Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина
Шрифт:
Еще один проект – КТИ – должен связать месторождения Казахстана с Туркменистаном и Ираном, однако против него, несмотря на экономическую выгоду, выступил Вашингтон – по политическим причинам: американцы не хотят дать своему иранскому противнику возможность вмешиваться в транспортировку среднеазиатской нефти в направлении Индийского океана. Помимо обилия полезных ископаемых Казахстан может извлекать выгоду из своего удачного местоположения – развивать крупные железнодорожные и автомобильные маршруты, соединяющие Китай и Дальний Восток с Европой. В настоящее время рассматривается проект строительства дороги длиной 8500 км, из которых 2800 км должны пролегать по казахской территории в рамках «Новой евразийской автотранспортной инициативы», выдвинутой в 2008 г. и объединяющей различные страны этого региона. Реализация проекта будет иметь весьма значительные геополитические, экономические и стратегические последствия. Использование наземного транспорта позволило бы существенно сократить время, необходимое для путешествия с Дальнего Востока в Европу: в перспективе автомобилям хватало бы десяти дней, тогда как контейнеровозам, направляющимся из больших портов Дальнего Востока в Роттердам, требуется шесть недель. Не стоит забывать и про возможности развития водного транспорта. В настоящее время разрабатывается проект строительства канала «Евразия» между Россией и Казахстаном, который свяжет Каспийское и Азовское моря [229] .
229
«Казахско-российская рабочая группа вскоре представит проект строительства канала “Евразия”, который свяжет Каспийское и Азовское моря. Учитывая увеличение объемов торговли и транзита между Европой и Азией, новые энергетические проекты и перспективы появления у Средней Азии выхода к внешнему морю, этот проект имеет далекоидущие геополитические последствия для России, Казахстана и Китая, способных, в частности, извлечь выгоду из растущей торговли энергоресурсами и экономических отношений с европейскими и азиатскими странами. При ориентировочной стоимости в 4,5 млрд евро и годовом объеме транзита в 75 млн тонн проектируемый 700-километровый водный путь, по одной из версий, свяжет российские регионы Дагестан, Калмыкию, Ставрополье и Ростовскую область и будет служить для перевозки нефти, а также прочей продукции» // Казахско-российский канал «Евразия». Водная транспортная и торговая геополитика. JameStown, 1.01.10.
Помимо энергетических и сырьевых ресурсов Казахстан пытается развивать новые технологии и сферу услуг, наладив партнерство с такими европейским странами, как Франция и Германия, однако поддерживает в названных сферах и очень тесные связи с Россией. Вполне возможно, что Международный центр научной и технической информации, объединяющий исследователей из стран СНГ, станет структурой, способной реализовать самые масштабные начинания.
Казахстан пытается создать благоприятные условия для интеграции стран Средней Азии и расширения двустороннего сотрудничества в таких областях, как энергетика и использование водных ресурсов. Посещение Нурсултаном Назарбаевым – харизматичным лидером, находящимся у власти с 1991 г. и триумфально переизбранным в апреле 2011 г. 95,5 % избирателей (некоторые называют его хозяином степей) [230] , – Кыргызстана и Таджикистана в апреле 2007 г. и в сентябре того же года Туркменистана позволило значительно развить региональное сотрудничество. В октябре 2008 г. были подписаны соглашения по управлению водами Сырдарьи и Амударьи,
230
Биарнес П. Ради мировой империи. Американцы на границах России и Китая. – Париж: Ellipses, 2003.
Узбекистан
Простирающийся на 440 тыс. кв. км, с населением 28 млн жителей, Узбекистан отличается наиболее сложной демографической ситуацией, доставшейся ему в наследство от бывшей советской Средней Азии, а также от исторических столиц Самарканда и Бухары – великих империй и ослепительных султанатов, господствовавших в регионе [231] . Именно в момент обретения независимости и упразднения российского «колониализма», на смену которому пришел геополитический проект «Великого Туркестана», Узбекистан сделал свой выбор, отличный от «евразийского» выбора северного соседа, Казахстана. Почти не затронутый мировым кризисом 2009 г., Узбекистан в 2010 г. продемонстрировал рост в 8 % и умение извлекать прибыль из своих запасов газа и урана благодаря иностранным инвестициям, особенно средствам «Китайской национальной нефтяной корпорации» (КННК), занимающейся разработкой нефтяных полей Минбулака. Со своей стороны, в июне 2010 г. компания «Узбекнефтегаз» подписала с КННК соглашение на поставку 10 млрд куб. м газа в Китай. Эти позитивные сигналы, однако, контрастируют с тем фактом, что четверть населения страны живет за чертой бедности. В политическом плане бесспорным лидером остается Ислам Каримов, и авторитарный режим, установившийся в стране по окончании советской эпохи, вряд ли в ближайшее время подвергнется серьезным изменениям. Автор этой книги вспоминает атмосферу «глухого молчания», сопровождавшую поездку, предпринятую в специфических условиях в район таджикско-узбекской границы, где имели место кровавые столкновения. Чтобы страна развернулась к внешнему миру, понадобилось несколько этапов.
