Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина
Шрифт:
Глава 2
Усиление положения в мире
1. Военное возрождение и стабильность
Сейчас кажутся очень далекими времена, когда исчезнувшая Советская армия, в частности Западная группа советских войск, размещенная на территории ГДР, могла угрожать Франкфурту или Страсбургу и когда в эпоху Леонида Брежнева (если точнее, то в 1970-е гг.) рост военной мощи СССР совпадал с успехами идеологии «бронекоммунизма». Уход с афганского театра военных действий – пусть даже сегодня это поражение принято считать относительным [245] – и трудности, возникшие во время Первой чеченской кампании, поставили под сомнение тот образ, который еще тридцать лет назад имела Советская армия. Годы правления Ельцина совпали с общим крахом военной системы, старением материально-технической базы и глубоким кризисом, который сегодня новое российское правительство стремится преодолеть, проводя необходимые реформы и привлекая достаточные бюджетные средства [246] . Официальные заявления по поводу модернизации различных составляющих вооруженных сил – ядерных, военно-воздушных или сухопутных – показывают, что Россия Владимира Путина намерена (она продемонстрировала это в ходе вмешательства в события в Южной Осетии и Абхазии в 2008 г.) снова наращивать военную мощь [247] . Демонстрация силы, однако, расценивается некоторыми западными наблюдателями [248] как своего рода магические заклинания, которые, в общем, соответствуют реальным изменениям. Восходящая к наследию былых эпох – царской и советской – военная культура России формировалась в условиях постоянной угрозы отовсюду. Действительно, русскому государству пришлось противостоять монголам на востоке, шведам, немцам и полякам – на западе, османам и персам – на юге. Строительство «социализма в отдельно взятой стране» вполне отвечало идеологии «осажденной крепости»: молодому советскому государству необходимо было бороться с «капиталистическими» и «империалистическими» державами. Желание вытеснить русских, демонстрируемое США и четко сформулированное Збигневом Бжезинским в его «Великой шахматной доске», расширение НАТО на восток после прекращения действия Варшавского договора, поощрение и поддержка «цветных революций» на Украине, в Грузии и Средней Азии, действия западных НПО и религиозный североамериканский прозелитизм – таковы примеры развернутого наступления на новое российское государство, возникшее после распада СССР [249] . Забота о сохранении «оборонительного щита» и переосмысление своей самобытности объясняют, почему Россия подвергла модернизации свою военную доктрину в отношении ближнего зарубежья, помимо стремления сохранить свои позиции среди ведущих ядерных держав мира. Это подразумевает глубокую перестройку всей военной системы, которая в 1990-е гг. не была проведена по политическим и финансовым причинам. Новый курс, взятый в 2000 г., предполагает проведение военной реформы: после неудачных попыток, предпринятых Павлом Грачевым и Сергеем Ивановым, подлинную реформу в 2008 г. начинает Анатолий Сердюков. Речь идет в первую очередь о сокращении личного состава, модернизации вооружений, реформировании штабов. Планируемая к завершению в 2012 г. реформа направлена на выстраивание Российской армии по американской и европейской моделям. Число армейских сухопутных соединений должно быть сокращено в 10 раз – с 1890 до 172, однако сокращения в военно-воздушных, космических войсках, частях ВМФ, ПРО, ВДВ и спецназа необходимо проводить гораздо осторожнее. Помимо роста профессионализма призывников следует также ограничить срок службы; приоритет должен отдаваться высокотехнологичному вооружению, особенно тому, которое предназначено для контроля сетей, объединяющих разведку, командование, управление и связь, – имеется в виду программа С3I. В 2009 г. государством для военных нужд были заказаны 11 спутников. С другой стороны, заказы на обычные виды вооружения все еще остаются ограниченными: 60 танков, 240 транспортных автомобилей и БМП и 15 боевых вертолетов в том же году. В сфере военно-морского флота приоритет отдается новым стратегическим подводным лодкам, несущим на борту баллистические ракеты, в то время как оснащение флота новыми летательными аппаратами происходит с задержкой – это касается производства к 2015 г. 70 истребителей-бомбардировщиков «Су-34»; к 2020 г. эта цифра должна увеличиться до 200 боевых машин, что представляется столь же нереальным, как и создание к 2020 г. шести авианосных групп. Медленная постановка на вооружение стратегических ракет, в частности ракеты «Булава» для подводных лодок, связана с бюджетными ограничениями, существующими, несмотря на приоритет, отдаваемый стратегическим вооружениям, и, возможно, с потерей некоторых технологических цепочек с момента, ставшего высшей точкой развития советского ВПК. Именно в этом контексте в 2010 г. была принята новая ядерная доктрина, согласно которой «Россия оставляет за собой право применения ядерного оружия в ответ на использование ядерного или другого оружия массового поражения против нее
245
См. по этому поводу: Раффрай М. Афганистан. Забытые победы Красной армии. – Париж: Economica, 2010.
246
Мандевилль Л. Российская армия. Потрепанная мощь. – Париж, 1994.
247
Россия, опасающаяся новой гонки вооружений, укрепляет свою оборону. РИА Новости, 1.12.10; У России в 2011 г. появится единое командование Военно-космических сил. РИА Новости, 30.11.10; Противоракетная оборона: Медведев угрожает НАТО в гонке вооружений. AFP, 30.11.10.
248
Американский исследовательский центр JameStown не прекращает, например, приуменьшать усилия, связанные с восстановлением российского военно-промышленного комплекса: в недавно проделанном анализе он все еще рисует негативную картину. «Оборонная промышленность России перед лицом глубокого кризиса». JameStown, 12.05.11.
249
Бойер И., Факон И. Российская политика безопасности. Между непрерывностью и разрывом. – Париж: Ellipses, Фонд стратегических исследований, 2000.
