Рыцарь Железного Кулака
Шрифт:
Браги наблюдал.
– Проклятый эльфюга, – сказал кто-то. Страшила попытался угадать, кто автор высказывания. Ему показалось, что это гоблин в коричневой шапке.
– Сейчас-то ему покажут… Три дня возят, видел я его вчера и позавчера. Я с кумом поспорил, сдохнет он или нет на третий день… Не сдох, гад.
– И кто из вас победил? – насмешливо спросила толстая тетка, возвышавшаяся над низкорослыми мужиками.
– Кум!..
– Но сейчас все равно сдохнет – четвертование вредно для здоровья, – высказался еще один умник.
Заржали. Огр покосился в сторону жителей славного Блендибога. Захотелось сплюнуть, но кругом были головы, то и дело поглядывающие на Страшилу.
Герольд взмахнул рукой. Оборванцы, занявшие первую линию, ближе всего к повозке, вооружились конским навозом и принялись бросать его в эльфа. Площадь взорвалась.
Эльф не реагировал на обстрел. Огр решил, что он все-таки мертв, но ошибся. Чей-то меткий бросок камнем заставил приговоренного дернуть головой от боли.
Действие в площадном спектакле достигло апогея. Снаряды летели уже куда ни попадя. Метальщики вошли в раж и осыпали навозом и тухлыми овощами тех, кто стоял по другую сторону повозки, а также вооруженных людей герольда. Кому в бровь попало, кому в лоб, кому в глаз шматком навоза. Взвыв, словно стая вампиров, оскорбленные ответили дружным выстрелом по обидчикам – туча камней, объедков, грязи перелетела через повозку с эльфом и пала на головы противоположной стороны. Мелкая и крупная скотина мычала, рычала и визжала, перепуганная таким оборотом событий. В ход пошли сыры и колбасы с лотков, деревянные ложки и экзотические, доставленные из-за границы эмалированные ночные вазоны. Курицы, гуси и утки взлетали над головами, хлопая крыльями в беспорядке, после чего их затаптывали насмерть на мостовой. Торговцы визжали не хуже поросят и призывали богов покарать нечестивую публику, пустившую их по миру. Толпа как будто позабыла о приговоренном, интерес ее сместился в иную плоскость. Возникла опасность массового мордобоя. Наплевав на эльфа, две стихийно образовавшиеся фракции рвались начистить друг другу рыла. Площадь закипела. Стражников смяли. Две части толпы сошлись, точно океанские волны, грозя смести и повозки, и сам эшафот. Мелькали кулаки, орали перекошенные физиономии. Самые смелые полезли вперед, не разбирая дороги. Один оказался даже на козлах, рядом с приговоренным.
И в этот момент вступили в дело наемники. Выхватив тяжелые дубинки, они клином врубились между дерущимися и принялись раздавать куда ни попадя увесистые удары. Разгоряченные зеваки, особенно приезжие, пробовали отвечать солдатне, но те были сильней и проворней. Тут подоспели стражники с алебардами и протазанами. Они навалились на толпу и заставили ее откатиться назад. Капитан стражи орал и размахивал треххвостым флейлом со свинцовыми шариками на концах. Еще несколько десятков оплеух – и наиболее буйные погромщики успокоились. Браги заметил, что впервые с момента своего здесь появления эльф заинтересовался происходящим. Он поднял голову и посмотрел сквозь спутанные волосы на бурлящее море физиономий.
«Что, интересно, сказал бы Зирвент, – подумал Страшила. – Об этом крае куртуазии, поэтического вдохновения и галантности».
Албария изменилась. Причем, по мнению Страшилы, изменения эти были к худшему. Как там сказал чародей – эра невинности кончается? Да, похоже на то.
Браги смотрел на эльфа, он интересовал его все больше.
Возле помоста появилось трое всадников. Мрачные, словно жнецы смерти. Один из них, в темно-сером плаще с широким черным кантом, поднял руку в перчатке. Похоже, его здесь знали, потому что толпа заткнулась в одно мгновенье. Так реагируют на представителя власти, причем заранее зная, на что оный представитель способен.
Окинув взглядом массу обескураженных посетителей ярмарки, всадник заговорил.