231
Пужоль К. Узбекистан: перекресток. – Париж: Belin, 2005.
В октябре 2001 г., спустя месяц после терактов, направленных против Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, государственный секретарь и министр обороны Дональд Рамсфелд начал переговоры с Исламом Каримовым о размещении в Узбекистане военной базы США. Это произошло в тот самый момент, когда Владимир Путин тоже вел «войну с терроризмом» – что стало косвенным свидетельством одобрения новыми западными партнерами борьбы, которую Россия вела в Чечне. Для обеспечения переданной в распоряжение Соединенных Штатов авиационной базы в Узбекистане была развернута 10-я горнострелковая дивизия. На территории бывшего СССР нечто подобное произошло впервые, хотя еще в сентябре 1998 г. в Узбекистане прошли совместные учения с войсками НАТО.
Даже до того, как президент Владимир Путин дал «зеленый свет» созданию авиационной базы и опорных пунктов сухопутных войск в бывших советских республиках Средней Азии, Ташкент стал первой столицей региона, предложившей свои услуги Вашингтону. Это предложение означало желание Узбекистана бороться с исламистами и подчеркивало полный суверенитет страны. С 1997 г., вскоре после образования Исламского движения Узбекистана, президент Каримов начал проводить активные репрессии против фундаменталистов, которые, будучи вытесненными из страны, скрылись в соседнем Афганистане, имеющем с узбекским соседом общую границу протяженностью 137 км, однако исламская угроза все еще заставляет Ташкент принимать серьезные меры. Сблизившись с США, Каримов по-прежнему с крайней осторожностью и даже враждебностью относится к авиаударам по противнику и утверждает, что его страна готова участвовать только в «гуманитарных» операциях. В самом деле, подобно Путину на Кавказе, Каримов решился косвенно легитимизировать борьбу, которую он раньше вел против мусульманских экстремистов, рискуя нарушить права человека. Он вступил в союз с теми, кто воспринимает Узбекистан как барьер, способный остановить распространение экстремизма в богатых нефтью районах Каспия. Вашингтон заявил, что США не намерены надолго оставаться в Средней Азии, и Каримов не очень огорчил Москву через два года после того, как вышел из Организации Договора о коллективной безопасности. Владимир Путин продолжал разыгрывать карту экономической зависимости Узбекистана и необходимости борьбы с терроризмом, стараясь не упускать из виду страну, крайне заинтересованную в поставках российского вооружения. Региональные амбиции бывшей советской республики, реализация которых возможна лишь при условии военного превосходства над соседями, показали, что Россия сохранила в игре козырные карты. Контекст, возникший после событий сентября 2001 г., в любом случае подтверждает прочные позиции режима Каримова, бывшего главы Компартии Узбекистана и члена Политбюро с 1989 по 1991 г., ставшего благодаря распаду СССР единовластным правителем страны. Он с опозданием признал ее независимость, когда это стало необходимым для сохранения его личной власти, заявив несколькими месяцами ранее: «Если мы останемся в составе Советского Союза, наши реки будут обильно течь молоком, если же мы выйдем из его состава, их захлестнет кровь нашего народа» [232] . Однако этот бывший советский чиновник вплоть до 2005 г. рассматривал своих новых американских союзников как средство ограничить влияние Москвы, и в феврале 2004 г., во время своей поездки в Ташкент, Дональд Рамсфелд лестно выскажется о «великолепном сотрудничестве узбекских властей в мировой войне против терроризма», что означает «укрепление военных связей между двумя странами от месяца к месяцу». Когда в апреле 2005 г. в Ташкенте и Бухаре произошли теракты с участием смертников, Вашингтон поддержал узбекское правительство, поскольку Белый дом рассчитывал на Узбекистан, стремясь уменьшить влияние России в регионе и содействовать притоку углеводородов на Запад. Владимир Путин в равной степени солидарен с Каримовым в осуждении «чеченско-исламской оси». События в Андижане, в Ферганской долине, где силы правопорядка разогнали исламистскую манифестацию (жертвами стали более 1000 человек), полностью изменили ситуацию. В то время как Лондон и Париж недвусмысленно осудили эти репрессии, Вашингтон высказался по их поводу очень осторожно. Объявленный в 2002 г. США «стратегическим партнером», Узбекистан, несмотря на нарушения прав человека, регулярно фиксируемые западными НПО, продолжает получать американскую финансовую помощь. Американская власть уже не строит никаких иллюзий по поводу будущего отношений между странами. Ислам Каримов