен в большой степени романтический максимализм. Григорьев поразительно откровенно подчеркивал в своем автопортрете контрастные черты: «Столь упорной воли с величайшей бесхарактерностью, горячей веры с безобразным цинизмом, искренних убеждений с отсутствием всяких прочных основ жизни… право, я не умею иначе назвать, как хаосом моего последнего романтика» [96] . Его творчество формировалось в эпоху сороковых годов – время художественных исканий и пессимистического мироощущения. А.А. Григорьев входил в группу поэтов, которые относили себя к направлению рефлективной л ирики. «Рефлектирующие» поэты, как отмечал В.Г. Белинский, отличались «хандрою» и «ипохондрией», «мнительностью» и «сомнением»… Их творчество характеризовалось «погружением в себя», «шатким безверьем», «страданьями» и «сожаленьями». Поэзия лириков этого направления характеризовалась устойчивыми формулами и традиционными метафорическими образами: «прошлое – обман», «будущность – бесцветная пустота», «слезы упоенья», «житейский океан», «тоска неземная», «грязь земных страстей», «безвременные могилы», «холодное удивленье», «цвет поблеклый», «адская мука сомненья» [97] . В качестве иллюстрации приведем фрагмент из цикла А. Григорьева «Импровизации странствующего романтика» (1858) – одно из стихотворений, в котором отразились впечатления от «Мадонны» Мурильо, которую поэт увидел во Флоренции.
96
Григорьев Аполлон. Воспоминания. М.; Л., 1930. С. 516.
97
Чистова И.С. Поэзия 1840-х гг. // История русской литературы. Т2. Л, 1981. С, 477.