Армия Российской Федерации, вне всякого сомнения, стала инструментом последовательно проводимой лидирующей державой региона политики, однако путь, пройденный ею с момента прекращения существования Советской армии, оказался крайне тернистым и парадоксальным образом, особенно на Кавказе, безжалостно выявил различные недостатки; в настоящее время армия постепенно восстанавливает потенциал и навыки, необходимые для ее модернизации.
Не прошло и десяти лет после того, как Советская армия продемонстрировала неспособность справиться с афганским сопротивлением, поставив под сомнение свою непобедимость. Распад СССР привел к развалу всей армии – общему крушению, которое, казалось, должно потащить за собой «на дно» все российское государство. Де-факто независимость Чечни, объявленная бывшим советским генералом Джохаром Дудаевым, была спокойно воспринята Москвой: новая власть, появившаяся в России в 1991 г., была нацелена на решение других задач. Все изменилось в 1994-м, когда Борис Ельцин, терявший свою популярность, решает – в основном по внутриполитическим причинам (пусть они не сводились только к контролю над нефтепроводом, проходящим через Грозный) – «восстановить порядок» на Кавказе. Казалось, речь идет об операции, лишенной всякого риска, поскольку соотношение сил, безусловно, было в пользу России, а вовсе не маленькой кавказской республики с населением в миллион жителей. В конце декабря 1994 г. штурм чеченской столицы силами около 40 тыс. человек при поддержке 200 танков и 300 артиллеристских орудий, а также тяжелой авиации, позволил российским войскам дойти до центра Грозного. Однако здесь они быстро встретили решительное сопротивление прекрасно организованных и мобильных боевиков, создавших невероятно эффективную и «эластичную» оборону, тогда как российские мотострелки обнаружили огромные пробелы в знании тактики, владении необходимыми навыками и дисциплине. Поддержка ВВС никоим образом не изменила ситуацию – самолеты бомбили и российские войска, и их противника. В течение нескольких дней русские, оказавшиеся в Грозном в западне, были разбиты и уничтожены, потеряв более 1000 человек убитыми, б'oльшую часть своих танков и БТР. В конце января город ценой невероятно тяжелых потерь среди российских военных и гражданского населения все-таки был взят, однако чеченская столица почти не контролировалась федералами, а сельские районы оказались охвачены восстанием. Начавшаяся тогда война на истощение обнаружила плачевное состояние Российской армии, в которой среди солдат были широко распространены пьянство, коррупция и насилие. В августе 1996 г. российское правительство вынуждено пойти на переговоры, в то время как в Грозном после стремительного маневра, предпринятого чеченским сопротивлением, оказываются блокированными 10 тысяч российских солдат. 25 августа подписано перемирие, напоминавшее погребальный звон по ушедшей в прошлое Советской армии. Эта неудача совпала с общим сползанием армии в нищету. Проблематичным стало простое обеспечение войск продуктами питания, арсеналы были разграблены, жалованье офицеров уменьшалось наподобие шагреневой кожи, не хватало средств на приобретение и простое поддержание материально-технической базы, равно как и закупку боеприпасов. Армия, еще пятнадцать лет назад угрожавшая Западной Европе, стала войском третьего мира, и поразивший страну летом 1998 г. кризис только подтолкнул ее в преисподнюю. Попытки реформ, предпринятых тогдашними министрами обороны Родионовым и Сергеевым, натолкнулись на бездействие военной верхушки, ничуть не изменившейся с момента окончания холодной войны, склонной к коррупции и хищениям, свидетельствовавшим о беспрецедентном моральном упадке. Необходимо было в 1999 г. начать Вторую чеченскую войну, чтобы создать условия для обновления. В начале августа вмешательство чеченских боевиков, отправленных исламистом Шамилем Басаевым, в дела соседней республики Дагестан и серия террористических актов в жилых домах в Москве заставили центральную власть активно реагировать и стремиться к восстановлению полного подчинения центру в границах Российской Федерации, где пример чеченцев, использованных в своих целях исламскими радикалами, мог оказаться заразительным. Российские войска Северо-Кавказского военного округа, поддерживаемые артиллерией и авиацией, на этот раз повели массированное наступление умело и слаженно. В самые короткие сроки просочившиеся в Дагестан чеченские боевики были уничтожены, и в мятежной республике вновь восстановился мир. «Усмирение» продолжалось до 2007 г., однако оно по большей части проводилось местными силовыми структурами, верными Москве, и силами МВД, специализирующимися на борьбе с терроризмом и партизанской войной. Основные подразделения вооруженных сил теперь базировались невдалеке от городов и играли вспомогательную роль: несмотря на то что противник был в значительной мере ослаблен, не стоило исключать возможности маневра – вроде того, который был предпринят боевиками в 1996 г., когда российские войска оказались блокированными в Грозном. Сделанные выводы ясно свидетельствуют об улучшении состояния вооруженных сил, которые тем не менее все еще страдали от устаревшей и несовершенной материально-технической базы, а подготовка личного состава была очень неоднородной. Умение вести бои в городе и противодействовать партизанской войне, продемонстрированные во время событий 1999 г., не смогли скрыть отставание в области новых информационных технологий. Придя к власти в 2000 г., Владимир Путин предпринял усилия по изменению ситуации, чтобы преодолеть «упадок», в котором находились российские вооруженные силы по завершении советской эпохи. Приоритет был отдан ракетным войскам стратегического назначения [250] , представляющим собой «гарантию будущего» страны и сохранение ее международного статуса. Однако чеченский опыт продемонстрировал необходимость перевооружения сил всего Северо-Кавказского военного округа, где дислоцируются 58-я сухопутная и 4-я воздушная армии; этот округ стал своего рода «лабораторией» именно в тот момент, когда возникли противоречия между Россией и Грузией, заручившейся поддержкой американцев. Помощь, оказанная Москвой Южной Осетии и Абхазии, привела к резкому обострению напряженности между российской и грузинской сторонами, и попытка Грузии силой вернуть Южную Осетию стала причиной короткой войны, длившейся с 7 по 12 августа 2008 г. Успех Российской армии оказался очевидным: все цели, поставленные перед ней, были достигнуты. Москва действительно добилась независимости Южной Осетии и Абхазии, пусть даже оба эти государства не были признаны международным сообществом. Перспективы вхождения Украины и Грузии в НАТО и окончательное вытеснение России, о котором мечтала Америка, отложились на неопределенный срок, и в целом Россия продемонстрировала свою способность влиять на ситуацию в ближнем зарубежье, где после распада СССР это влияние первоначально оказалось минимальным. И все же военная кампания показала наличие некоторых проблем, таких как отсутствие совершенных средств связи, управления и поддержки, а также недостаточное взаимодействие военно-воздушных сил и сухопутных войск. Результат тем не менее оказался удовлетворительным, особенно если учитывать низкие потери: 60 убитых, половина из которых – во время грузинской атаки на Цхинвали, и чуть больше двухсот раненых, а также быстрота, с которой были решены поставленные задачи. Возвращение в войска дисциплины и почти полное отсутствие жертв среди мирного населения тоже являются свидетельством повышения профессиональной подготовки российских войск. Уроки, извлеченные из этого эпизода, частично предопределили начало проводимой ныне Анатолием Сердюковым реформы.