действительно справился с давлением, целью которого была либерализация экономики, и в 2004 г. фонд «Евразия», поддерживаемый Институтом «Открытое общество» финансиста Джорджа Сороса, решил, что на самом деле Узбекистан «отвернулся от Запада» и что эта страна не может рассматриваться как один из аванпостов Вашингтона, намеренного «распространять демократию». После андижанских событий отношения Узбекистана с США стали быстро ухудшаться. Ислам Каримов отказался от идеи создать комиссию по расследованию под эгидой ООН, в то время как неправительственная организация «Поколение Хельсинки» расценивает события как «попытку запугать население Узбекистана после демократических перемен, произошедших в Кыргызстане, на Украине и в Грузии…» [233] Москва же интерпретировала случившееся как вполне закономерную реакцию на действия исламистов, направленные на организацию восстания. Соединенные Штаты высказались более умеренно, назвав меры властей Узбекистана «непропорциональным ответом» на выступления народа, подчеркнув еще раз, что Узбекистан принимает важное участие в борьбе с терроризмом: в страну отправили сотрудников ЦРУ, чтобы допросить множество террористов или подозреваемых в связях с ними – вроде тех, что были захвачены в Ираке.
232
Цит. по: Амальрик Дж. Liberation. – 2004. – 8 апреля.
233
Статья Н. Нугайред в Le Monde от 21.05.05.
В настоящее время в отношениях между Россией и Узбекистаном происходит поворот, начавшийся в 2004 г. после визита в Ташкент российского министра обороны Сергея Иванова с целью заключения соглашения между нефтяной компанией «Лукойл» и местными властями. За две недели до андижанских событий узбекский лидер попытался пойти на новые уступки Москве, объявив, что его страна выходит из состава ГУАМ. 30 июля 2005 г. Ислам Каримов заявил, что у Соединенных Штатов есть полгода для того, чтобы эвакуировать базу в Карши-Ханабаде, созданную там через несколько месяцев после событий 11 сентября. Вашингтон воспринял заявление узбекского лидера как результат саммита, прошедшего в начале июля с участием стран Шанхайской организации сотрудничества, в которую входят Китай, Россия, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан и которая стремится ослабить американское присутствие в Средней Азии, спокойно воспринятое в 2001 г. Таким образом, Узбекистан отдалился от Запада, осуждающего очередные нарушения прав человека в республике, зафиксированные во время борьбы с политической оппозицией. Взамен Узбекистану удалось восстановить хорошие отношения с Москвой, где вскоре после триумфального переизбрания Ислама Каримова в 2007 г. на пост президента страны 88 % голосов состоялась его встреча с Владимиром Путиным. Европейский союз, напрасно требовавший создания независимой комиссии по расследованию событий в Андижане и предусмотревший некоторые санкции, впоследствии отмененные, тоже поздравил «переизбранного» президента, несмотря на некоторые «специфические» условия его переизбрания. Подписание в 2005 г., после разрыва с американцами, соглашения, касающегося совместной обороны, подтвердило, что Каримов оставил свою «антиимпериалистическую» риторику, к которой некогда прибегал Узбекистан, рассчитывая увеличить пропускную мощность газопровода, соединяющего Среднюю Азию с Россией и проложенного через северные районы Каспия; Туркменистан и Казахстан также приняли участие в этом проекте начиная с мая 2007 г. Располагая третьими по величине запасами газа в СНГ после России и Туркменистана, более трети добываемых объемов Узбекистан отправляет в Российскую Федерацию и рассчитывает на помощь своего северного соседа в дальнейшей эксплуатации природных ресурсов. Политический и энергетический контекст, кажется, означает возвращение Узбекистана в сферу влияния Москвы, однако России приходится считаться с авторитарным партнером, который рискует вызвать недовольство собственного народа, что может привести к непредсказуемому развитию событий. Бывший партийный аппаратчик, Каримов в 1990-е гг. во имя пантюркского национализма, благоприятным образом развивавшегося на почве узбекских амбиций, активно строил мечети и духовные школы, а затем, несколько лет спустя, осудил радикальный исламизм и подверг его преследованиям. Объявленного в 1998 г. решением парламента «потомком Тамерлана», Каримова, его семью – в целом правящий клан – нельзя назвать идеальным партнером, и конец режимов Мубарака и Каддафи может оказаться примером для местного населения в пользу большей политической активности, поскольку, в отличие от Казахстана, оно лишено каких бы то ни было дивидендов от экономического роста страны.
