Рыбари и виноградари. Книга 1. Королева принимает по субботам

Харит Михаил

– Всё не так пессимистично. Ежедневно умирает около ста шестидесяти тысяч людей, но и рождается триста шестьдесят тысяч. Так что баланс пока явно в пользу человечества…

Почему он остановился? Что-то недоговаривает. Молчит. Задумался.

Не отрывая взгляда от экрана, потянулся к тарелочке с фруктами.

– Доктор, о чём вы задумались?

– Видите ли… Меня самого пугает один страшный вопрос. Что если непостижимая воля Всевышнего задумает выключить все человеческие жизни, одновременно и сразу? И произойти это может самым неожиданным образом…

От удивления поперхнулся. Фруктовый сок обжёг

гортань и, кажется, попал в лёгкие. Надо лишь прокашляться. Но вздохнуть не удалось. Проклятый ломтик манго намертво закупорил трахею. Он слышал свой натужный, сдавленный хрип. Голова тяжёлела, наливаясь кровью и готовая лопнуть. Глаза вылезали из орбит, словно им вдруг стало тесно в черепе. Попытался вскочить, зацепился за подлокотник кресла и рухнул на ковёр. Столик опрокинулся, фрукты разлетелись яркими брызгами. У лица оказался поваленный бокал, чудом не разбитый. Кровавая жидкость вылилась, сразу окрасившись в чёрное вместе с окружающим миром. Спину прошила немыслимая боль. Тело дёргалось в конвульсиях, пальцы судорожно царапали безучастный ворс ковра. И тут что-то сдвинулось. Кусок проскочил в горло, царапая слизистую своей шкуркой, ставшей острой и шершавой. Он жадно вздохнул, ощущая, как живительный воздух проникает в лёгкие, насыщяет кислородом кровь. Какое счастье! Просто дышать! Похоже, смерть, убралась восвояси, словно грозный пёс, которому скомандовали «Фу!». Кто-то на небесах решил, что этому старику ещё рано помирать?

Мужчина лежал на полу закрыв глаза и тихо повторял одну и ту же фразу, казавшуюся ему самому бессмысленной: «Почему, Господи?».

Об этом случае никто не узнал. Горничная Лейла удивилась, когда обнаружила пятно от вина на ковре. И молча выслушала указание впредь чистить фрукты от кожуры.

Часть 1. Максим

Глава 1

В которой Максим никуда не торопится и знакомится со странным майором

Лифт стремительно летел вверх. На семьдесят втором этаже двери открылись с тяжёлым выдохом, будто запыхавшись от подъёма. Максим быстро прошёл по пустому коридору, уходящему куда-то вдаль, и остановился у своего кабинета. Войдя, как всегда, задержался у огромного, во всю стену, окна. Он всё ещё не мог привыкнуть к ошеломляющей панораме.

Полюбовавшись видом, уселся в большое комфортное кресло за рабочим столом и прямо поверх стопки бумаг обнаружил красивую карточку пастельного цвета с золотыми вензелями и милыми, слегка розоватыми ангелочками. Такую обычно присылают как приглашение на свадьбу. Но Максим знал, что это – зов на ковёр к начальству. Причём явиться следует срочно, учитывая неординарный характер шефа.

Почти бегом Максим выскочил в коридор и через несколько мгновений тихо постучал в элегантную белоснежную дверь, украшенную скромной табличкой:

Руководство Администраций (РАЙ).

Начальник департамента.

Моисей

Начальник сидел, погрузившись в думы. Наконец он поднял глаза и невнятно пробормотал:

– Максим. Вот, садись. Что сказать я должен тебе? Послушай.

Максим знал, что начальник был не речист,

вдобавок голос говорящего был слегка приглушён бородой. Поэтому он постарался сконцентрировать внимание.

– Решение получено, – возвестил начальник. – Теперь исполнять следует. Хорошая весть: тебе премию дают. Там сказали, что службой довольны. Да и весь отдел хвалили. Слава Богу! Щедр и милостив Господь! Многотерпелив и многомилостив! – Моисей возвёл глаза долу. Сообщив благую весть, он удовлетворённо смотрел в лицо Максима. Пауза затягивалась.

– Славно, – согласился с начальством Максим. – А в чём подвох? – спросил он, зная логику поступающих распоряжений. Обычно за жизнеутверждающей первой частью следовала вторая, значительно более проблемная.

– Перепись народов не понравилась, – подумав, продолжал начальник. – Много грешников, мало праведников, велико развращение человеков. Да и поступки у них, знаешь ли. Зверей убивают не ради пропитания, природу портят, – словно оправдываясь, произнёс он.

В комнате опять повисла пауза.

– И что? – осторожно спросил Максим, пытаясь заполнить наступившую тишину.

– И всё. Похоже, раскаялся Господь, что создал человека на Земле. Можно сказать, восскорбел в сердце Своём. Земля, говорит, наполнилась от них злодеяниями… – голос начальника окреп, словно он говорил на многолюдном собрании. Теперь он уже почти кричал: – Истребит Он с лица Земли всех, которых сотворил. А заодно и скотов, и гадов, и птиц небесных…

Неожиданно Моисей замолчал и задумался. Дума была явно горькая. Уже обычным, тихим и совсем неофициальным голосом он произнёс:

– Слушай, Максимушка. Он ведь и нас истребит. Зачем мы Ему без людей-то? Чего нас, бюрократов, держать?

Его грустные и умные глаза вопросительно смотрели куда-то в потолок, словно там должен был появиться ответ.

Максим сочувственно смотрел на шефа: «В сущности, он ведь очень стар. Просто невероятно стар. Наверное, мысль о смерти должна казаться ему непривычной…»

Не дождавшись ответа от потолка, начальник предположил:

– Может, в отпуск отправит? Как думаешь?

– Вряд ли, – честно ответил Максим. – Если сильно восскорбел, то точно всех истребит.

– Надо, чтобы кто-то из ваших встал перед лицом Господа и возопил пожалостнее. Мол, неужели погубишь праведного с нечестивым?.. И лбом об пол… И голову пеплом…

Максим с сомнением покачал головой:

– Думаете, сработает?

– У Авраама получилось.

– Так то у Авраама. К нему особое отношение было. Да и не попасть сейчас к Самому на приём. Это же раньше, когда человечество было Его любимой игрушкой, вы, уважаемые, могли запросто говорить с Господом. А сейчас… Кто такой чести достоин? – задал риторический вопрос Максим.

Моисей горестно кивнул.

– Да. Времена изменились, – он яростно взбил бороду. – Думаю, всё равно, Он только ваших и послушает. Традиция, прецедент, опять же. Господь чтит прецедентное право, – с внутренним сомнением произнёс Моисей и продолжил, не давая мыслям скатиться в пессимизм: – Ну, иди, подумай. Выход должен быть. – тут он уже слегка воспрял духом и залихватски ввернул явно не каноническую фразу: – Где наша не пропадала!

Затем кривая настроения начальника снова упала вниз, он махнул рукой и напоследок добавил: