Рыбки в пятнах света
Шрифт:
Она протягивает мне палочки. Мы в унисон со щелчком разделяем их и тянемся к разложенной на чемодане еде.
– Поедешь куда-нибудь летом? – спрашивает она как бы между прочим.
– Пока не знаю. Совещаний всяких много. Даже не знаю, получится летом взять отпуск или нет, – отвечаю тем же тоном. – А ты послезавтра во Вьетнам? И летом отпуска не будет?
– М-м. Думаю по частям брать. Так что в сентябре, может, еще куда-нибудь соберусь.
Завтра она остановится у подруги, и на следующий день они вроде бы вдвоем отправятся во Вьетнам.
Почему-то она представляется мне во вьетнамском платье аозай, в плоской широкополой шляпе из выбеленной соломы.
Я накладываю на бумажную тарелку салат и оцениваю сложившуюся ситуацию.
Мы будто играем в музыкальные стулья. Есть такая игра, когда люди бегают вокруг стульев в ожидании команды сесть, и каждый надеется, что успеет занять последний свободный стул, и места не хватит кому-то другому.
Однако в нашем случае победитель не получит ничего. Скорее каждый из нас хотел бы усадить другого и остаться стоять, и это почему-то вызывает раздражение.
– У тебя волосы отросли, – говорю я.
Она смотрит на меня с удивлением, на ее лице появляется слабая улыбка.
– Только что заметил?
– Давно не виделись. Думал, у тебя все еще короткая прическа.
– Вообще-то, длинные волосы на нервы действуют, и я все время их завязывала сзади. А теперь вон какие длиннющие, давно таких не носила.
Тряхнув тонкими, с каштановым отливом волосами, она приканчивает банку с пивом.
Она всегда носила короткую прическу, но сейчас у нее волосы почти до плеч. Прядь волос красивым мягким изгибом свисает на белый лоб.
Я давно не видел ее лица так близко. Я потрясен до глубины души.
– А как эта твоя?.. Как ее зовут-то? – вдруг спрашивает она, глядя на меня.
Этот вопрос застает меня врасплох.
– М-м. В порядке, наверное.
– Да ладно тебе. Не смущайся, – произносит она бесстрастным голосом, будто про себя. – Привет передавай.
Судя по ее тону, она, похоже, уже потеряла интерес к этой теме.
Мы открываем еще по банке пива.
В самом деле, нам надо говорить не о женщине, к которой я собираюсь уйти, а о том, что касается нас двоих.
С чего же все это началось? Вся эта история?
Видимо, с той самой фотографии.
– Недавно я видела один фильм, – тихо говорит она, не выпуская из рук банку с пивом.
Она по-прежнему избегает смотреть на меня. Ее взгляд устремлен в окно и лишь изредка поворачивается в мою сторону. При этом вид у нее такой, будто она что-то вспомнила. А вот я глаз с нее не свожу. Я на нее смотрю, она на меня – нет.
– В кинотеатре? – спрашиваю я, но она чуть заметно качает головой.
– Нет. По телику. Ночью, – как бы думая вслух, отвечает она. – Старый, черно-белый. Четверо студентов маются от безделья в такой же квартире. Тут один из них открывает вентиль на газовой плите и предлагает остальным соревнование: кто
– Но это же самоубийство. И взрыв может случиться.
– Тем не менее всех эта идея захватила, и началось. Те, кто не мог больше терпеть и покидал комнату, считались проигравшими. Побеждал последний оставшийся в комнате. Такие правила.
Интересно, подумал я и спросил:
– И чем дело кончилось?
– Я забыла, – просто ответила она.
– Фильм наш, японский?
– Да. Черно-белый. Короткий. Меньше восьмидесяти минут, наверное. Почти всё действие происходит в одной комнате. Весь фильм студенты боролись с газом, терпели.
– Хм-м.
Я смотрю на нее.
Заняла стул? Это начало нашей последней ночи?
У меня по спине пробегает дрожь. Чтобы снять нарастающее напряжение, я резко встаю на ноги. Она бросает на меня взгляд:
– Что случилось?
– Сигареты забыл купить. Быстро сбегаю куплю.
Она изучающе смотрит на меня и тут же отводит глаза.
– Ага! Купишь мне бутылку зеленого чая?
– Конечно. Пол-литровую или большую?
– Лучше большую. Может, ты тоже попьешь.
– Понял.
Я запихиваю кошелек в карман джинсов и выбегаю в ночь.
Хочется закричать во все горло, но я подавляю этот порыв и непроизвольно делаю несколько глубоких вдохов, глубоко втягивая в легкие летний влажный воздух.
Ночь обволакивает меня нежно, чувственно. Несколько минут я стою возле дома, наслаждаясь этим ощущением.
Достаю из нагрудного кармана рубашки смятую пачку. Сигареты в ней еще есть, но мне совершенно необходимо вырваться из комнаты, побыть одному. Конечно, она это поняла. Я никак не могу решиться начать разговор, и поход за сигаретами нужен, чтобы собраться и подготовиться к нему.
Я закуриваю и плетусь в сторону магазина.
«Возьми себя в руки. Это твой последний шанс», – говорю я себе. Скорее всего, она заняла стул. Ночь началась.
Она должна признаться. Этой ночью я должен заставить ее сделать это.
Впереди виднеются огни торгового квартала.
Получится или нет? Услышу ли я от нее этой ночью: «Я убила его»?
Глава 2
Он ушел за сигаретами. Услышав, как дверь закрылась за ним, я инстинктивно растягиваюсь на татами.
Глубоко вздыхаю.
Не от усталости, нет. Просто я не в состоянии, как он, выносить эту атмосферу. Я в ней задыхаюсь, и при мысли, что предстоит долгая ночь, хочется кричать во весь голос.
Лежать на прохладном татами приятно.
Из лежачего положения с разбросанными в стороны руками и волосами, будто ставшими частью опустевшей комнаты, она кажется мне странной.
Обычно помещение, из которого вынесена мебель, как бы становится просторнее. Только не эта комната. В моих глазах она выглядит ужасно тесной. Как мы умудрялись жить здесь вдвоем со всеми нашими пожитками? Так и хочется сказать: «Не может такого быть».