Кыргызстан
События лета 2010 г., заставившие общественность обратить внимание на Кыргызстан [234] , стали свидетельством не только внутригосударственной политической напряженности в Средней Азии, но и ставкой в Большой игре, которую ведут в этом регионе Россия, Китай и США. В марте 2005 г. там произошла «революция тюльпанов» – возможно, как в Грузии и на Украине, инициированная Соединенными Штатами, хотя некоторые аналитики, напротив, полагают, что это Россия организовала «подконтрольные» [235] перемены, дабы воспрепятствовать появлению в Кыргызстане проамерикански настроенных сил. В результате событий 6–7 апреля 2010 г. президент Бакиев был свергнут, но эти события быстро переросли из простых выступлений в межнациональные конфликты, участниками которых стали киргизы и узбеки – особенно в Оше, главном городе юга страны. Зажатый со всех сторон другими государствами, Кыргызстан простирается на 198 500 кв. км, из которых 90 % расположены на высоте более 1500 метров; его пахотные земли ограничены 7 % всей территории. В этом горном районе, занятом преимущественно отрогами Тянь-Шаня, проживают 5,4 млн жителей, и, помимо водных ресурсов, месторождений урана и ртути, экономический потенциал страны крайне ограничен. Благоприятное географическое положение (Кыргызстан находится между Китаем и Россией – граница проходит по озеру Иссык-Куль) позволяет Бишкеку извлекать определенную выгоду, однако в настоящее время страна в основном остается перевалочной зоной наркотрафика из соседнего Афганистана. Киргизы и их близкие сородичи казахи живут на этих территориях уже около десяти веков, являясь потомками тюркских кочевников-скотоводов из районов верхнего течения Енисея. Они составляют 65 % населения страны, то есть большинство, но помимо них в Кыргызстане проживают влиятельные национальные меньшинства – узбеки (14 %) и русские (10 %). Занимая в основном горные районы, в больших городах киргизы оказываются порой в меньшинстве, например в Оше, где основная часть населения узбеки, и в Бишкеке, где преобладают русские. Противоречия между киргизами и узбеками сохраняются; в 1990 г. они даже привели к кровавым событиям в Оше, последствиями которых стали несколько сотен жертв. Существуют очень сильные различия между севером страны, более развитым и в большей степени испытывающим российское влияние, и бедным исламизированным югом. Приход к власти в 2005 г. Курманбека Бакиева даже воспринимался некоторыми как своего рода реванш юга, однако события весны 2010 г. не укладываются в эту формулу. Они повлияли на всю страну целиком и стерли различия между северной и южной частями. В составе временного правительства, образованного в апреле 2010 г., в одинаковой степени присутствовали представители обоих регионов, однако падение Бакиева привело к возникновению проблем, особенно межэтнических, которыми воспользовались торговцы героином, враждебные новому правительству. Они подозревали власть в стремлении с помощью России усилить борьбу с наркотрафиком, ранее ослабившую правительство Бакиева, хотя в последние месяцы своего правления он и упразднил Агентство по контролю над наркотиками. Кровавые ошские столкновения июня 2010 г. явились следствием общей напряженности, накопившейся в предыдущие годы, – киргизы враждебно относились к узбекам, обычно более успешным, подозревая, что те хотят присоединить районы, где их большинство, к соседнему Узбекистану, и, конечно, в организации национальных мафиозных кланов. Кыргызстан, граничащий с Китаем, знаменует собой исторический рубеж мусульманской экспансии в Средней Азии: в середине VIII в. китайское войско династии Тан остановило ее на берегах реки Талас. Сегодня киргизы исповедуют суннизм ханафитского толка, который, как и на Кавказе, привел к появлению суфийских братств, однако не стал благоприятной средой для развития современного исламизма, и радикальное движение «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» («Партия исламского освобождения») не нашло здесь поддержки – в отличие от Узбекистана, где его деятельность сильно беспокоила местную власть. Организация общества в значительной степени остается клановой, чему способствуют особенности местности, и центральное правительство ослаблено личным и клановым авторитаризмом, коррупцией и кумовством. Сфальсифицированные в пользу Бакиева в июле 2009 г. выборы привели к тому, что весной 2010 г. (по тем же самым причинам, которые в 2005 г. привели к свержению Аскара Акаева, находившегося у власти с момента распада Советского Союза) в Кыргызстане возникло новое протестное движение. Председатель временного правительства, бывший аппаратчик советской эпохи, посредством референдума Бакиев добился принятия 27 июня 2010 г. новой конституции, однако внутриполитические события привели к тяжелому экономическому кризису (в 2010 г. рост экономики составил 3,5 %) и оттоку (возможно, временному) иностранных инвесторов, таких как китайцы, турки и корейцы. Состоявшиеся в октябре 2011 г. президентские выборы выиграл социал-демократ Алмазбек Атамбаев, начавший мирные политические преобразования. После его победы Россия предоставила Кыргызстану кредит
234
Анализ: киргизская политическая борьба только начинается. Reuters, 11.10.10; Может ли Россия согласиться с новой моделью в Средней Азии? Eurasianet, 9.10.10.
