Рыбари и виноградари. Книга 1. Королева принимает по субботам
Шрифт:
Казалось, дед понял его чувства.
– Не трави себе душу. В жизни ещё будет много и плохого, и хорошего. Так уж мы устроены: переступаем с добра на зло, будто шагаем. Левой-правой. Хороший поступок – и сразу плохой. Так и живём…
Но Максиму стало ещё хуже от этих слов. Хотелось зарыться в подушку, спрятаться от всех и умереть. И остаться мёртвым на всю жизнь.
– Зачем ты это сделал? Решил избавиться от любимого внука? – в голосе звучал упрёк, но скорее по инерции.
– Ну что ты. Я хотел, чтобы ты изменился. Стал другим. Сильным, умным и неуязвимым. Потому, что очень люблю тебя, – Максим Иванович бережно поправил одеяло и прижал
Мальчик попытался оттолкнуться, но был ещё слишком слаб, и только тяжело дышал в объятиях старика.
– Я теперь сильный? – с горечью спросил Максим, у которого от привычной болезненной слабости кружилась голова.
– Подожди. Пока ты червячок, но станешь бабочкой. В таких делах без жертвы не обойтись.
– Непонятно, – выдохнул мальчик.
– Это нормально. Всё в жизни, что кажется понятным, на самом деле совсем иное. Когда живёшь в темноте, будь готов к тому, что на свету всё станет другим. Только настоящий волшебник знает: то, что ночью видится каретой, днём обернётся тыквой. И наоборот. То, что мы считаем мусором, на свету окажется драгоценностями.
– Почему? Разве мы живём в темноте?
– Весь этот мир спрятан в темноте. Здесь всё искажено. Когда уверен, что видишь истину, скорее всего, ты ошибаешься. Разве плоха идея сделать всех счастливыми и довольными?
– Конечно, нет.
– Только сделали мы это по-дьявольски: убили и посадили всех недовольных, – Максим Иванович закрыл глаза, словно прислушивался к чему-то, и губы дёрнулись, как от внезапной боли.
Но внука сейчас занимало другое.
– Значит, когда я думаю, что ты меня любишь, это неправда? – Максим неожиданно осознал, что его разум вдруг стал необычно большим. Словно распахнулись створки закрытых дверей. Теперь он значительно лучше понимал мудрёные слова деда.
– Любовь неподвластна темноте. Она сама – как горящий фонарик в твоей руке, – дед остановился, подыскивая слова, и открыл глаза.
Максим вдруг увидел, что тот очень стар. И ему трудно говорить. А глубокие складки на лице – это не просто морщины. В них история жизни. Как сказал дед, за хорошим поступком следует плохой. Получается морщинка. Сколько же их? Неужели он тоже топил кошек? А может, даже и людей? Сейчас роскошная борода не казалась белой, а была лежалая, спутанная, тусклая. В глубоко запавших глазницах светилась ночь.
Внук просто обнял сухую ладонь и прижался к ней щекой, а когда поднял взгляд, увидел, что глаза деда непривычно влажно блестят россыпью мерцающих звёздочек.
– Дедушка, почему мне так грустно?
– Грустинка пришла.
– Снился сон странный. Там я рыбу ловил.
– Это хороший сон. Мы ещё сходим на рыбалку. Вот поправишься совсем. Я озеро знаю под Москвой, там и порыбачим. Костерок разведём. Палатку поставим. Ты, поди, не ел картошечку, печённую в углях? С солью?
– Мы будем рыбарями?
Дед удивлённо посмотрел на внука:
– Откуда ты это взял?
– Из сна. Там дядька один так сказал.
– Какой дядька?
– Не видел. Тот сзади стоял.
Дед закрыл глаза. Помолчал, нежно погладил горячую голову внука.
– Давным-давно жил человек, которого звали Иисус Христос. Как то встретил он рыбарей – так в старину рыбаков называли – и сказал им: «Следуйте за мной». Те бросили всё и стали его учениками. Потом их назвали апостолами.
Максим вспомнил резиновые перчатки на руках незнакомца. И острый нож. Лезвие было длинное. Оно струилось серебристой лентой всё дальше и
– Спи, – хрипловато проговорил дед, разбудив задремавшего внука. – Утро вечера мудрёнее. Грустинка ушла?
– Нет.
– Ну, значит, во сне уйдёт. – Он побледнел и провёл рукой по лбу.
– Дедушка, ты не заболел?
– Что-то мне нездоровится. Пойду прилягу.
Вновь погладил по голове и поцеловал в лоб, оставив ощущение, словно к коже прикоснулись тёплым влажным полотенцем.
Максим не мог заснуть, лежал и горько беззвучно плакал, сам не зная, почему.
В эту ночь дед умер.
На рабочем столе осталась последняя, очень короткая сказка, которую тот написал для внука за несколько часов до смерти. Почерк не был похож на обычный, ровный и чёткий. Буквы плясали, строки ползли вниз, словно руки дрожали и не слушались. На белом листке было написано:
«Однажды собрались Воины Света и отправились на битву с силами Тьмы.
Долго длилось сражение, но добро, как и должно, победило зло.
Усталые, возвращались Воины добра домой; одежды почернели от грязи и крови.
Пришли, а люди не узнают их, кричат: „Прочь, силы сатанинские!“
С грустью убили неразумных людей, чтобы не путали добро со злом».
Внизу была приписка: «Хотели как лучше, получилось как всегда. Не воюй ни на чьей стороне. Ни белых, ни красных. Следуй за Луной. Она найдёт тебя!»
Максим не был на похоронах. У него поднялась температура, и мальчика оставили дома. Он глотал солёные слёзы, тёр кулаками воспалённые мокрые глаза, но твёрдо знал, что дед не умер, а лишь живёт теперь в другой, волшебной, стране. Может быть, там больше света и меньше тьмы…
Он спрятал под подушку записку деда и много раз перечитывал. Почему Луна? Наверное, деду было совсем плохо.
Скоро бумага истрепалась в клочья.
Потом пришли перемены. «Дом с волшебными окнами» обнесли забором, и отец объяснил Максиму, что теперь там будет музей. Проходную перед домом убрали, исчезли и два вечно хмурых деревянных солдата, которых домработница Нюша называла «Тюха и Матюха, да Колупай с братом».
А уже осенью Максим пошёл в школу. Он не испытывал страха перед новым миром, не боялся других детей, незнакомых правил общения. Это было неудивительно, поскольку подросток просто не знал безжалостной реальности, обожающей кушать белых и пушистых пришельцев из тёплых маминых гнёзд. Но произошло невероятное. Мир принял его – наверное, потому, что мальчик не был «белым и пушистым». Он был иным – неизвестно, опасным или нет, словно дельфин, выпущенный в океан из вольера, где вырос. Рыбы резвились сами по себе, акулы наблюдали, киты не встречались. Появились новые друзья-приятели. Как правило, те были заводилами в своих компаниях. В тени их авторитета Максим оказался под надёжной защитой. А уже через полгода парень и сам освоил правила игры. Акулы определились: этого трогать не надо. Почему? Об этом следовало бы спросить самих акул, но вряд ли те смогли бы объяснить.