Рыцарь ордена НКВД
Шрифт:
– Сколько? – поинтересовался Николай.
– Двести грамм.
В переводе на нормальный язык это означало, что он привез двести часов.
– Надо бы встретиться, – продолжил Крно. – В Измайлово?
Все было готово для операции, но проводить ее на людях нельзя. Нужно затянуть секретаря посольства на конспиративную квартиру. И эта задача представлялась не такой легкой.
– Не могу. Я не выхожу из дома, – ответил Кузнецов. – При посадке неудачно приземлились, ногу сломал. Вон, врач ко мне ходит.
– Ты же знаешь, я
– Ну, значит, придется подождать месяца три, пока с меня не снимут гипс, – сокрушенно произнес Кузнецов.
От этой перспективы дипломат чуть не уронил трубку. Три месяца! А деньги?! И он решился:
– Ладно. Буду.
Ясный прихватил с собой своих самых лучших сотрудников. Перед назначенным временем они взяли под контроль вход в дом и выставились на лестничной площадке – там был закуток, будто специально созданный для наблюдения за квартирой. Потянулось томительное ожидание. Больше всего оперативника во время операций нервирует именно ожидание. Столько сил вложено, столько расчетов – а вдруг клиент не придет.
Но дипломат пришел. С пустыми руками – без сумки. Интересно, где обещанные двести часов?
Словак осмотрелся, вошел в подъезд. Поднялся наверх. Нажал на кнопку звонка.
– Иду, – крикнул недовольно Кузнецов и распахнул дверь.
Нога его была в гипсе. Добрые врачи НКВД перетянули ногу так, что он на самом деле еле ходил, и ему не нужно было играть больного – у него и так все болело.
Ясный сказал помощникам:
– Ждем десять минут. Им же нужно поговорить, расслабиться.
Через десять минут он настойчиво позвонил в дверь.
– Кто? – спросил Кузнецов.
– Дед Пихто! Вы нижнюю квартиру залили! – крикнул Ясный – это любимый трюк милиции.
Николай открыл дверь. И увидел милицейское удостоверение, которое ему ткнули в нос.
– Милиция. Начальник районного уголовного розыска. – Ясный зашел в квартиру.
– Какая милиция? – завопил Кузнецов. – Я больной и попрошу меня не беспокоить.
Следом ломанулись сотрудники, рассредоточиваясь по комнатам. Крно был в спальне.
– Мы разыскиваем скрывшегося преступника, – продолжил ломать комедию Ясный. – Кто хозяин квартиры?
– Я, – объявил Кузнецов.
– Во, ты-то нам и нужен. Разбил самолет, вредитель, думаешь тут в гипсе отсидеться? Отвечать кто будет? – Ясный кинул взгляд на Крно и подозрительно осведомился: – А вы кто?
– Да никто. Просто пришел навестить знакомого. – По-русски секретарь посольства говорил без акцента.
– Что, и паспорт у вас есть?
– В гостинице. Я приезжий.
– Тогда задержим как беспаспортного. – Ясный кивнул сотруднику: – Звони в отделение. Пусть машину присылают. У нас тут два задержанных.
– Вы что, мне не верите? – Крно начал бледнеть.
– Какой-то вы непонятный товарищ, – покачал головой Ясный и отдал команду: – Обыскать.
Оперативники начали к нему подходить. И тут
Интереснее всего, где у него часы?
– О как, – удивился Ясный, когда с дипломата сняли пиджак.
Талия словака была обернута кожаным патронташем, в котором лежали обещанные две сотни импортных часов.
– И что же это такое? – прищурился Ясный.
– Да так, знакомые просили передать, – пролепетал словак. – Вообще вы не имеете права меня обыскивать!
– А кто вы такой важный?
– Я дипломат. У меня дипломатическая неприкосновенность! – От отчаяния Крно решил наглеть.
– А, это другое дело, – начальник немецкого отделения подошел к телефону. Набрал хорошо знакомый Крно номер МИДа – на том конце провода сидел проинструктированный сотрудник НКВД: – Это с уголовного розыска. Мы тут дипломата задержали. Вор и спекулянт.
Неожиданно Крно подскочил к Ясному, хлопнул рукой по рычажку телефона и начал вырывать трубку, потеряв остатки самоконтроля. Его била дрожь. Глаза затравленные.
– Слушайте, что вы делаете? Моя обязанность – вызвать представителей МИДа, – возмутился Ясный.
А советник вцепился в трубку рукой и не отдавал ее.
– Может, как-то договоримся? – проблеял он жалобно.
Ясный кивнул оперативникам:
– Пойдите, товарищи, покурите.
Когда комната опустела, он посмотрел внимательно на советника и спросил:
– Ну и чего ты хочешь, дипломат?
– Давайте прекратим это дело.
– Такие дела не прекращают.
– Но я же вижу, вам что-то надо.
– Надо… Я из контрразведки. И мы вполне можем найти общий язык, как культурные люди.
– Вы что, меня вербуете?
– Можно и так сказать.
Некоторое время словак пыхтел, потел. А Ясный тем временем излагал его незавидное будущее. Говорил про дипломатический скандал. Про то, что фотографии его задержания облетят все газеты. Ну ладно, спекуляция и нарушение правил пребывания – это максимум выдворение со скандалом из страны. Но вот то, что он, сотрудничая с немецкой разведкой, долгое время встречался с сотрудником НКВД, да еще и выдал ему немало информации за разговорами, – это уже виселицей пахнет. Германия воевала и с предателями не церемонилась.
– А так еще неплохо и заработаешь, – затронул Ясный главную струну.
– Сколько? – Сознание Крно моментально переключилось. И у него впервые появился неподдельный интерес к происходящему – жадность все же великая сила.
– НКВД своих людей не обижает.
– А, все равно пропадать! – сказал дипломат. – Буду вам помогать.
Насчет пропадать – это он ошибся. После войны, когда будет разбор полетов – кто на фашистов работал, он объявит, что всегда был антифашистом и, ненавидя гитлеризм, пошел на сотрудничество с советской разведкой, которое продолжалось и во время войны. Так что отделается он легко.