235
22 марта 2005 г. Акаев объявил, что государственный переворот «был профинансирован и разработан за рубежом» (речь идет о США), и сказал, что власть не может сидеть сложа руки перед угрозой новой «цветной революции». Следует обратить внимание на группы молодых активистов-революционеров, назвавшихся членами Kel-Kel – организации, родственной грузинской «Кмара» и украинскому движению «Пора». Операция НФД (Национального фонда демократий) / ЦРУ шла полным ходом, однако российские спецслужбы смогли отреагировать и ускорить свержение Бакиева, обратив события в свою пользу.
236
Если быть совсем точным, Алмазбек Атамбаев заявил: «Американцы должны будут либо покинуть “Манас”, либо теснее сотрудничать с Россией» (прим. авт.).
Ситуация в Кыргызстане тем не менее остается нестабильной. Исламисты продолжают по-прежнему расставлять там свои сети, учитывая, что по крайней мере 40 % населения живет за чертой бедности. Стремление к демократии, заявленное политическими лидерами, в основном вызвано их желанием и далее получать западную помощь, ставшую относительно скудной в последние годы, учитывая финансовые сложности в США и Европе. Что касается внешнего мира, то Кыргызстан в 1998 г. был принят в ряды Всемирной торговой организации, что исключало таможенные льготы, которые давало стране членство в Содружестве Независимых Государств. Близость Таджикистана к Афганистану приводит к массовому обороту наркотиков, который правительство не в состоянии пресечь. Напряженными остаются и отношения с Узбекистаном – это связано с вопросом о разделе бассейна Сырдарьи, контролируемого Кыргызстаном, намеревающимся строить здесь новые гидроэнергетические сооружения, и с наличием в стране сильного узбекского меньшинства. Граница Ферганской долины, очага исламской напряженности, беспокоящего правительство в Ташкенте, является еще одной причиной раздора между двумя странами. Узбекское правительство в равной степени негативно относится к возможности появления российской военной базы в Оше, где преобладает узбекское большинство, способное в один прекрасный день заявить свои претензии на этот регион. Кыргызстан входит в Содружество Независимых Государств, Евразийское экономическое сообщество и Организацию Договора о коллективной безопасности – региональные организации, возглавляемые Россией, сохраняющей военную базу в Канте, испытательный центр на озере Иссык-Куль и станции радиолокационного слежения. Китай, имеющий с Кыргызстаном общую границу протяженностью 1100 км, также заинтересован в присутствии здесь и стремится получить доступ к сырью, энергоресурсам и рынкам Средней Азии, преследуя заодно и другую цель – отвести радикальную исламскую угрозу от уйгурского меньшинства в Синьцзяне, которое могло бы найти поддержку со стороны 200 тыс. уйгуров, проживающих на территории Кыргызстана. Китай распространяет в Бишкеке свое культурное влияние, учредив в столице Институт Конфуция. Несмотря на то что Кыргызстан входит в Шанхайскую организацию сотрудничества, вложения ШОС в безопасность этого региона невелики. Однако Россия и Китай должны считаться с американским присутствием в Кыргызстане, дающем возможность Вашингтону наблюдать одновременно за Россией, Китаем и Ираном и получить поддержку своему вторжению в Афганистан – вплоть до строительства базы «Манас» в аэропорту Бишкека. «Манас» тем более важен для американцев, что в 2005 г. они были вынуждены уйти из Узбекистана, где использовали базу в Карши-Ханабаде. Изначально пытаясь оказывать давление на правительство в Бишкеке, чтобы вынудить его занять наиболее благоприятную позицию, россияне, похоже, изменили свое мнение, поскольку не хотели полного провала действий Запада в Афганистане [237] , ведь этот провал может опасно ослабить регион. Следовательно, Москва должна выбрать линию поведения, позволяющую ей одновременно избежать постоянного присутствия США в регионе и иметь возможность контролировать решение абсолютно непредсказуемого афганского вопроса. В любом случае, Россия приветствовала падение Бакиева в тот момент, когда сын бывшего киргизского президента вел переговоры с американцами…
237
Афганистан. Русские возвращаются. Foreign Policy, 11.11.10.
