Рута
Шрифт:
— Мне надо сперва будет предупредить Вадилима! — твердо сообщила Маргарита.
Филиппа мысленно усмехнулась. Похоже на вызов!
— Ни кто не покинет этого замка без крайней необходимости, — холодно ответила она. — Мы все должны превратиться в одно целое и все наше внимание уделить одной единственно важной сейчас проблеме — выжить и победить.
Больше ни кто не возражал, но Фрингилья тяжело вздохнула, а у Асирэ появился странный блеск в глазах.
— Вчера я разговаривала с Вэгирой. Мне не нравиться ее настроение, — высказала свои опасения
— Люди быстро забываются, — немного подумав ответила Филиппа. — Немедленно убить Линье и обставить все так, будто расправились с ним шпионы Хенсельта. Зверь ушел сегодня утром, вскоре он убьет Марата. Потеряв его, голодранцы будут быстро разбиты королевскими войсками. Желая отомстить, Вэгира возглавит армию Хенгфорсской Лиги и ударит по оставшемуся без главной защиты Каэдвену. Эльфы должны поднять восстание в Аэдирне, примкнув к Юнае взять Хаггу. Это несколько разрушит союз Трех Королей…
— Если эльфы поднимут бунт, на этот раз их полностью уничтожат! — возразила Маргаритка из Долин. — Я не могу отравить свой народ на гибель, пусть лучше уйдут в горы.
Лицо Филиппы исказил гнев. Она вскочила с места и вперив взгляд в огромные глаза эльфки, зашипела подобно змее:
— Может вам тоже отсидеться вместе с ними в горах? А когда нас всех сожгут на кострах, вы спокойно вернетесь в Доль Блатанна и все забудут, что Францеска Финдабаир и Ида Эмеан аэп Сивней — Дамы Ложи, правившие миром и королями.
— Если мой народ исчезнет… — начала Ида.
— Мы будем голосовать, — твердо перебила ее Филиппа. — И теперь только так мы будем решать спорные вопросы, права вето больше нет.
Не дожидаясь вопроса все, кроме эльфок подняли руки. Ни когда еще ни кто не видел выдержанных и прекрасно обладающих своими эмоциями эльфийских чародеек, такими растерянными и полными отчаяния.
— И так, — продолжила Кейра, главную тему. — Хенсельт и Демавенд будут вынуждены отправиться домой, оставив незначительные силы во главе с мальчишками. Став королем, Фольтест постарается не ввязываться в дальнейшую войну. Остается только Дийкстра, и он точно пойдет до конца. Ему нужна Редания и наше подчинение, а поскольку это невозможно, то — наша смерть.
Приподняв и обессилено уронив руки на стол, Фрингилья произнесла расстроено:
— К нему не подобраться. Уже сколько времени мы тщетно пытаемся найти хоть какую-нибудь лазейку.
— Я знаю как его достать, — сказала Филиппа. — Его убьет Геральт из Ривии. Надо сообщить ведьмаку, что мы меняем ведьмачку с детенышем на голову Дийкстры. Желательно, чтобы это послание ему принес тот, кому он доверяет…
— Эскель!
— Отличая мысль, Фрингилья! Сразу после заседания отправишься к нему и постарайся как можно красочней расписать, страдания Руты и мальчишки. Возможно он даже поможет своему другу, ведь они оба пользуются доверием Дийкстры.
Как ни старалась Фрингилья скрыть радость от возможности снова встретиться с ведьмаком,
Внутренний голос говорил ей, что ничего с ведьмаками не получиться. Ведь ее отношения с Эскелем, вовсе не такие, как она представляла в отчетах. Он не был безумно влюблен, чары таяли и чародейка ничего не могла сделать. Так же как и тогда с Геральтом.
— И еще важный момент, — вспомнила Филиппа. — Надо срочно выяснить куда подевалась Цири. То что она продемонстрировала в горах, не поддается ни какому объяснению и очень меня тревожит.
Басто знал, что за ним следят. Чувствовал каждой клеточкой своего тела, так словно Ложа в полном составе шла за ним по пятам, а не следила глядя в хрустальный магический шар. До поместья Марата оставалось совсем не много. В кармане лежал браслет в виде дракона с бирюзовыми глазами, который ему с огромным сожалением отдал банкир, под седлом еле плелся Шэво. Что сделали чародейки с горячим жеребцом ведьмачки после того, как он разнес пол конюшни, Басто не знал, но теперь конь больше напоминал старого мула, покорного и робкого.
— Да, брат, раньше ты бы меня и близко не подпустил. Таким ты мне нравился больше.
Дорога свернула, перевела через речушку, обогнула лес и открыла прекрасный вид на утопающий в зелени замок Гинваэл. Вокруг него, будто муравьи, суетились люди, в поле низушники работали тяпками, табун белоснежных лошадей мирно пасся неподалеку. Эта картина залитая ярким солнечным светом, на фоне небесной бирюзы, завораживала и радовала глаз. Остановив коня, Басто захотел продлить немного это ощущение, но вместо этого погрузился в размышления.
Обычно ему было безразлично кого он убивает и зачем. Ни ожидание, ни сам процесс не доставляли ему ни радости, ни переживаний. Все это не походило даже на охоту, скорее расправа, быстрая и жестокая. Все изменилось когда ведьмачка выследила его. В первой же схватке, получив достойный отпор, он почувствовал азарт и пьянящее чувство равного боя.
То же самое с женщинами. Даже Йеннифэр затащить в постель не составило большего труда. Хотя, конечно, вопрос кто кого затащил? Но здесь не стояло другой задачи. Но были и такие, которые лезли в петлю или резали себе вены, стоило ему покинуть их. Басто они были безразличны, так же как и чувства, и боль, которых он никогда не испытывал и не понимал. И опять Рута…
А ведь первая мысль, там на Теодуле, была убить ведьмака и Энкелея. Возможно, она никогда бы этого не узнала, но он не смог, потому что больше всего на свете боялся ее потерять. И теперь тоже боится! Но каким бы не было решение — исход один. Первый раз в жизни, он всем своим существом был против гибели Марата. Он даже задумался над этим. Почему?
— Потому что он дорог ей, и его смерть принесет ей страдания.
Не известно откуда взявшийся древний старец, сидел у обочины на пеньке и дал поразительно точный ответ на его мысли.