250
Россия. Увеличение расходов на ядерное оружие. Stratfor, 8.10.10; Ракеты «Искандер» будут развернуты во всех военных округах. Stratfor, 14.10.10.
2. Россия и Европейский союз
История России складывалась таким образом, что, несмотря на долгую зависимость от монгольского владычества, страна привыкла считать, будто наиболее серьезная опасность для нее исходит с Запада – от тевтонцев до поляков, от шведов до Наполеона и Гитлера, и в то же самое время русская элита, несмотря на евразийскую географию страны, всегда считала себя прежде всего «европейской». Как только русскому государству удалось преодолеть континентальную изоляцию, оно сразу же обратилось к Западу – именно там Россия нашла ключи к необходимой модернизации, которая должна была помочь ей догнать Западную Европу. Этот поворот предпринимает уже Иван Грозный, в XVI в. открывая страну (через Архангельск) английским купцам, но основное движение к Западу происходит при Петре Великом. Речь идет об использовании европейских технических и научных новшеств и открытий во всех областях жизнедеятельности. Подобная политика была продолжена государями-наследниками Петра. Эта проблема, и сегодня не утратившая своей актуальности, по-прежнему отражает стремление России наладить промышленное и техническое партнерство, необходимое для возвращения страны в разряд великих держав. Конец советской эпохи был воспринят в Москве прежде всего как возможность вступить в новую эру отношений между Европой и Россией. Времена «железного занавеса» закончились, и вторжения в Будапешт или Прагу, предпринятые советским режимом, ушли в прошлое. Взамен Россия ожидала, что отказ от социалистического лагеря и упразднение Варшавского договора вернут ей «европейский» статус, а установление партнерских отношений с Западом станет происходить с учетом ее законных стремлений сохранить зону влияния, соответствующую ее роли в прошлом и нынешним интересам. Все оказалось иначе, и мы, наоборот, увидели, что НАТО расширяется на восток, Соединенные Штаты наращивают свое присутствие в странах «новой Европы», возникшей по окончании холодной войны, вслед за этим США объявили о создании знаменитой системы противоракетной обороны, призванной защитить Старый Свет от призрачной иранской угрозы. Подобную политику Москва могла интерпретировать только как направленную против России. В Европе и на окраинах бывшего СССР политика вытеснения сменила политику сдерживания времен холодной войны, хотя Джордж Кеннан, изобретатель этого термина, был первым, кто в статье «Роковая ошибка», опубликованной в New York Times 5 февраля 1997 г., предположил, что расширение НАТО в Восточной Европе оказалось «самым фатальным просчетом американской политики всего периода по окончании холодной войны». Реакция Запада на проект «общеевропейского дома», пропагандируемый Михаилом Горбачевым, только усилила напряженность в отношениях, и русские почувствовали себя в изоляции, хотя и не сомневались, проводя свою внешнюю политику, в том, что Россия – «крупнейшее европейское государство». Размышляя подобным образом, президент Дмитрий Медведев в июне 2008 г., во время поездки в Берлин, заявил, что «основная цель российской внешней политики на европейском направлении – создание демократической системы, действительно открытой навстречу коллективной безопасности и сотрудничеству в регионе, способствующей формированию европейско-атлантического пространства от Ванкувера до Владивостока и не предполагающей фрагментации и возвращения к противостоянию “лагерей”». Подобная перспектива была воспринята на Западе как попытка вбить клин в Атлантический альянс, однако случившийся летом 2008 г. кавказский кризис привел к росту недоверия в Европе по отношению к России: последнюю подозревали в том, что, начав свою короткую военную кампанию в Грузии, она стремится восстановить прежнее имперское пространство. Россияне, в свою очередь, считают, что политика Европейского союза часто основывается на предрассудках, заставляющих Европу оказывать поддержку странам Балтии и Польше. Отказ России подвергнуть критике коммунистическое прошлое и «покаяться» подобно тому, как это сделала Германия после Второй мировой войны, а также восстановление «вертикали власти», напоминающей, по мнению европейцев, подобие авторитарного режима, в равной степени способствовали сохранению в Европе ситуации недоверия по отношению к России. Что же касается восточноевропейских стран, то воспоминания о советской оккупации и сопровождавших ее преступлениях – например, о расстрелах в Катыни, жертвой которых стали тысячи польских офицеров, о голодоморе на Украине начала 1930-х гг. и массовых депортациях населения из стран Балтии – противоречили основополагающему и мобилизующему русское национальное чувство мифу о победе в Великой Отечественной войне над гитлеровской Германией. Русские не сомневаются в том, что являются частью Европы, поскольку считают себя главными освободителями континента. В результате (помимо крайне негативного отношения к НАТО, которое российское общественное мнение считает организацией, чья основная задача – ущемление российских интересов) Европейский союз быстро оказался отождествленным с Североатлантическим альянсом. В промежуток с 2005 по 2009 г. доля россиян, позитивно отзывавшихся о ЕС, снизилась с более чем 3/4 до немногим более половины [251] . Внутри самой России происходили противоречивые изменения, однако ее экономические связи с Европой со времен распада СССР неуклонно росли. Сегодня российские лидеры акцентируют внимание на энергетической взаимозависимости России и Европы, но при этом заявляют, что сближение происходит и в других областях. Одно из четырех «направлений сотрудничества», считающихся приоритетами в российско-европейских отношениях, – экономические связи, цель которых – создание между двумя сторонами все более и более открытого рынка по причине очевидной взаимодополняемости. Европейский союз должен быть заинтересован в долгосрочном развитии российского рынка и импорте углеводородов и сырья, в то время как Россия нуждается в европейских технологиях, стремясь выйти на первый план в сфере инноваций и «интеллектуальных» отраслей экономики. Евросоюз также обеспечивает 3/4 прямых иностранных инвестиций в Россию. В коммерческом плане европейский экспорт в Россию в период с 2000 по 2006 г. вырос более чем в три раза [252] , тогда как объем импортируемой из России продукции удвоился. Более половины своих товаров Россия продает странам Евросоюза, тем не менее оставаясь для них всего лишь третьим по величине партнером после США и Китая (6 % общего объема экспорта ЕС и 10 % от объемов импорта). Дисбаланс также проявляется в характере поставляемой продукции: если Россия продает в Европу преимущественно углеводороды и первичное сырье, то в ответ Европа поставляет России в основном товары промышленного производства и оборудование. 63 % экспортируемой российской нефти и 65 % газа предназначены именно Европе, что ставит Россию в определенную зависимость от этого довольно «ненасытного» покупателя. В любом случае Россия обеспечивает 30 % общеевропейского импорта нефти и 44 % импорта газа, однако эти цифры к 2030 г. могут вырасти до 70 %. Перспектива роста подобной зависимости привела к появлению инициированного американцами проекта строительства газопровода «Набукко» [253] , который должен связать через территорию Турции зоны добычи газа в Средней Азии и Европу. В ответ россияне, столкнувшись с определенными трудностями в отношениях со странами-транзитерами вроде Украины или Польши, стали совместно с Германией [254] разрабатывать проект газопровода «Северный поток», позволяющего транспортировать газ по дну Балтийского моря, и магистрали «Южный поток» – через Черное море и Балканы в Австрию и Италию.
251
Россия стремится к установлению военным путем новых границ в недавно образованных национальных государствах. Reuters, 29.10.10.
252
Европейский совет по международным отношениям. Марк Леонард и Нику Попеску. Энергетический аудит отношений между ЕС и Россией. 2006.
253
Проект «Набукко» отвечает интересам каспийских добытчиков газа. JameStown, 13.06.11.
254
Немецко-российское сотрудничество в области безопасности. Stratfor, 13.06.11.
Интенсивность экономических отношений должна была логичным образом открыть дорогу к б'oльшему политическому взаимопониманию, однако московские лидеры были разочарованы позицией Европы, «выровненной» сообразно позиции Соединенных Штатов, активно поддержавших новую власть, установившуюся в результате «цветных революций» в Грузии и Украине. Россияне задаются вопросом, как им следует относиться к «политике соседства», реализуемой Брюсселем после вступления в Евросоюз некоторых восточноевропейских стран, и «Восточному партнерству», разработанному в 2009 г. с целью укрепить отношения с шестью бывшими советскими республиками – Арменией, Азербайджаном, Беларусью, Грузией, Молдовой и Украиной. Европейская позиция по грузинскому вопросу совпадает с общей тональностью европейских СМИ, карикатурно изображающих Россию в качестве авторитарного и коррумпированного государства. Россияне в свою очередь упрекают европейцев за их молчаливое согласие на «американскую гегемонию». Вашингтон хорошо понял опасность и стремится поддерживать на атлантическом пространстве идеологию, обращенную против российской модели, часто слишком поспешно отождествляемой с «аватаром» прежней советской системы. Европа, какими бы ни были ее отношения с Москвой, в любом случае не готова разыгрывать карту строительства общего континента, дистанцируясь, впрочем, и от США; с этой точки зрения надежды, возлагаемые Россией на Европу, оказались напрасными.
