Рыцарь идет по следу!
Шрифт:
– А если не замечал?
– Все, пиши пропало.
– А зачем он так делал? – не понял Рома.
Юрик пожал плечами.
– Он думал, что это шутка такая, смешная. И вот все у него началось с таких вот шуток, а закончилось тем, что он не воровать зажигалок уже не мог. У него дома были все вазы в зажигалках. Представляешь, ваза, полная разноцветных зажигалок!
Рома живо представил себе эту картину. И еще он подумал о том, что с помощью постоянной кражи зажигалок он сможет справиться
– Думаешь, у Мицкевича дома горы часов? – спросил Рома Юрика.
– Кто его знает. Про него ничего нельзя сказать наверняка. Очень уж он непонятный. Как тут проверить?
Рома представил себе громко тикающую гору часов.
В этот момент Катапотов вышел из «Пещеры» и вихляющей походкой подошел к ним.
– Там, это, вас Борода зовет. (Макара Семеновича за глаза звали Бородой.)
– Скажи, сейчас идем.
Катапотов повернулся, как на шарнирах, и зашагал обратно в «Пещеру».
– Что мы показывать-то будем? – спросил Юрик. – Мы ж не сделали ничего!
– Без паники. Я знаю, – сказал Рома.
Ему в голову пришла одна любопытная идея, которая, судя по всему, давным-давно носилась в воздухе. Английский драматург Шекспир уже использовал эту идею в своей пьесе.
Рома предложил Юрику разыграть короткий этюд про воровство и посмотреть на реакцию Мицкевича.
– Тогда мы сразу поймем, он или не он, – заверил Рома друга.
Только смотреть на реакцию надо было очень внимательно.
В «Пещере» их одноклассники сидели полукругом и «жаждали зрелищ», как выразилась однажды смешливая Калина Николаевна.
Странное дело, подумал Рома, когда они с Юриком вышли в полукруг, обозначающий сцену, когда сидишь на скамейке, ты с ними заодно, но только выходишь на сцену, сразу тебя начинают разглядывать, как инфузорию туфельку под микроскопом. Ты всем становишься чужим и тебя оценивают. Как только артистам-профессионалам это не надоедает?
– Что будете показывать? – спросил Макар Семенович.
– Этюд, – сказал Рома на выдохе. – На тему «Неожиданное известие».
– Хорошо. Вижу, настроены вы серьезно! – Калина Николаевна всегда находила слова поддержки. – Начинайте, когда будете готовы.
В тишине, которая установилась после ее слов, громко хлопнул пузырь из жевательной резинки. Все разом обернулись и посмотрели на Катапотова. Макар Семенович взглянул очень строго. Катапотов смутился, выронил жвачку изо рта, быстро поднял и снова засунул за щеку.
Рома понял, что дальше тянуть нельзя, и начал. Он шагнул к Юрику на негнущихся ногах. (Сцена самого гибкого и пластичного может сделать деревянным.)
– Как дела? – спросил Рома Юрика громко, с неестественной интонацией.
– Хорошо, –
– Говорят, у тебя часы украли? – спросил Рома.
– Да, украли.
Рогов, сидящий на лавке, издал еле слышный стон.
– А кто украл? – спросил Рома, косясь на зрителей, отыскивая взглядом Мицкевича.
– Не знаю, – ответил ему Юрик, как они и договаривались заранее, – но я думаю, что это кто-то, кто в зале сейчас сидит.
Тут Рома и Юрик не удержались и вместе, не стесняясь, уставились на Мицкевича.
Но тут их ждало разочарование. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Андрей Мицкевич смотрел на них открытым, спокойным и слегка непонимающим взглядом.
– Это все? – спросил Макар Семенович со своего места.
– Что? – не понял Рома.
– Это весь этюд?
– Да.
Макару Семеновичу этюд не понравился.
– А где неожиданное известие? – спросил он.
Тут за друзей вступился Нянькин.
– А мне понравилось, – заявил он, – это современно.
Макар Семенович попытался спорить:
– К сожалению, показанный этюд не соответствует заявленной теме.
– Зато они цепко ухватили текущий момент. Этюд про нас, про то, что произошло с нами. Этюд актуальный. Всех присутствующих задело их выступление.
Макар Семенович поморщился. Словно от зубной боли. Нянькину такая реакция не понравилась.
– А ну, поднимите руки те, кого задело! Поднимите-поднимите, – попросил он.
Школьники начали неуверенно вытягивать руки вверх. Рогов поднял две руки.
– Видите, Макар Семенович, – указал Нянькин на проголосовавших.
Рома давно заметил, что между Нянькиным и Макаром Семеновичем шло тайное соревнование. Нет, они не ругались, но согласия между ними не было ни по одному вопросу. Если Нянькин был «за», Макар Семенович непременно был «против». Похоже, только постоянное присутствие Калины Николаевны удерживало двух руководителей класса от конфликта. Калина сглаживала острые углы и всегда находила компромисс. Вот и сейчас она сказала:
– Искусство – это вещь субъективная. Особенно искусство сценическое. Садитесь, мальчики, – обратилась она к Роме и Юрику и добавила: – Давайте сделаем перерыв.
11
На перемене Юрик и Рома еле отвязались от Рогова, который проникся к ним неожиданным уважением. Рогова тронуло, что история кражи часов обрела сценическое воплощение. Что лишний раз доказывает: покажи зрителю со сцены его самого, и успех тебе обеспечен.
Вихляющей походкой к ним подошел Катапотов. Глаза полуприкрыты, улыбается одним уголком рта.