Рута
Шрифт:
— Вот это удача! — просиял хозяин. — Сколько это будет стоить?
— У тебя есть мясо, рыба, короче еда? — тяжело вздохнул ведьмак.
— Я загружу, вам телегу: кобанятиной, лосятиной, зайчатиной, но рыбы, прости, нет.
Геральт согласился, тут же встал и ушел. Внутри все кипело. Хотелось выпустить пар, хотелось боя, но кикимора почти не сопротивлялась, и еще больше раздосадованный он вскоре вернулся обратно, сообщив, что все кончено. Все обрадовались, и на радостях семейство Татина смело все что было на столе съестного, и даже вылизав тарелки, после чего Боклан с голодными
— Успокой своего сына, иначе я выпорю его сам, — отведя в сторону Тантина пригрозил ведьмак.
— А что такого? — вытаращил свои близорукие глаза тот. — Ты убил чудовище за еду, значит они нам должны. С какой стати мы должны стесняться?
— Хотя бы из уважения к хозяевам, и из благодарности за теплый прием.
Мужчина снова пожал плечами, и похоже тут же забыл о разговоре. Поняв, что надеяться на совесть, совершенно бесполезно, и дабы не допустить исчезновения всей колбасной стопки, он занял на ночь лавку рядом с ней. Если бы ему кто-нибудь когда-нибудь сказал, что он будет ночью охранять чужую еду от обычного десятилетнего мальчика, он ни за что бы не поверил.
Ночь выдалось бессонной. Мальчишка всеми способами пытался добраться до вожделенной колбасы, пока ведьмаку не надоело, и вытащив его за шкирку из избы, устроил ему хорошую порку. На вопли пацана выбежали его родители, и обозвав Геральта последними словами, вырвали у него ребенка сообщив тому, что он все делал правильно, а злой ведьмак просто очень жадный.
Наутро, все включая хозяев смотрели на него с неодобрением, и психанув, он схватил свои вещи и не дожидаясь попутчиков отправился в путь. Потом остыв не много, все же дождался их, о чем сразу же пожалел. Вся семья демонстрировала ему полное презрение, а Боклан победоносно поглядывая все жевал, жевал и жевал. И тут вдруг, ведьмаку стало невероятно весело, раздражение пропало и он принялся просто за ними наблюдать.
Охотник как и обещал, положил в телегу соленого, копченого и вареного мяса, а его жена испекла большой пирог с вареньем. Еще не проехали и трех миль, как мальчик уже восемь раз приложился к выпечке. Геральту стало даже интересно, доест он его до обеда или нет.
Соответственно такое обильное принятие пищи, ведет к частым остановкам и посещением придорожных кустов. Но даже это перестало раздражать ведьмака, он как-то абстрагировался ото всего этого и просто начал принимать все как должное. Обычно он всегда так и поступал, но толи проведенная впустую зима, толи смерть Йеннифэр и разлука с Рутой, совсем вывели его из колеи.
Солнце еще не приблизилось к полудню, а Тантин с семьей уже третий раз засел в кустах. Геральт спешился и наблюдал за большим муравейником, расположившимся на обочине, как вдруг почувствовал чье-то присутствие. Кто-то наблюдал за ним с другой стороны дороги, из густых ивовых зарослей. Медленно, он подошел к телеге, облокотился на нее и незаметно достал из-за пояса кинжал. Кусты дернулись и меж ветвей показалась огромная пятнистая кошачья голова, и тут же исчезла. Тяжело вздохнув, ведьмак спрятал кинжал и полез
— Какого лешего ты здесь делаешь? — добравшись до аниота спросил он с раздражением.
— Я вышел из Хагги на три дня позже тебя, и вовсе не планировал встречу, хотя знал, что нагоню. Вся дорога смердит за милю твоими засранцами.
— Тебя Дийкстра послал следить за мной?
— Он послал меня в Каингорн, к тебе это не имеет ни какого отношения.
— Ну, тогда прощай.
— Постой, — Басто сверкнул кровавыми глазами.
— Чего тебе?
— Ты что-нибудь знаешь о них?
— Ничего не изменилось. Все так же как и было, — ведьмак снова повернулся, чтобы уйти.
— Почему ты бросил их? — леопард одним прыжком пригородил ему дорогу.
— Ты спас Руту, я должен за это заплатить.
— Энкелей…
— Не стоит верить всему, что он говорит.
— И все равно, ты не должен был их оставлять!
— Я как-нибудь сам решу, что я должен делать, а что нет. Иди своей дорогой и не зли меня.
Геральт попытался обойти аниота, но тот опять встал у него на пути. Ведьмак отступил, приготовился выхватить меч.
— Не бойся, — усмехнулся Басто. — Я не трону тебя, хотя желание огромное. Из тебя так и прет презрение ко мне.
— Наемный убийца. Хм… Ты хочешь моего уважения?
— Да я убиваю на заказ. А вы ведьмаки — только по наитию? — снова усмехнулся леопард. — Сколько на твоем счету человек? Я уверен — тысячи. И все это по своему собственному усмотрению, без всякого указания. Ты видишь ли, можешь, имеешь право решать — кому жить, а кому нет. Ну да, ну да! Всегда вынужденные меры и уважительные причины. Ты благородный ведьмак, а я зверь, чудовище. Да вот только различий то маловато!
— У меня нет ни малейшего желания дискутировать с тобой, — спокойно ответил Геральт. — Ты это ты, я это я и дороги наши идут параллельно. Придет время — они пересекутся, если судьба не решит иначе, а пока…
С дороги послышались детские голоса. Семейство снова было готово отправляться в дорогу. Обойдя Басто, ведьмак не оглядываясь направился к своим попутчикам.
Глава 14
Ночь укутала замок Флокс черным трауром. Темные ленты, развешанные внутри и снаружи, будто лохмотья ее черного плаща, развевались порывами ветра и сквозняком, гуляющим по мрачным, безлюдным коридорам.
Арден несколько дней не выходил из своей спальни. Он никого не хотел видеть. Смерть Инептины надломила всех. Мать слегла и доктора не давали ни каких утешительных прогнозов. Герцог, стоически вынесший множество упреков и обвинений короля, всей знати и даже простых горожан, в сговоре и родстве с враждебной стороной, неимоверно гордился положением своей дочери. Теперь же, все на чем держалась его гордыня, исчезло, словно табурет из под ног висельника. Он тоже сильно занемог, и лежа в постели прислушивался к малейшему звуку с улицы и из коридора, трясясь от страха. Ему почему-то втемяшилось в голову, что бывший зять, непременно захочет от него избавиться так же как и от жены, поэтому вся еда и питье тщательно проверялась тремя слугами в присутствии герцога.