Как отмечает Максим Лефевр [255] , внутри самой Европы можно выделить две основных точки зрения на Россию: либо ее считают «группой враждебных или как минимум вызывающих подозрение регионов», либо «лагерем дружественных или реалистично настроенных государств». «Дуга недоверия» по отношению к России связывает Соединенное Королевство, Швецию и новых членов Европейского союза из бывшего социалистического лагеря. Польша и Литва даже решили – в период с конца 2006 по начало 2008 г. – блокировать переговоры по новому соглашению о партнерстве между ЕС и Россией. Ситуация изменилась после авиакатастрофы под Катынью, сблизившей позиции премьер-министров Туска и Путина: гибель президента Качиньского и большой части польских лидеров в этой катастрофе привела к «сострадательному» сближению обеих стран, способному ликвидировать традиционный польско-русский антагонизм. Чешская Республика, Эстония, Литва и Швеция располагаются в «первом круге недоверия» по отношению к Москве. Как и Варшава [256] , Прага согласилась разместить элементы американской системы ПРО, что привело к напряженности в отношениях с Москвой. Польша и Чешская Республика по-прежнему не доверяют ни Москве, ни Берлину – в связи с депортацией немецкого населения по окончании Второй мировой войны – и потому являются ближайшими союзниками Вашингтона и НАТО, что позволяет им обезопасить себя от Евросоюза, членами которого они тем не менее стали (хотя президенты Клаус и Качиньский были последними, кто присоединился к Лиссабонскому договору). Враждебность по отношению к России все еще ощущается в странах Балтии; присутствие влиятельных русских меньшинств в Эстонии и Латвии, энергетический шантаж, к которому способна прибегать Москва, могут лишь усилить напряженность, равно как и перенос памятника солдатам Красной армии в Эстонии и последовавшие вслед за этим событием ответные кибератаки. Швеция постоянно упрекает Россию за нарушение прав человека и загрязнение Балтийского моря. Эти страны в 2008 г. поддержали Грузию и способствовали созданию в 2009 г. Восточного партнерства. Будучи реалистами в отношениях с Россией, Словакия, Венгрия и Болгария возобновили контракты на поставку газа, и братиславские лидеры подвергли резкой критике «своеволие» Киева, когда из-за российско-украинского кризиса были приостановлены поставки газа в Европу. Болгария в равной степени заинтересована в газопроводе «Южный поток» и нефтепроводе, соединяющем Бургас с греческим Александруполисом, что позволяет транспортировать углеводороды, избегая транзита через Украину и Турцию. Румыния заняла осторожную позицию, связанную с надеждами на решение приднестровского вопроса. Обеспокоенные возможными претензиями своего венгерского меньшинства, Румыния и Словакия, как и Россия, не признали независимость Косово. Традиционный атлантизм Соединенного Королевства опирается на давнее недоверие по отношению к России, однако Лондон также должен считаться с интересами «Бритиш Петролеум» в добыче нефти в России. Париж и Берлин намного ближе к России, о чем свидетельствует строительство газопровода «Северный поток» по дну Балтики и объемы немецкой стороны в торговле с Россией; причины, определяющие близость Франции с Россией, относятся к сфере политики и являются частью деголлевской традиции, несмотря на «американофильский» тропизм президента Саркози. Следует добавить, что в 2003 г. образовалась ось «Париж – Берлин – Москва», направленная против американского вторжения в Ирак, и продажа вертолетоносцев «Мистраль» России подкрепляется перспективами, открывающимися перед компанией «Тотал» в российской Арктике. Италия, Испания, Нидерланды, Бельгия и Австрия стараются занять столь же осторожную позицию по отношению к России, в то время как православная солидарность вполне логично сближает Москву с Грецией и Кипром. Как и Греция, тесные отношения со своим соседом поддерживает Финляндия.
255
См. «Геополитический журнал» на www.diploveb.com от 06.06.10.
256
Как Россия может отреагировать на новое американо-польское сотрудничество. Stratfor, 27.05.11: «В 2018 г. Польша построит противоракетную базу, которая войдет в систему американской ПРО, и Соединенные Штаты отправят отряд своей авиации в Польшу уже в 2013 г. Россия почти наверняка будет искать наилучший ответ этому усиливающемуся сотрудничеству между Вашингтоном и Варшавой. Возможно, Москва разместит свои ракеты в Калининградском анклаве или использует Беларусь как плацдарм для наращивания военной мощи».
Отношение европейских государств к России во многом зависит от США, занимавших при Джордже Буше-младшем подчеркнуто антирусскую позицию, ставшую более умеренной после избрания президентом Барака Обамы – в условиях, когда ослабление Америки заставляет ее снизить свою антирусскую активность.
3. Проблема стран Балтии и Калининграда
Балтийский регион имеет особое значение для России, потому что с начала XVIII в. Балтика дает стране возможность выхода в Европу, к которому так стремился Петр Великий. Значимость этих территорий для России вызывает прямо противоположную реакцию вновь получивших независимость государств этого региона [257] . История противоречий между этими странами и Москвой связана с периодом между двумя мировыми войнами, когда прибалтийские республики были действительно независимыми. С последующим присоединением их к СССР в результате заключения германско-советского пакта, недолгим обретением ими свободы ценой
257
Лоро П. Прибалтийские государства. – Париж: PUF, 1991.
258
Шампенуа С., Лябриоль Ф. де. Литва. Тысячелетняя история. – Париж: L’Harmattan, 2007.
259
Шампенуа С., Лябриоль Ф. де. Латвия. – Париж: Karthala, 1999.
260
Шампенуа С., Лябриоль Ф. де. Исторический эстонский словарь. – Брест: Editions Armeline, 2005.
261
Маршан П. Российская геополитика. – Париж: Ellipses, 2007.
