Рыба красного цвета. История одной тайной войны
Шрифт:
Однако в тот день гангстеры говорили не только о Фиделе Кастро. Как и Джанкана, Траффиканте стал одним из первоочередных объектов в войне Бобби Кеннеди против преступности. Это еще более разожгло давнюю ненависть Траффиканте к братьям Кеннеди. Годом раньше он встречался в майамском отеле «Скотт Брайан» с бизнесменом Хосе Алеманом. (Его отец, бывший приближенный Батисты, прославился тем, что вывез миллионы государственных денег в чемоданах). Они обсуждали детали одного дела: профсоюз водителей грузовых машин собирался дать заем Алеману в размере полутора миллионов долларов, что в принципе «уже было одобрено самим Джимми Хоффой». Траффиканте со злобой говорил
Алеман сказал, что Кеннеди наверняка будет переизбран.
«Нет, Хосе, — поправил Траффиканте будничным голосом, — Его прикончат».
Бредли Айерс проводил инструктаж своей группы десантников-убийц на базе ЦРУ, расположенной на островке Эллиот-Ки близ Майами. Внезапно чуть ли не над их головами пролетел одномоторный самолет «Сессна». Айерс подумал было, что это журналисты разыскивают эмигрантские учебные базы. Он приказал десантникам укрыться в доме. Но когда «Сессна», описав круг, вернулась обратно, Айерс узнал в ней один из самолетов ЦРУ. С самолета выбросили какой-то белый предмет, Это был рулон туалетной бумаги, который падал, раскручиваясь в воздухе. Внутри картонной трубки находилась записка, написанная рукой Гордона Кемпбелла:
«22 ноября 1963 года. Президент Кеннеди застрелен убийцей. Приостановить всю деятельность. Людей с острова не выпускать. Сами выезжайте без промедления».
Французский журналист Жан Даниэль проводил интервью с Фиделем Кастро на его вилле. За три недели до этого Билл Эттвуд организовал Даниэлю интервью с Джоном Кеннеди, который дал понять: более всего его заботит примирение с Кубой. Кеннеди попросил Даниэля проинформировать его о результатах беседы с Кастро.
Их прервал помощник, вошедший доложить срочное сообщение из Далласа.
«Для Кубы это плохо», — сказал Кастро.
Потом, узнав, что Линдона Джонсона в аэропорту привели к присяге в качестве президента, Кастро спросил: «Какою властью он пользуется над ЦРУ?»
Выходя из зала федерального суда в Новом Орлеане, Дэвид Ферри светился улыбкой. Все его поездки в Гватемалу окупились. Только что Карлос Марчелло был оправдан.
Ферри и два его юных спутника забрались в автомобиль и сломя голову помчались под сильнейшим ливнем в Хьюстон.
Гарри Уильямс рассказывал авторам этой книги, что в тот день он встречался на конспиративной квартире ЦРУ в северо-западной части Вашингтона с Ричардом Хелмсом, Говардом Хантом и рядом других сотрудников ЦРУ. Это было, по выражению Уильямса, «самое важное совещание по проблеме Кубы, на котором я когда-либо присутствовал». Уильямс ликовал. Планы вторжения с территории Доминиканской Республика обретали плоть и кровь. У Мануэля Артиме «в Центральной Америке все готово», они с Уильямсом могли «совместно проделать эту всю штуку».
Уильямс и его шефы из ЦРУ только собирались пойти перекусить, как получили сообщение: в Далласе убит президент.
В Париже наступил вечер. Десмонд Фитцджеральд и местный агент ЦРУ встречались с Роландо Кубелой, кодовая кличка Амлэш. Агент заверил Кубелу: речь президента Кеннеди четыре дня назад в Майами свидетельствует о том, что тот поддерживает переворот. Кеннеди назвал режим Кастро «кучкой заговорщиков». Правительство Кубы представляет собой «барьер»,
Фитцджеральд передал Кубеле обычную с виду шариковую авторучку, оснащенную инъекционной иглой — столь тонкой, что жертва даже не почувствует укола. Он рекомендовал Кубеле использовать «Блэклиф-40», смертельный яд, поступавший в открытую продажу.
Уходя с этой встречи, Фитцджеральд и агент ЦРУ узнали об убийстве президента.
В Вашингтоне, в штаб-квартире профсоюза водителей грузовых машин, Гарольд Гиббенс, правая рука Джимми Хоффы, услышав сообщение из Далласа, прервал свой ленч. Самого Хоффы в городе не было. Гиббенс приказал приспустить флаги и послал телеграмму соболезнования миссис Кеннеди.
Хоффа вышел из себя, когда узнал об этом. «Он начал орать на меня: "Какого дьявола ты для него это делаешь?" и "Кто он вообще такой?"»,— вспоминал Гиббенс.
Сильвия Одно и ее сестра Анни Лаура Одно не отрывали глаз от телевизора в своей далласской квартире: следили за сообщениями об убийстве. Задержан подозреваемый по имени Ли Харви Освальд. Когда его фотография появилась на телеэкране, Сильвия упала в обморок. Она узнала в нем того третьего молчаливого незнакомца, который явился к ней домой два месяца назад, и был представлен как Леон Освальд. Того самого, которого цитировал Леопольдо: «После Залива свиней президента Кеннеди нужно было убить».
Анни Лаура, которая также видела эту тройку, согласилась, что это в точности был Освальд.
Токийская резидентура ЦРУ ликовала. «Все пришли в страшное возбуждение, говорили, не слушая и перебивая друг друга. Консерваторы были явно рады, поговаривали о вторжении на Кубу», — вспоминал Джим Уилкотт, бывший в 1963 году сотрудником финансового аппарата резидентуры ЦРУ в Токио. Как рассказывал Уилкотт, сторонники жесткого курса в ЦРУ «ненавидели Джека Кеннеди», поскольку считали, что в Заливе свиней он предал ЦРУ. Агенты открывали бутылки и пили за Освальда. Языки развязались, и все начали говорить о связях Освальда с ЦРУ. То, что Освальд работал на ЦРУ, само собой разумелось.
Как рассказывал Уилкотт авторам этой книги, он сначала не мог примириться с тем, что человек, который, как говорили, застрелил президента, работал на ЦРУ. «А потом я узнавал о все большем и большем числе сотрудников, которые в конце 50-х годов работали над проектом „Освальд”». В обязанности Уилкотта, в частности, входила выдача наличных денег, необходимых для тайных операций ЦРУ. «Когда чувствовали, что я все же не верю, мне говорили: "Ну, как же, Джим, такой-то и такой-то получали у тебя аванс для Освальда" или "Ты выдавал деньги для проекта «Освальд» по такой-то и такой-то шифровке"».
Гай Бэнистер пил рюмку за рюмкой в баре неподалеку от своего детективного агентства. С ним был один из его сыщиков, Джек Мартин, вместе с Дэвидом Ферри входивший в религиозную секту «Апостолическая ортодоксальная старая католическая церковь». Через некоторое время оба вернулись в контору. Между ними вспыхнула ссора. Бэнистер выхватил свой украшенный монограммой пистолет и нещадно отделал Мартина рукояткой. Мартина с ранениями головы отвезли в больницу. Однако он отказался предъявить обвинение. Он заявил полицейским, что Бэнистер для него — как отец родной и что они просто поспорили из-за «политики и прочего».