Рядом с молниями
Шрифт:
Сердит был Михаил Иванович на себя: «Как же так, — думал он, направляясь в штаб, — упустить такой вопрос, как снабжение... А сколько еще подобных вопросов упущено!.. Давно надо было бы за военторг взяться. А транспорт? Стыдно: машины есть и не можем своевременно продукты в магазин доставить».
Однако пришлось говорить совсем о другом.
Смирнов застал командира в большом расстройстве.
— Ознакомьтесь, Михаил Иванович, — сказал Климов, подавая ему бумагу. В голосе командира чувствовалась тревога.
— «В дополнение к указанию № 1/6, — читал Смирнов. — После завершения
Михаил Иванович вернул бумагу, весело посмотрел на Климова.
— Ну что же, очень хорошо, отдохнете.
Климов резко поднялся со стула.
— Вы что, смеетесь надо мной? Сейчас, в самый ответственный период — в отпуск?.. Не могу, не имею права. Позвони, Михаил Иванович, члену Военного совета, скажи, что нельзя мне ехать в отпуск. — Владимир Александрович выжидательно посмотрел на начальника политотдела, добавил: — Понимаешь, со мной он и говорить не хочет...
— Звонить члену Военного совета я не буду, — твердо ответил Смирнов. — Решение маршала абсолютно правильное. Вам, Владимир Александрович, необходимо отдохнуть именно сейчас.
Климов опустился на стул, положив руки перед собой, покачал головой:
— Ты, Михаил Иванович, должен понять меня. Время-то какое? Что люди подумают? В самые трудные дни командир уехал в санаторий. Нет, не поеду! Нет, нет и еще раз нет!
— Владимир Александрович, как вы можете сомневаться в своих ближайших помощниках? — Смирнов в недоумении посмотрел на командира. — Простите за резкость, но вы меня удивляете.
Климов подошел к окну. Лицо его было бледно.
— Я люблю свое дело, — глухо произнес он. — Мне всегда казалось, что без меня все развалится. На полигоне я восемь лет не был в отпуске. Все боялся оставить часть хоть на день. И здесь тоже. — Климов сел за стол и уже спокойнее добавил: — Извини, Михаил Иванович, у меня очень много работы. Если завтра ехать... Да нет никаких «если» — еду, раз надо.
5
Зарубина с научными сотрудниками подготавливали аппаратуру для ночной работы.
«Все идет хорошо, по плану исследований», — размышляла она, направляясь к административному зданию. Наталья Васильевна не заметила, когда вышел ей навстречу новый сотрудник, Барабанов. Он поздоровался, вежливо поклонился.
Зарубина сдержанно ответила на приветствие. «Какой-то он странный», — подумала она.
С тех пор как этот человек появился в обсерватории, она при каждой встрече с ним чувствовала себя неуютно, ею овладевало необъяснимое беспокойство. И она старалась избегать его, почти не скрывая этого. А он, как назло, почему-то оказывался где-то рядом. Однажды даже сам напросился поехать вместе в Большекурганск, сказав, что ему надо показаться врачу в областной больнице. И сейчас ей вдруг подумалось о странном совпадении: «Барабанов и Караев?»
...А было так. К ним в обсерваторию нежданно приехал подполковник Караев.
— Не удивляйтесь, Наталья Васильевна, — добродушно улыбаясь, начал он по-свойски, располагаясь возле ее стола. — Возможно, я побеспокоил вас преждевременно,
Пробыл подполковник у нее тогда недолго, но с той поры Наталью Васильевну не покидало состояние нервного напряжения и тревоги. Так было и дома, и на работе.
Поздно вечером, когда она просматривала план научных исследований, раздался телефонный звонок. От неожиданности она вздрогнула.
«Надо отрегулировать аппарат, — подумала Зарубина, — а скорее всего это не телефон виноват — нервы сдают».
— Слушаю, — отозвалась она. И, узнав, кто звонит, вдруг залилась краской. — Здравствуйте, Владимир Александрович!..
— Да, это я, — как-то грустно ответил Климов. — Завтра уезжаю в отпуск на Черное море и вот... позвонил. Извините за поздний звонок.
— Что вы, я очень рада... Да и встречам с вами всегда рада.
— Правда? — в голосе Климова чувствовалась нескрываемая радость. — Так давайте встретимся.
— Вот вернетесь из отпуска.
— Почему же не завтра?
— Завтра не могу... И объяснить почему, не могу... Потом, при встрече расскажу.
Климов попрощался сухо. Наталья Васильевна откинулась в кресле, испытывая смешанное чувство радости и огорчения. Она вспомнила последнюю встречу с Климовым, когда он, робея, словно подросток, спросил ее: «Вам не в тягость общение со мной?» И когда она ответила, что всегда рада каждой, даже самой короткой встрече с ним, он смутился, но и радости своей не мог скрыть, да и зачем было скрывать?.. И эта его искренность растрогала ее чуть не до слез, она с нежностью подумала: «Значит, он думает обо мне!» Слово же «любит» она не посмела бы произнести даже про себя.
6
Климов и Смирнов прохаживались по перрону. В стороне стояли офицер и два вооруженных солдата с чемоданами, опечатанными сургучными печатями.
— Хочу добиться утверждения проекта строительства комплекса в нашем варианте. Вот взял с собой документы. Предварительно уже договорился. Маршал сказал, что соберет компетентных лиц... Надеюсь, все решится положительно.
Климов был возбужден. Смирнов его успокаивал:
— Владимир Александрович, не надо так переживать. Все у нас будет в порядке. Пишите, как вам отдыхается, звоните.
Из вокзала вышли Василевский и его жена Зоя Павловна, шумно поздоровавшаяся с Климовым:
— Здравствуйте, товарищ отпускник! Владимир Александрович, это пироги в дорогу, а еще Георгий положил кое-что. — Она посмотрела на мужа, оба засмеялись.
— Спасибо вам, — смутился Климов, — знаю я, что это за «кое-что»...
Подошел поезд. Климов распрощался с провожающими, поднялся в вагон.
Открыв дверь в купе, Владимир Александрович остановился в изумлении, увидев сидевшего у окна Караева.