Таджикистан
Таджикистан (142 тыс. кв. км, 7,5 млн человек) – наиболее бедная из всех бывших республик советской Средней Азии. Через год после обретения страной независимости (9 сентября 1991 г.) она погрузилась в кровавую гражданскую войну, ослабившую ее и позволившую России занять по отношению к Таджикистану прочную лидирующую позицию [238] . Причиной войны стал государственный переворот, совершенный Эмомали Рахмоновым и закончившийся – согласно официальным данным – гибелью шестидесяти тысяч человек. В 1994 г. начались переговоры между воюющими сторонами – поддерживаемым Россией режимом Рахмонова и его противниками-исламистами, объединившимися вокруг «Партии исламского возрождения». Вмешательство ООН и Организации Исламской конференции, Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Ирана, России и других государств СНГ позволило заключить мир, который в 1997 г. способствовал легитимизации режима Рахмонова, но одновременно стал причиной прихода к власти фракции исламистов, вошедшей в коалиционное правительство. Было найдено решение, превратившее стороны в ответственных партнеров и отдалившее угрозу распространения радикального ислама, проповедуемого афганскими талибами; таджики, как и россияне, поддержали своего соплеменника – афганца Ахмад Шах Масуда, вступившего в борьбу против пуштунских исламистов и талибов. Впрочем, ситуация оставалась нестабильной, поскольку «Исламское движение Узбекистана», связанное с Усамой бен Ладеном, и «Хизб ут-Тахрир» стремились продолжать борьбу на пространстве бывшей советской Средней Азии. Таджикистан почти на 80 % населен собственно таджиками, а также узбеками (15 %), русскими (1 % по сравнению с 6 % до провозглашения республикой независимости) и киргизами (1 %). Впрочем, это не предполагает существование сильного национального единства, поскольку решающую роль в стране играют региональные и клановые группировки. Более того, как отмечает Жан Радвани [239] , «советизация таджиков привела к отрыву не просто от былых этнических и культурных корней, общих с персидскими народами Ирана, Афганистана и Индии, но главное, от их узбекских “братьев”, с которыми их длительное время связывали исторические и географические факторы. Оба эти народа и в городах, и в сельской местности были настолько причудливо перемешаны, что казались почти неразделимыми; советская национальная политика попыталась осуществить это разделение исключительно искусственным образом, что и привело к образованию двух республик, настроенных на конфронтацию». Вначале ставший автономной республикой в составе Узбекистана (1924), а затем Федеративной Советской Республикой (1929), Таджикистан обнаружил себя оторванным от таких исторических и культурных центров, как Бухара и Самарканд, тогда как выделенный для него район Ходжента – в Ферганской долине – был населен преимущественно узбеками. Имея слабую государственную систему из-за действия множества региональных групп и кланов, борющихся за власть и стремящихся доказать свою исключительность, оттеснив всех остальных, Таджикистан оказался неспособен контролировать свои границы (из них 1206 км составляет граница с Афганистаном и 1161 км – с Узбекистаном). Поэтому с 1992 г., после заключения ташкентского соглашения, таджикско-афганскую границу охраняют войска СНГ. Это происходит на фоне наркотрафика и проникновения радикальных исламистов в Узбекистан и Кыргызстан. Авторитарный режим Эмомали Рахмонова постепенно, с окончанием гражданской войны, окреп, однако экономическая активность страны все еще остается слабой, и запасов некоторых природных ресурсов – угля, меди, золота и серебра – недостаточно для того, чтобы эта страна-анклав смогла бы