6
– Мне прискорбно видеть подобное недостойное поведение некоторых добрых граждан Блендибога! Какой пример мы подаем нашим уважаемым гостям? Пример ненависти, злобы, нетерпимости? И где? В столице нашей милой Албарии, покровительницы прогресса и колыбели цивилизации! – Голос Леода Шардэ, а это был именно он, летел над площадью, пригвождая к позорному столбу зачинщиков драки. Пригвожденные опускали глаза, ловя холодный, рыбий взгляд уполномоченного лица. Конь советника по
Толпа завопила. Здания, огораживающие Площадь, едва не рухнули.
Леод Шардэ поморщился – ветер донес до него вонь разлагающихся в ямах испражнений.
Он ненавидел этот город и всех, кто в нем живет. Будь в его власти перенести казнь Вридаля Наэварры в Амаланту, он незамедлительно отвез бы эльфа туда, но король не хотел наблюдать у себя под носом кровавую расправу. Его Величество намеревалось продемонстрировать свою решимость бороться с политическими преступниками, но как-то своеобразно. Родерлик боялся лишнего шума, россказней и кривотолков, которые повредили бы его репутации прогрессивного и доброго владыки. Но результатов требовал, одновременно приказывая относиться к эльфам-фрилакам как можно более лояльно. Как говорится, и рыбку съесть, и на… сесть, как сказал бы Леод. Душевные метания владыки выводили виконта из себя. Родерлик не был способен на активные действия, ему нужна тишь да гладь, а главное – спокойствие королевства. Лорансаль должен и дальше петь песенки и радоваться жизни – вот его кредо. А тем временем сопротивление зреет и набирается сил, все чаще давая понять, что не намерено ограничиться только злобным ворчанием в укромном уголке. Король не имел понятия, что происходит на самом деле. Леод Шардэ, напротив, слишком хорошо это знал. В частности, и то, что даже вот такими публичными казнями и шельмованием наиболее активных фрилаков ничего не добьешься. Виконт был сторонником тотального и максимально жестокого террора.
Дождавшись, когда толпа вволю наорется, советник по делам Безопасности опять поднял руку.
– Но сейчас, прежде чем ярмарка продолжится, нам предстоит стать свидетелями того, как заслуженное наказание падет на голову преступника. Вам он известен. Это урожденный эльф, бывший подданный Его Величества, житель Финдаэвика, именуемый Вридалем Наэваррой. Сегодня, с соблюдением давнего обычая трехдневного ожидания, мы завершим наше правосудие…
Толпа возликовала снова. Нет ничего лучше, чем кровавое представление в ярмарочный день, особенно если во время него воздается по заслугам покусителям на корону.
Леод улыбнулся. Нет, не было и не будет в этой толпе желающих освободить эльфа. Толпе нужна кровь, ничего более, а после, получив законное удовлетворение, бюргеры и гости займутся своими делами.
Виконт дал знак, и помощники палача бросились отвязывать приговоренного от деревянной рамы. Когда путы опали, Вридаль упал на руки трудолюбивых мясников, и они поволокли его на эшафот. Открытые глаза эльфа уставились в небо.
Леод ждал крика, вопля, мольбы о пощаде, но понимал, что не дождется. За все время с момента пленения фрилак не издал ни звука. Может быть, виновато эльфье колдовство? Может, стоило позвать чародея, который бы развязал этому ублюдку язык? Теперь поздно. Виконт решил про себя, что следующий у него обязательно заговорит. Вопреки строгому наказу короля, советник больше не будет цацкаться с этим эльфийским отребьем. Довольно.
Эльфа положили рядом с плахой. Он не шевелился. Толпа взволнованно гудела. Дети плакали, одуревшие от вони и толкотни, их злые и красные от раздражения матери шипели, точно змеи, либо лаяли по-собачьи.
Леод махнул рукой. Герольд развернул свой пергамент и принялся громко читать хорошо поставленным голосом. Огласил список преступлений Вридаля Наэварры, совершил назидательный экскурс в историю, где нашлось немало примеров наказания самых злостных и невероятных политических вредителей, после чего сделал паузу и продолжил: