Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– Тогда опять же почему сейчас преследуют ребят эти же самые люди? – резонно заметил Быстров.
Наконец Рамирес попросил Беловежского еще раз припомнить, когда они почувствовали слежку.
– Да мы ее особо и не ощущали, – пожал плечами Саша. – Хотя… Марине, помнится, что-то померещилось в Тонине.
И Томина рассказала про двух подозрительных мексиканцев, чей разговор она невольно подслушала и чей странный обряд Саша потом подглядел.
– Обряд? – удивился Рамирес. – Интересно. И они говорили о каком-то посвящении? Это напоминает секту.
– Вот именно, –
– А потом мы еще видели какой-то ритуал в Бекане, и опять нам на ум пришла секта, – поспешил вставить Саша.
– И я с подачи ребят порылся в научной литературе и обнаружил статью про подобные обряды, – продолжил Андрей Михайлович. – Кстати, там в библиографии числятся и ваши, Диего, работы, и статьи Буеналуса.
– А что, секта очень даже вероятно, – поддержал Леонардо Гарсия. – Это бы многое объясняло.
– Точно. Везде есть свои люди, – подхватил Антонио Льоса, – которым можно отдать приказы для быстрого реагирования. Секты, как правило, иерархичны. И в то же время это не профессиональные бандиты, точнее, в принципе не бандиты…
– А убийство Игоря? – возмутился Быстров.
– Непонятно, – грустно согласился «Пакаль». – Казалось бы, им вообще не логично убивать его в тот момент.
– Значит, религиозный фанатизм. Значит, секта, – задумчиво проговорил Рамирес. – Надо обстоятельно рассмотреть эту версию.
– Смотри, отель «Калифорния»! – улыбнулась Марина.
Они отклонились от «квоты» и въезжали в город Коацакоалькос, стоящий на впадении одноименной реки в Мексиканский залив. Беловежский предложил еще раз попытать счастья в общении с морем, точнее, с заливом. Спешить уже не имело смысла: прямая платная трасса, по которой можно было перемещаться без проблем, скоро заканчивалась. Дальше их ждал горный серпантин, а ехать по нему в темное время суток представлялось сущим безумием. Ничего не оставалось, как отложить встречу с ним до утра и заночевать в городе Тукстепек.
Здесь, в Коацакоалькосе, Мексиканский залив смилостивился над ними, и они от души порезвились на мелкоте, растянувшейся от берега и почти до горизонта. Они, вероятно, вызвали недоумение у местных купальщиков своими оголенными телами, потому как весь прочий люд на пляже, включая малых детишек, купался в одежде, в шортах и футболках.
Нелегкая извилистая трасса была обещана атласом дорог еще на подъезде к Тукстепеку. Однако шоссе, несмотря на узость, оказалось достаточно прямым. К городу подъехали около семи вечера, но еще засветло. Уже собрались было искать отель, как вдруг заметили указатель, гласивший, что до Оахаки осталось всего 211 километров.
– Всего двести кэмэ! – воскликнула Томина. – И дорога вроде не такая уж горная.
– Что ты предлагаешь? – насторожился Александр.
– Да нет, я так, размечталась, – сникла девушка.
– Ночевать в знакомом хостеле? – заулыбался Саша. – А что? Осилим? Всего двести кэмэ?
– Вот я и говорю. И светло еще.
–
– Нет, в городе нельзя. Да я и не устала.
– Судя по атласу, нам встретятся еще два населенных пункта, так что в случае чего там и заночуем.
– Решено?
– Поехали.
Ровно в семь вечера они покинули город Тукстепек. Через несколько минут пала темнота. А спустя пару километров они очутились на полном крутых виражей горном серпантине. На ночном горном серпантине.
Марина хорохорилась и признала, что в ночной езде есть свои преимущества. Встречные машины попадались редко, что позволяло смело ехать по центру, прижимаясь к горам и тем самым сглаживая траекторию движения. Опять же дальним светом встречные авто давали о себе знать еще за несколько виражей, задолго до того, как выныривали из-за поворота, так что можно было не вздрагивать от неожиданности. Однако километры ползли крайне медленно, а время бежало гораздо быстрее. Шоссе явно нуждалось в ремонте, и нередки были участки, где как раз шли ремонтные работы, что еще больше осложняло движение. В отличие от прежних горных трасс, с которыми им пришлось столкнуться, здесь практически не встречались прямые участки, где можно разогнаться хотя бы до 80 километров в час. И они обреченно тащились со средней скоростью 25 километров в час.
Они ехали уже несколько часов, но не возникло ни единой возможности хотя бы привстать на обочине, чтобы Саша мог подменить уставшую девушку. Обочина не просматривалась. За пределами дороги по одну сторону дыбилась темная громада горы, а по другую чернела полная неизвестность, в которой угадывалась пропасть горного склона.
Около полуночи они с ликованием обреченных вкатились на неожиданную заправку, посланную им Провидением. И вовремя. В полночь заправка закрывалась на технический перерыв. Обслужив их «додж», работник заправки установил железные заграждения на въезде.
Стремясь размять затекшие мышцы, Марина открыла дверь и безуспешно попыталась выйти из машины. От многочасового напряжения ноги не слушались настолько, что она чуть не вывалилась из авто. Когда же она потихоньку обрела подвижность, ее охватил невыносимый холод.
– Да уж, объективно не жара, – усмехнулся Александр, выполняя странные хаотичные движения конечностями. – Ищем ночлег?
Он указал на тусклый свет какого-то населенного пункта чуть внизу.
– Нет, едем в Оахаку.
Марина не хотела даже думать, что весь этот путь они проделали зря и им придется все равно ночевать непонятно где. Она решительно села за руль и завела машину.
– Там зарница или мне показалось?
Где-то в стороне небытие вдоль дороги на мгновение ярко высветилось и тут же сменилось тьмой, еще более глубокой.
Они уже снова колесили то вправо, то влево, огибая горные кручи, словно кто-то неведомый и невидимый заставлял их исполнять некий замысловатый ритуал. Этот же неведомый вдруг решил подшутить и поменял спуск дорожной ленты на подъем. Бедный «додж» с автоматической коробкой передач несколько раз принимался натужно реветь и из последних сил тащил их все выше и выше.