развиваться быстрее. В то же время построенный в советскую эпоху огромный завод по переработке алюминия в Турсунзаде сегодня используется недостаточно интенсивно из-за его сырьевой зависимости. Раньше сырье поставляли Украина и Казахстан – иной сценарий в советское время просто невозможно было себе вообразить. «Старение» ирригационной системы подрывает производительность сельского хозяйства, притом что коррупция и отсутствие стабильности отпугивают потенциальных зарубежных инвесторов. В то же время географическое положение Таджикистана – страны, сопредельной с Афганистаном и Китаем, – является для Москвы важной ставкой в геополитической игре. Заключенное в 1992 г. и возобновленное в 1999 г. российско-таджикское соглашение о размещении в республике мотострелковой российской дивизии, имеющей в своем составе четыре полка, необходимо для того, чтобы дать отпор «любой агрессии, направленной против Таджикистана». Страна вступила в Евразийское экономическое сообщество и Шанхайскую организацию сотрудничества. Ее лидер, прежде всего, опасается распространения ислама в Средней Азии и помимо крепких связей с Россией он заключил двустороннее соглашение с Китаем с целью «борьбы против фундаментализма» и «этнического сепаратизма». В то время, когда Узбекистан входил в состав ГУАМ и сблизился с США, Душанбе укреплял связи с Москвой, однако исламисты и государства, стремившиеся наращивать свое влияние в Средней Азии, – Турция, Пакистан, Иран, Саудовская Аравия – безусловно, еще не сказали своего последнего слова. Свидетельством этому являются столкновения, вспыхнувшие в сентябре 2010 г. между таджикской армией и исламскими группировками в районе Рашта и на афганской границе, атаки смертников в Ходженте, теракт в столице Душанбе. С сентября 2001 г. таджикский президент предоставляет помощь американцам и их союзникам. Так, Франция имеет в Душанбе авиабазу, через которую осуществляется доставка войск в Афганистан – это усиливает позиции американцев в Кыргызстане («Манас»). Однако Таджикистан остается преимущественно российской военной платформой в Средней Азии [240] : сейчас там размещена 201-я мотострелковая дивизия, насчитывающая в своем составе немногим более 5000 человек. В начале 1990-х гг. из-за гражданской войны и хаоса в Таджикистане пришлось разместить около 30 тыс. человек – войска стран СНГ, б'oльшая часть которых состояла из российских солдат. Эмомали Рахмонов, без сомнения, огорчен сближением Москвы и Ташкента, и, кажется, желает частично освободиться от российского влияния, заявив, что будет охранять свои границы собственными силами. Одновременно он принял закон, лишивший русский язык статуса государственного, и попросил у Кремля арендную плату за использование военных баз в Душанбе и Кулябе, который находится на юге страны, возле афганской границы. Сценарий переворота, направленного против киргизского президента Бакиева, показался некоторым наблюдателям инспирированным Москвой, однако, учитывая тот факт, что российская власть беспокоится по поводу неспособности Таджикистана перекрыть транзит наркотиков и противодействовать исламской угрозе, представляется маловероятным, что Кремль пошел бы на риск дестабилизации и без того неустойчивого положения в регионе, где постоянно ощущается предчувствие трудно предсказуемых событий.
238
Джалили М. Р. Таджикистан, испытываемый гражданской войной. – Женева: Institute d’'Etudes Internationales, 1995.
239
Радвани Ж. Постсоветские государства. Построение самобытности, политические трансформации, экономические траектории. – Париж: Armand Colin, 2004.
240
Россия и Таджикистан обсудили вопросы военного и энергетического сотрудничества. Stratfor, 1.11.10.
