Рыцарь тьмы
Шрифт:
Разочарованный, он повернулся к Деррику и хорьку.
— Есть ли противоядие от этого?
— Нет. Но ты можешь посмотреть на это с другой стороны. Вас здесь не было, когда мы впервые обнаружили ямы. Единственным спасением было то, что туда угодил Эрик. Поэтому мы заперли его в клетке и оставили в лесу, пока он не пришел в себя.
Как бы он хотел, чтобы они могли так поступить с Меревин.
Эрик что-то им втолковывал.
— Я не хочу этого слышать, — отрезал его брат. — Тебе повезло, что мы не сделали из тебя чучело.
—
— Ищите серый пучок травы. — Меррик бросил камень на указанный пучок, который немедленно рассыпался, образовав яму.
— Просто из любопытства, почему здесь эти ямы?
Меррик пожал плечами.
— Мерлин сделал их однажды, когда Нимуэ разозлила его. А она устроила взрыв воды, чтобы отомстить ему за ямы. Я думаю, она надеялась снести ему голову, но ей это не удалось. Хотя, возможно, он все еще хромает после пережитого.
Деррик кивнул.
— Большинство вещей здесь из-за их вражды. Есть лавовые камни, к которым не хочется прикасаться… они желтые и очень горячие, но хуже всего то, что от них несколько дней подряд воняет. А еще есть кипящая вода, которая на ощупь ледяная.
— Жалящие ящерицы и, конечно, — сказал Меррик, — мой личный фаворит… Кустарник туриста.
Блэйз нахмурился.
— Что?
Вэриан скривил губы при мысли о контакте с упомянутым кустарником.
— Подумай об этом, Блэйз. Что происходит с туристами, когда они посещают новое место? Месть Монтесумы тебе о чем-то говорит? (Месть Монтесумы (болезнь) — Диарея путешественников — наиболее частое заболевание лиц, путешествующих в другие, непривычные страны или климатические зоны — прим. ред.)
Мэндрейк скривился от отвращения.
— Это так отвратительно.
Меррик рассмеялся.
— В том-то и идея. Первые несколько сотен лет заточения здесь Мерлин и Нимуэ были по-настоящему озлобленными. Но с тех пор оба смягчились.
— Отчасти, — уточнил Деррик.
— Мой брат действительно прав. Иногда они все еще нападают друг на друга, а остальным приходится укрываться от последующей битвы, которую это вызывает.
— Обречены! — Меревин откинула голову ему на плечо. — Мы все обречены.
Вэриан застонал.
— Хорошо. Мы обречены, но прежде чем мы умрем ужасной смертью, прожив ужасную жизнь, я думаю, нам нужно продолжать двигаться, пока мы можем.
— Зачем беспокоиться?
Блэйз фыркнул.
— Хочешь, я ее придушу?
— Нет. Если нужно будет ее придушить, думаю, что я заслужил эту честь.
Деррик направился к тропинке, в то время как Меревин продолжала бубнить без умолку со своими мрачными предсказаниями.
— Я все еще настаиваю, что мы должны вырубить ее, пока это не пройдет.
Вэриан начинал соглашаться с ним.
— Есть идеи, как долго это продлится?
— На самом деле, нет. Как я уже сказал, мы посадили Эрика в клетку и оставили его
Это будет долгий день.
— Мне больше нравилось, когда она пела мелодии из шоу.
— Я совсем одна… — начала она, напевая единственную слезливую песню в Спамалоте, но это было, по крайней мере, лучше, чем ее болтовня о роке. Песня на самом деле была забавной. — Никого, кто мог бы утешить меня или направить…
Вэриан посмотрел на Блэйза.
— Поскольку я не утешаю ее, могу я ее бросить?
— Я бы сказал «да», но я знаю, что ты никогда бы этого не сделал.
— Почему ты так уверен?
Блэйз подошел достаточно близко, чтобы остальные не могли его подслушать.
— Я видел, как ты заботился о ней. Ты не такой крутой, каким притворяешься. Я всегда удивлялся, почему Мерлин терпел тебя. Теперь знаю.
— Не позволяй моему вниманию к ней одурачить тебя.
— Да, я знаю, ты можешь и надерешь мне задницу. Я могу защититься от тебя. Но я заметил, что ты не очень-то стремишься нападать на тех, кто этого не может.
— Заткнись, Блэйз.
Ухмыляясь, он отошел.
Вэриан молчал, пока нес Мереви, в то время как она переходила от пения к хныканью. Его беспокоило, что Блэйз смог так хорошо его раскусить. Он гордился тем, что был сложным и загадочным. Ему не нравилось, когда кто-то что-то знал о нем. Это держало людей на расстоянии и позволяло ему обрести покой, которого он жаждал.
Он все еще не был уверен, почему впустил Меревин в свой круг. На него это было не похоже. Особенно с тех пор, как узнал, что она продала его ради своей красоты.
«На самом деле нет», — возразил его внутренний голос. Все, что она сделала, это сменила рутинную работу на уход за ним. Именно ее собственная отчаянная глупость превратила ее в пешку в руках его матери. Его мать была мастером манипуляции. Она даже могла притворяться доброй и милой, когда хотела.
И вот когда доброта заканчивалась, вам стоило прятаться.
— Скажи мне, Вэриан, — произнесла Меревин, обвивая руками его шею, уткнувшись головой ему в подбородок. — Ты думаешь, мир — уродливое место?
— Полагаю, это может быть так. — В ее действиях было что-то настолько нежное, что это тронуло его в самом странном месте.
В его сердце.
То, как она обняла его, было таким доверчивым, почти детским. Ни одна женщина никогда по-настоящему не обнимала его. Конечно, они обнимали его во время секса, но это никогда не было нежным объятием. Дружеским объятием. Никогда ничего подобного.
— Нет никаких предположений, — тихо сказала она. — Почему люди должны быть такими злыми? Я этого не понимаю. Но хуже всего то, что я тоже была одним из них. Единственная причина, по которой я согласилась на сделку с твоей матерью, заключалась в том, что мне не пришлось бы выходить замуж за уродливого мужчину.