Являясь важным элементом российского пространства на Балтике, Калининградская область ныне, после расширения Европейского союза на восток, осуществленного в 2004 г., оказалась своеобразным «русским островом» посреди Европы [262] . Имея площадь в 15,1 тыс. кв. км, калининградский анклав с 1991 г. отделен от остальной части России территорией Литвы и Беларуси и населен почти 1 млн жителей, из которых 80 % – русские. До 1945 г. Калининград назывался Кенигсбергом и был столицей Восточной Пруссии. Северная треть этого немецкого региона оказалась после Второй мировой войны под управлением советской администрации в соответствии с Ялтинскими и Потсдамскими соглашениями, на деле же он был аннексирован Сталиным, в то время как Польша получила оставшуюся часть Восточной Пруссии, и это присоединение было закреплено в 1975 г. Хельсинкскими соглашениями. Став областью в составе Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, этот регион 4 июля 1946 г. был назван в честь председателя Верховного Совета Калинина, умершего за месяц до того. Поскольку там располагался штаб Балтийского флота, в последующие годы Калининград оказался закрыт для иностранцев, и любое упоминание о немецком прошлом города было уничтожено, за исключением чествования Иммануила Канта, наиболее известного его жителя. После распада СССР в 1991 г. Калининград стал особой экономической зоной, призванной играть для России ту же самую роль, в которой выступает Гонконг на южной окраине Китая. Результаты этого начинания оказались далеки от ожидаемых: начался расцвет «теневой» экономики, принявшей в 1990-е гг. угрожающий размах. Российская власть снова заинтересовалась Калининградом в тот момент, когда перспектива вхождения соседних государств в Евросоюз поставила вопрос о свободе передвижения граждан, в результате чего в ноябре 2003 г. между Москвой и Брюсселем было заключено соглашение о введении специальных транзитных документов, облегчающих въезд жителей анклава в Россию. Преимуществами Калининграда и прилегающей к нему территории являются наличие янтаря и нефти, запасы древесины и крупный промышленный сектор, равно как и портовые инфраструктуры, унаследованные от советской эпохи, в том числе бывшие военные объекты в Балтийске. Нынешнее положение вещей таково: Калининградская область, связанная с северо-западным регионом, является одним из семи «суперрегионов», созданных распоряжением президента Путина в 2000 г., не представляя при этом чего-либо жизненно важного для экономики страны в целом. Его военное значение (единственный российский незамерзающий порт на Балтике) более не играет роли в новом европейском контексте, его портовые функции не представляют большого интереса из-за отдаленности от остальной территории России, и поэтому притока иностранного капитала, на который здесь рассчитывали в начале 1990-х гг., так и не случилось. Любые попытки ликвидировать российскую власть над анклавом, которые могут исходить только от Литвы (поскольку на него не претендуют ни Германия, ни Польша, присоединившая остаток Восточной Пруссии на тех же условиях, на которых Россия получила Кенигсберг), не имеют смысла. Одна из наиболее популярных в 1990-е гг. идей продать эту территорию Германии лишена всякой актуальности хотя бы потому, что это вызовет бурную реакцию со стороны Польши. Наилучшим для Калининграда было бы превратиться в «окно», открытое Москвой в сторону Европейского союза, своего рода символ, восходящий к петровской эпохе, когда Россия стремилась стать одной из великих держав Старого Света. Российская настороженность по отношению к балтийской периферии и особенно реакция на активность НАТО все еще остаются достаточно ощутимыми [263] .
262
Тетар Ф. Калининград, русский остров в сердце Евросоюза // Дипломатия. – Февраль-март, 2004. – № 7.
263
Планы по обороне стран Балтии: Москва недоумевает, НАТО заверяет. AFP, 7.12.10: «Этот план был обнаружен благодаря публикации некоторых телеграмм на Wikileaks. НАТО разрабатывает план защиты трех прибалтийских стран (Латвия, Литва, Эстония), которым угрожает Россия, по мнению американских дипломатов, телеграммы которых были опубликованы Wikileaks и чье содержание оказалось на страницах The Guardian. Этот план, представленный в Польше Североатлантическим альянсом, распространяется на три бывших советских республики, присоединившихся к НАТО; в январе 2010 г. они обратились к руководству альянса с соответствующей просьбой […] Стратегический план действий, подразумевающий уничтожение группировки российских войск в Калининграде, был разработан НАТО».
4. Россия и Соединенные Штаты Америки
Две сверхдержавы второй половины XX в. – противостоявшие друг другу в течение всей холодной войны – являются противниками уже из-за своего географического положения, размеров и огромных ресурсов. Идеологический конфликт, противопоставивший Запад идеологии марксизма-ленинизма, в настоящее время уже не актуален, однако бремя исторического наследия по-прежнему заставляет американскую сторону пытаться уменьшить влияние континентальной державы, бросающей вызов гегемонии Соединенных Штатов. В самом начале американской истории Россия в эпоху правления Екатерины II поддержала колонии, восставшие против британской метрополии. Во время Войны за независимость царица даже публикует «Декларацию о вооруженном нейтралитете», которая объединит крупные европейские государства и станет одним из способов ослабить Великобританию. Бросая вызов лондонскому правительству, императрица действительно отстаивает право нейтральных государств торговать с мятежными Штатами. В течение первой половины XIX в. мореплаватели и охотники на пушного зверя превращают северную часть Тихого океана в «русское озеро» – в это самое время российская граница достигла калифорнийского побережья к северу от Сан-Франциско. Не считая себя способным в достаточной мере управлять своей огромной страной, император Александр II в 1867 г. продает почти 1,6 млн кв. км территории Аляски Соединенным Штатам, обозначив, таким образом, конец «Русской Америки», и две державы оказываются стоящими «лицом к лицу» на берегах Берингова пролива. В дальнейшем самодержавный характер царской власти и вспышки антисемитской лихорадки в конце XIX – начале XX в. в Польше и на Украине приводят к возникновению крайне враждебно настроенного по отношению к России американского общественного мнения, несмотря на то что обе страны вмешались, наряду с другими державами, в события 1900 г. в Китае, а президент Теодор Рузвельт даже сыграл по окончании Русско-японской войны 1904–1905 гг. роль международного арбитра. Вхождение России в ряды Антанты вынудило Америку к нейтралитету, поскольку США не терпели русского самодержавия – так же как и «германского милитаризма». Все изменилось после Февральской революции, поддержанной США как демократическое начинание, но, когда в октябре того же года большевики захватывают власть, Америка дистанцируется от нового режима, не уважающего демократические принципы, и даже отправляет во время Гражданской войны небольшие экспедиционные силы во Владивосток. Лишь в 1933 г. Франклин Рузвельт призн'aет СССР, который, оказавшись в июне 1941 г. под ударами немцев, почти сразу же станет получать помощь по ленд-лизу. Известно, что великий союз против