Рыцарь тьмы
Шрифт:
— Я не знаю. Теперь она становится занимательной. Давай вернемся ко всей этой истории с членами.
— Давай не будем, Блэйз. — Вэриан попытался помочь ей подняться на ноги, но она снова опустилась на землю.
— Зачем утруждать себя подъемом? Мы просто умрем здесь. Все мы. Один за другим, пока от нас не останется ничего, кроме пыли. Пыль под чьими-то ногами. Пыль бесцельно разносится по лесам, попадает в озера и в еду. Мы — ничто. Никто из нас. Просто мешки с костями, перемещающиеся от колыбели к могиле без всякой цели,
Блэйз снова рассмеялся над ее мрачной тирадой.
— Хорошо, что сейчас не двадцатый век, и она не работает в экстренной психологической помощи по телефону для самоубийц, а?
Деррик усмехнулся.
— Еще немного бесполезного от колыбели до могилы, и мы сами могли бы стать такими.
Вэриан потер голову, пытаясь унять внезапную боль.
— Да, у Камю на это ничего нет. (Альбер Камю — французский континентальный философ, экзистенциалист, а также журналист, писатель, драматург, публицист и эссеист. — прим. ред.)
И все же Блэйза, казалось, забавляли ее горькие размышления.
— Да, но любопытство не дает мне покоя. Давай я спущусь в яму и посмотрю, что получится, хорошо?
Вэриан все еще пытался поднять Меревин с земли, но она сопротивлялась ему. Оказывается, она была сильной, когда хотела.
— Ты недостаточно милый, чтобы терпеть подобное, Блэйз. Тебя мы бы убили.
— Это ранит мои чувства.
— Переживешь. — Отказавшись от того, чтобы она шла самостоятельно, Вэриан взял ее на руки.
— Видишь! — рявкнула она на него. — Все вы, мужчины, грубияны. Вы навязываете нам свою силу и волю, как будто мы ничего не значим, а потом удивляетесь, почему нам это не нравится… — она выплюнула в него это слово, — … серьезно? Стоит ли в этом удивляться? Почему всякая женщина хочет подчинить себя мужскому эго? Почему?
Она посмотрела вниз на его тело, и в ее взгляде внезапно появился жар, который мгновенно заставил его занервничать.
— Конечно, ты симпатичный зверек с привлекательными для поцелуев губами. У тебя красивая фигура, с большим, выпуклым… — Он на самом деле съежился от страха, что слово «член» снова слетит с ее губ, но, к счастью, она отвлеклась от своих мыслей, когда встретилась с ним взглядом.
Впервые отчаяние покинуло ее голос.
— Твои глаза такие красивые. — Она провела пальцем по его лбу, отчего он мгновенно стал твердым для нее. — Ты знаешь об этом? — Затем мрачный тон вернулся, когда она убрала руку с его лица. — Конечно, знаешь. Ты никчемный человек. Точно так же, как и все остальные.
— Ага, — поддразнил Блэйз. — Ты никчемный, Вэриан. И что у него опять выпирает, Меревин?
Вэриан впился взглядом в мэндрейка, который просто продолжал смеяться над ним.
— Все. Его руки, его ноги, его…
— Хватит, Меревин, — процедил
— Ну, ты действительно выпираешь. Я это видела.
— Мы все это видели, — сказал Меррик, и его голос был полон юмора, — и это отвратительно.
Вэриан свирепо посмотрел на тройняшек, особенно на хорька, который смеялся и катался по шее своего брата.
— Когда она придет в себя, я убью вас всех.
Меревин издала многострадальный вздох.
— Конечно, убьешь. Это то, что делают мужчины. Они разрушают всё. Всё. Потому что вы все никчемные развратники.
Вэриан поморщился от её выбора слов.
— Развратники? — Повторил Блэйз со смехом.
— Да. Вы все выходите со своими гигантскими копьями, пронзая все, что сможете найти. Прибиваете свои цели к деревьям и стенам, в то время как вы скачете галопом от поля к полю, хвастаясь своими победами, не заботясь о том, кому вы причинили боль, в поисках еще большей славы.
— Милостивые боги, — сказал Меррик, на его лице отразился ужас. — Она говорит о том, кем я ее считаю?
— Ты имеешь в виду разжигателей войны? — Спросил ее Вэриан.
— Нет! Развратники. Все вы. — Она посмотрела на тройняшек. — Особенно вы. (warmongers и whoremongers — игра слов — прим. ред.)
Громко рассмеявшись, Блэйз сделал шаг назад, но Меррик схватил его и снова потащил вперед.
— Помни, яма прямо там.
Блэйз посерьезнел, осматривая землю вокруг себя.
— Где?
— Вот! — Меррик пододвинулся поближе, чтобы показать ему. — Ты можешь отличить ямы по мелким сероватым бугоркам и пучкам травы над ними.
Вэриан не видел того, что было ясно Меррику.
Блэйз поднял на него глаза.
— Я совсем тупой, или ты тоже этого не видишь?
— Да, — сухо ответил Вэриан, — ты совершенно туп. Наблюдение за ямой не имеет к этому никакого отношения.
Блэйз поднял и запустил в него комком грязи, от которого Вэриан увернулся, в то время как Меревин проклинала мэндрейка.
— Ты видишь эту чертову дыру или нет? — требовательно спросил Блэйз.
Вэриан наклонил голову и, прищурившись, уставился в землю.
— Вроде того. То, как вы могли увидеть её во время ходьбы, поражает меня. Я удивлен, что мы не столкнулись с этим раньше.
— Все это так безнадежно, — сокрушалась Меревин. — Ты, я, Блэйз, мы все умрем. Умрем!
Вэриан раздраженно застонал.
— Мы не умрем сегодня, если только я действительно кого-нибудь не убью, что, к моему огорчению, маловероятно, так что не волнуйся.
— Как ты можешь так говорить? — спросила она с ноткой истерии в голосе. — Разве ты не чувствуешь, что твоя жизнь просто уходит? Тик. Так. Тик. Так. Тик… так. Мы движемся навстречу своей смерти. С каждой секундой мы становимся все ближе и ближе. Для нас наступает конец, и мы бессильны остановить это.