Рвущийся в небо
Шрифт:
Фонтан иссяк так же внезапно, как и начался. Остров будто рявкнул на незваных гостей, выплюнул всё недовольство, копившееся внутри годами, а затем повернулся на другой бок и заснул. Плюющийся старик славился своим крутым нравом, но к подобному повороту Кипун готов не был.
Послышались причитания и плач сестёр. Кипун наконец-то сел и огляделся вокруг. Пыль, осколки камней, рухнувший поперёк площадки Палец. Круг костровища, неведомо как оставшийся целым. Палец упал в шаге от него. Наполовину сорванное полотнище навеса пузырилось и
Глава 4
Кипун опустился на колени рядом с Инесь. Тронул за руку. Откинул с лица волосы. Вблизи рана на виске выглядела ещё серьёзнее.
– Жива? – хрипло спросил невесть откуда появившийся чужак с Дальних островов.
– Вроде, – также хрипло ответил Кипун. – Дышит…
– Это хорошо, что дышит, – протянул чужак, опускаясь на корточки рядом с Кипуном.
Он прислонил пальцы к шее Инесь, закрыл глаза и к чему-то прислушался. Кипун смотрел на его сосредоточенное лицо и думал, что стоило узнать его имя. Называть и дальше его, пусть и мысленно, чужаком показалось неправильным. Он начал:
– Как?..
– Пульс хороший, – прервал его чужак. – Нужно ждать, сделать тут что-то большее я вряд ли сумею. Разве что устроить поудобнее да рану осторожно промыть…
Пульс? Это он про стук сердца? Кипун скривился. Вот только решишь, что человек свой, как он тут же напомнит, что не совсем. И, словно подтверждая эту мысль, чужак поднялся, взял Кипуна за подбородок, чуть наклонил ему голову, осмотрел порез на его щеке и добавил:
– Тебе тоже рану обработать следует.
Кипун мотнул головой, выдергивая подбородок из чужих рук, и поморщился от резкой боли в плече.
Чужак заметил его гримасу и добавил:
– Обе раны.
– Пустяки, зарастёт как на собаке, – отмахнулся Кипун. Спрашивать у чужака имя расхотелось.
Тот открыл рот, явно собираясь возразить, но не успел.
– Жива? – на этот раз вопрос задали подошедшие сёстры.
– Жива, – подтвердил чужак. – Но лучше её пока никуда не таскать, вообще меньше двигать. И рану промыть следует… Всем и все раны промыть, – строго добавил он, кивая на Кипуна и разглядывая сестёр.
Лица Алкажи и Сэнежи исчертили мелкие царапины. Сэнежа была без плаща. Царапины покрывали и её руки.
– Для начала воды бы найти, – тихо произнесла Алкажа.
Кипун стал озираться. В том месте, где совсем недавно стояли бочонки с водой, высилась груда камней.
– Нужно разобрать, вдруг хоть что-то уцелело, – сам не веря в то, что предлагает, сказал Кипун.
– Разберём, – согласился чужак. – В конце концов, для обработки ран и морской воды принести можно. Прокипятить вот только…
– Для начала разберём, – кивнула Сенежа.
–
Кипун хотел сказать, что для него ничего и никуда нести, а уж тем более кипятить не нужно. Он сам до моря сбегает. В нём и обмоется, и царапины промоет. Сколько он ссадин в детстве так лечил, и не вспомнить!
– Помогите! – крик донёсся с другой стороны лежащего Пальца. Судя по всему, кричал Четай.
Все дёрнулись.
– Побудьте с ней! Если начнётся рвота, не дайте захлебнуться, – велел чужак, а сам ринулся на другую сторону площадки, которую рухнувший камень поделил на две неравные части.
Кипун решил, что обращался чужак к сёстрам, поэтому сам останавливаться не стал. Пришло время взглянуть на то, что творится по другую сторону Пальца. Он только у вершины раза в полтора был выше человеческого роста, а у основания и того больше. И хотя длина его раз в десять превосходила ширину, обойти его было проще, чем пытаться перелезть через округлые гладкие бока. Кипун рванул на повторившийся зов и успел первым.
Четай стоял и, сложив руки рупором, взывал о помощи. У его ног сидела Наруша. Она устроила себе на колени голову Тужая и тихонько плакала, поглаживая его по волосам. Лицо Тужая было белым и потным.
– Да не надрывайся ты так, – бурчал он на Четая. – Я в порядке. Почти…
– Что случи… – начал спрашивать чужак, не намного отставший от Кипуна, затем осёкся и после небольшой заминки выдал какую-то фразу, дословный смысл которой Кипун не понял, но общий посыл уловил. И был с этим посылом согласен. Абсолютно.
Тужай лежал на спине. Голова на коленях у Наруши. Ладони прижаты к животу, чуть ниже рёбер. Одна нога согнута, а вторая… А вторая скрывалась под каменной тушей Пальца.
– Всё не так плохо, – искривил губы в усмешке Тужай. – Я даже ею могу немного шевелить…
Он чуть нахмурился и закусил верхнюю губу. Кипун заметил, как под тканью штанов напряглись мышцы на бедре уходящей под камень ноги.
– Или ты думаешь, что шевелишь ею, – со вздохом ответил чужак.
Он присел рядом с Тужаем.
– С животом что?
– Камнем прилетело, – ответил тот и задрал рубаху. Там, чуть правее солнечного сплетения, чернел синяк.
– Рёбра целы? – спросил чужак.
– Да вроде целы.
Тужай пожал плечами, что лёжа выглядело довольно странно.
Чужак аккуратно стал ощупывать его живот.
– Надеюсь, обойдёмся без внутриполостных кровотечений, – буркнул он и переместился ближе к придавленной ноге. – Это можно и убрать, – сказал он и стал аккуратно отбрасывать мелкие камни, насыпавшиеся сверху.
Кипун опустился на корточки рядом и стал молча помогать. Четай сел поближе к Наруше и обнял её за плечи.
– Сами-то как? – спросил их чужак, не прекращая освобождать ногу.
– Мы в порядке, – ответил Четай.
– Испугались просто, – добавила Наруша.