гитлеровской Германии и Японии распался по окончании войны, что привело к началу новой войны – холодной, противопоставившей советский блок западному лагерю и на протяжении более чем сорока лет определявшей систему международных отношений. В новом мире, возникшем после падения берлинской стены и исчезновения СССР, Соединенные Штаты, вышедшие победителями из конфликта, поддержали Бориса Ельцина – похоронившего Советский Союз лидера новой России, от которой Вашингтон ожидал соответствия либерально-демократической модели. Путь, которым пошла Россия по инициативе либеральных советников президента, заставил ее столкнуться с очень серьезными трудностями и вынудил к абсолютной пассивности на международной арене, пусть даже иногда – например, на Балканах, где Россия чувствовала себя защитницей Сербии, – предпринимались редкие попытки «сказать свое слово». Чеченский конфликт стал еще одним камнем преткновения, поскольку ясно показал в тот момент, что США реализуют на окраинах бывшего советского пространства политику вытеснения, вдохновленную идеями Збигнева Бжезинского [264] . Теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне, произошедшие в сентябре 2001 г., на некоторое время меняют ситуацию: недавно пришедший к власти Владимир Путин, уже начавший твердой рукой наводить порядок в Чечне, предпринимает усилия по «борьбе с международным терроризмом», ставшей приоритетом и для Вашингтона и способствовавшей началу вторжения в Афганистан, направленного против режима талибов; это привело и к появлению американцев в бывшей советской Средней Азии. Расширение НАТО в Восточную Европу, ранее относившуюся к сфере советских интересов, а затем американский проект развертывания системы ПРО [265] , якобы необходимой для отражения иранской угрозы (абсолютно мнимой ввиду фактических возможностей этой страны, не говоря уже о ее стратегических интересах), способны были свести на нет любую перспективу сближения и сотрудничества. Ситуация еще более усугубилась с началом «цветных революций» на окраинах бывшего СССР – безусловно, направленных в первую очередь против авторитарных, коррумпированных режимов, но поддержанных рядом американских НПО. Последствия этих революций были достаточно эфемерными: крах прозападно настроенных сил в Кыргызстане, тяжелое поражение Ющенко на выборах на Украине, сложное положение Саакашвили в Грузии, где «молниеносная» война лета 2008 г. восстановила благоприятный для России баланс сил. Восприятие американской политики московскими лидерами однозначно: они видят в США государство, стремящееся ослабить Россию и помешать ей расширить сферу влияния соответственно с ее весом и ролью в истории. Комментируя речь Барака Обамы, произнесенную в июле 2009 г., один из политических советников Кремля, Сергей Марков, оправдал российский антиамериканизм, сказав: «мы имеем дело с агрессивной политикой Соединенных Штатов на постсоветском пространстве. США полагают, что влияние России должно быть ограничено происходящим внутри ее рубежей. Что ее должны окружать не дружественные государства, а лишь враждебные, контролируемые Вашингтоном страны…» [266] Активность, развитая американцами в поддержку правительств Киева и Тбилиси, только укрепила российских лидеров в сделанных ими выводах, пусть даже в 2008 г. перспективы возможного членства Украины и Грузии в НАТО оказались более далекими, чем раньше.
264
Бжезинский З. Великая шахматная доска. – Париж: Pluriel, 1997.
265
Противоракетная оборона: Медведев предостерегает от новой холодной войны. AFP, 18.05.11: «С 3 мая 2011 г. – момента подписания договора между США и Румынией о размещении в этой стране элементов будущей системы – Москва требует от США гарантий того, что эти действия не связаны с потенциальной угрозой, которую могут представлять ядерные силы России. В сентябре 2009 г. Вашингтону пришлось аннулировать первый вариант плана создания ПРО, разработанный администрацией Джорджа Буша-младшего и вызвавший ярость Москвы, и предложить новый вариант, менее спорный, но который также вызывает многочисленные разногласия […] российский президент пригрозил расторгнуть российско-американский договор о ядерном разоружении СНВ, вступивший в силу в нынешнем году».
266
Агентство Reuters, 7.07.09.
Таким образом, помимо борьбы в рамках новой евразийской Большой игры, обостренная настороженность Москвы по отношению к американской политике сохраняется во многом благодаря ностальгии по тому статусу, которым СССР обладал во времена существования биполярного мира. Изабель Факон определяет это следующим образом: «Для России, обуреваемой мессианскими идеями и постоянно соизмерявшей себя с великими державами различных исторических периодов, чтобы подчеркнуть свое собственное величие, эпоха холодной войны стала действительно важным эпизодом» [267] . В самом деле, это было время, когда две сверхдержавы находились в состоянии стратегического паритета, располагая межконтинентальными ракетами и ядерным арсеналом, способным вызвать настоящий апокалипсис. Помимо военной мощи, СССР являлся носителем уникальной экономической модели и идеологии, завоевавшей множество сторонников по всему миру. В 1970-е гг., когда Америка обнаружила некоторую слабость, СССР вышел далеко за рамки традиционных сфер влияния, включив в них Кубу, Африку, Вьетнам, акваторию Индийского океана; построенный адмиралом Горшковым флот больше не скрывает своих амбиций, бросая вызов североамериканскому морскому могуществу. Через несколько лет все это рухнет, однако постсоветская Россия постарается сохранить остатки прежнего величия, тем самым до сих пор поддерживая соперничество двух ядерных сверхдержав; согласившись на двусторонние переговоры по вопросам разоружения, Россия вновь поставила себя в один ряд с американской стороной. Проекты Вашингтона, связанные с созданием системы ПРО и ставящие под сомнение договор, заключенный 26 мая 1972 г. Никсоном и Брежневым, а позднее расторгнутый Америкой в одностороннем порядке в 2001 г., игнорирование американцами решений Совета Безопасности ООН во время вторжения США на Балканы в 1999 г. и в Ирак в 2003 г. насторожили московских лидеров. Россия является постоянным членом Совета Безопасности, наделенным правом вето, что само по себе означает признание ее статуса великой державы. Все это убедило российскую сторону в бесполезности попыток ведения переговоров с Вашингтоном, гарантирующих безопасность их собственных интересов. В Москве не без некоторого оптимизма восприняли сложности, с которыми столкнулась американская власть во время системного кризиса 2008 г., связанного с усилением развивающихся стран, решивших заявить о себе. Поездки американского вице-президента Джозефа Байдена в 2009 г. в Грузию и на Украину, как и поддержка, оказанная обоим оппозиционным по отношению к Москве режимам, лишь укрепили российскую сторону в правильности их оценок взаимоотношений с Вашингтоном. С другой стороны, Россию обеспокоили неудачи, с которыми спустя двадцать лет после распада СССР столкнулись Америка и ее союзники в Афганистане, поскольку российские лидеры опасаются, что возвращение талибов к власти или сползание этого региона в хаос приведет к риску дестабилизации – прежде всего в Средней Азии, являющейся для России частью ее ближнего зарубежья.