Туркменистан
Расположенный к востоку от Каспийского моря, граничащий на севере с Казахстаном, на востоке с Узбекистаном и Афганистаном и, наконец, на юге – с Ираном, Туркменистан [241] имеет площадь 491 тыс. кв. км и население 5,2 млн человек (77 % туркмен, 9 % узбеков, 6 % русских, 2 % казахов). Страна представляет собой в основном пустынную территорию, занятую Каракумами с их «черными песками»; основные природные ресурсы здесь – огромные запасы газа, по объему которого страна занимает пятое место в мире [242] . Современная история Туркменистана связана с диктатурой Сапармурата Ниязова, туркменбаши (дословно «отца всех туркмен»), умершего в декабре 2006 г. Именно эта диктатура стала причиной крайне негативных представлений о стране, сложившихся у международного сообщества. Авторитарный характер режима и культ личности – свидетельством чего могут служить гигантская золотая статуя, установленная в центре столицы страны, Ашхабада, или претензии президента вести свой род от Александра Македонского – достойны усмешки. Секретарь коммунистической партии Туркменистана с 1985 г., он в октябре 1991 г. легко превратился в туркменбаши – когда страна хотела независимости. Автор, почти год проживший в Ашхабаде, был вынужден принять участие в двух беседах с туркменским президентом и может засвидетельствовать абсолютно гротескный и непредсказуемый характер этого человека, иллюстрируемый множеством забавных или страшных историй, однако их пересказ вывел бы нас за рамки книги, посвященной геополитике. Чемпион в «туркменскости», необходимой, чтобы громко заявлять о былой «русской колонизации» и прославлять оказанное колонизаторам сопротивление, заботясь о сохранении полной независимости, опирающейся на идеологию «вечного нейтралитета», Ниязов вынудил страну к длительной международной изоляции. Однако этот гротескный диктатор, почти такой же, как Каддафи в Ливии, сумел ловко выстроить хорошие отношения с основными туркменскими племенами и тем самым гарантировать стране, даже несмотря на полицейский характер его власти и использование различных методов принуждения, политическую стабильность. Запрет на иммиграцию обеспечил сохранение внутри страны национального большинства, именем которого и назван Туркменистан. Система школьного образования и система здравоохранения находились в упадке, население сползало в нищету, однако Ниязов отказывался от любого вмешательства МВФ в дела страны. Результаты оказались бы катастрофическими, не имей Туркменистан, иногда называемый среднеазиатским Кувейтом, доходов от продажи газа. Когда туркменбаши умер, власть наследовал бывший министр здравоохранения Гурбангулы Бердымухамедов, попытавшийся проводить осторожные реформы – в том числе и путем организации демократических выборов. Школьная реформа оказалась достаточно успешной, однако туркмены, живущие за пределами столицы, предпочитают грамотности возможность получать без перебоев воду и электричество. Главным козырем страны остается, конечно, газ, и, вероятно, многие по этой причине смотрят на Туркменистан с вожделением: запасы газа здесь оцениваются в 24 тыс. трлн куб. м, причем его добыча должна увеличиться с 75 млрд куб. м в год (2010) до 230 млрд (2030). В 2007 г. Владимир Путин добился невероятного успеха, подписав в Москве с директором Агентства по управлению углеводородами Туркменистана и казахским президентом Нурсултаном Назарбаевым соглашение о строительстве газопровода между Туркменистаном и Россией через Казахстан, по которому туркменский газ смог бы закачиваться в инфраструктуру «Газпрома» [243] и перенаправляться в Европу. Для Европы, пытающейся избежать слишком большой зависимости от поставляемого «Газпромом» сырья, это стало почти поражением. Россия продолжает последовательно проводить политику предотвращения экспорта туркменского газа в Европу напрямую, заявляя, что прямые поставки туркменского газа не приведут к уменьшению зависимости Европы от газа российского [244] . Интересующий Европу проект строительства Транскаспийского газопровода, реализация которого происходит с трудом – из-за негативного отношения к нему России и Ирана – может стать хорошим компромиссом. Для Туркменистана Россия – лишь один из импортеров, такой же как Иран или Китай. Открытый в декабре 2009 г. газопровод «Туркмения – Китай» пересекает Среднюю Азию на протяжении 1800 км (через территории Туркменистана, Узбекистана и Казахстана), а затем китайскую территорию (более 5 тыс. км). Пуск новых компрессорных станций позволит сильно увеличить объемы газа, поставляемого китайскому партнеру, – с 6 млрд куб. м в 2010 г. до 40 млрд в 2012 г. Иран получает туркменский газ с 1997 г. (8 млрд куб. м ежегодно), однако в ноябре 2010 г. был открыт еще один газопровод, позволяющий транспортировать 20 млрд куб. м в год. Мы видим, что открытие для внешнего мира Туркменистана, длительное время остававшегося в изоляции, нарушает сложившийся энергетический баланс, формируя новый мировой контекст, благоприятный для России, наращивающей – пусть косвенно – контроль над трубами, по которым нефть и газ транспортируются через Евразию.
241
Эдгар А. Племенная нация. Происхождение Советской Туркмении. – Принстон: Princeton University Press, 2004.
242
Пейруз С. Туркменистан. Судьба перекрестка империй. – Париж: Belin, 2007.
243
Россия. «Газпром» увеличит закупки среднеазиатского газа. Stratfor, 19.01.11.
244
«Послание России Туркменистану: экспортируйте ваш газ куда угодно, кроме Европы». JameStown, 29.10.10.