267
Факон И. Россия. Дороги державы. – Перпиньян: Art`ege, 2010.
5. Россия и Китай
Имея общие сухопутные и морские границы с Китаем, Японией, Северной Кореей и Монголией, Россия ощутимо присутствует в Восточной Азии с момента заключения Нерчинского (1689) и Кяхтинского (1727) договоров с маньчжурским Китаем; выйдя на берега Амура и Аргуни, в XIX в. Россия подписала новые – и, как полагают китайцы, «неравноправные» – соглашения, закрепившие ее присутствие на границах с Синьцзянем и в Приморье, где был основан Владивосток. Отношения между Россией и Китаем часто были противоречивыми, однако молодой Советский Союз поддержал китайскую партию Гоминьдан и Чан Кайши (миссия Бородина), а с 1937 по 1945 г. СССР помогал Китаю в его войне против Японии, завершившейся вскоре после бомбардировки Хиросимы. В остальном долгое общее прошлое было сопряжено с различными конфликтами – начиная с того момента, когда царская империя пыталась использовать «открытые территории» Срединной империи, до китайско-советского военного противостояния на берегах Уссури в 1969 г. В самый разгар холодной войны российский «белый медведь» стал для китайского военного руководства более опасен, нежели американский «бумажный тигр». Соревнование между двумя коммунистическими столицами, однако, имело свои пределы: с 1972 г. благодаря новой ситуации на международной арене начинается китайско-американское сближение и разрядка в американо-советских отношениях. Изначально не доверяя постсоветской России из опасения – в частности, вызванного кровавыми событиями июня 1989 г. – подвергнуться процессу дестабилизации, подобно своему северному соседу, китайский режим тем не менее оказался ближе к Москве, стремясь к союзу с ней из соображений необходимости ограничения амбиций Запада, стремящегося к гегемонии после победы в холодной войне. Со стороны России, в 1990-е гг. желавшей стратегического партнерства с Западом, наступило разочарование, естественным образом натолкнувшее страну на мысль о сближении с азиатскими и дальневосточными соседями. Замена в 1996 г. Андрея Козырева, стоявшего во главе Министерства иностранных дел, на Евгения Примакова означала очевидный отход от попыток развернуться на Запад. В это время Россия и Китай объединяются, с тем чтобы помешать возникновению однополярного мира под властью США; тогда же быстрый экономический рост в Азии становится важным элементом притяжения для России, заботящейся о диверсификации своих рынков сбыта углеводородов и сырья [268] . Ежегодные трехсторонние встречи с участием России, Китая и Индии, а также создание в 2001 г. Шанхайской организации сотрудничества соответствуют этой перспективе. Общим знаменателем для этих стран являются отказ принимать несправедливый международный порядок, благоприятный для промышленно развитых стран Запада, уважение территориальной целостности, оспариваемой сепаратистами и сторонниками всевозможных автономий, напрямую или косвенно поддерживаемых Западом (как, например, в случае с Тибетом, Синьцзянем или Чечней), и особенно принцип невмешательства во внутренние дела государств под девизом «защиты прав человека», широко применяемый Западом. Объединение России, Китая и бывших республик советской Средней Азии под эгидой ШОС побудило примкнуть к ним – в качестве приглашенных наблюдателей – Индию, Пакистан, Иран и Монголию. Изначально созданная для борьбы с терроризмом, эта организация сегодня является структурой, противостоящей – и не безуспешно – распространению американского влияния в Средней Азии: в 2005 г. Узбекистан, вышедший из состава ГУУАМ, потребовал от американцев покинуть военную базу в Карши-Ханабаде, где они обосновались в 2001 г. Заинтересованность России в азиатском регионе выражена в ее присутствии в БРИК (Бразилия, Индия, Китай и сама Россия), и первый саммит этих «развивающихся» государств не случайно состоялся на Урале – в Екатеринбурге – в июне 2009 г. Россия выступает за создание многополярного мира, опираясь на страны, «имеющие значительный потенциал для интеграции». Для этого она намеревается направить своим новым азиатским партнерам большие объемы нефти и газа, чтобы оказать давление на своих европейских «клиентов», давая им понять, что они не единственный рынок сбыта российских углеводородов, столь необходимых для экономического «здоровья» страны. Тем не менее подобная переориентация требует строительства важных и дорогостоящих инфраструктур, что может серьезно отсрочить реализацию намеченных проектов. Интенсивное развитие Азиатско-Тихоокеанского региона планируется в среднесрочной перспективе – этот регион благодаря смещению центра тяжести мировой экономики позволит России выгодно использовать свое «евразийское» положение, особенно ее дальневосточные территории. Пока результат предпринимаемых Россией шагов в азиатском направлении оказался особенно позитивным в отношениях с Китаем – Индия начала сближение с США, а территориальный спор между Японией и Россией по поводу Южных Курил так и не был разрешен.
268
Россия стремится увеличить поставки своих энергоносителей в Китай. JameStown, 24.06.11; Россия и Китай укрепляют свое энергетическое сотрудничество. Stratfor, 18.06.11; Россия и Китай: деловой роман, подпитывающийся нефтью и газом. РИА Новости, 25.11.10.
Ваше Сиятельство 5
5. Ваше Сиятельство
Фантастика:
городское фэнтези
аниме
рейтинг книги
Черный дембель. Часть 2
2. Черный дембель
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
рейтинг книги
Энциклопедия лекарственных растений. Том 1.
Научно-образовательная:
медицина
рейтинг книги
