Рыцарь
Шрифт:
— Впусти меня, — он издал надрывный стон. — Жена, впусти меня… пожалуйста. Прошу…
Я пыталась помочь ему, подавляя щиты, которые сама не осознавала. Когда я почувствовала, как его раздражение усиливается, моя боль сделалась невыносимой. Она эхом вторила его боли, делая тягу более сильной, более настойчивой и такой нетерпеливой, что я не могла дышать…
Постепенно та бдительная часть меня начала расслабляться.
Я ощутила его облегчение в то же мгновение, когда это началось.
Он вплетался
Даже тогда он не прекратил попыток открыть меня. Я чувствовала, как он работает с какой-то остервенелой сосредоточенностью, распутывает блоки в моём свете и снова теряет контроль, когда эти замки и щиты постепенно начали поддаваться.
Затем по нему внезапно пронёсся какой-то шок, настолько сильный, что Ревик помедлил.
Он издал очередной стон, полностью замерев надо мной.
— Бл*дь, — он выдохнул это слово куда-то мне в шею. То же осознание отразилось в его голосе. — Если мы закончим вот так, ты можешь забеременеть, Элли.
Стиснув его ещё крепче, я постаралась найти в себе часть, которой это было небезразлично.
— Это нормально? — выдала я наконец.
Он издал что-то вроде сдавленного смешка.
Затем поднял голову. Его глаза прищурились прямо перед тем, как он поцеловал меня, лаская моё лицо руками. К тому времени, когда он оторвался, чтобы глотнуть воздуха, его тело опять двигалось надо мной, заставляя нас обоих вцепиться друг в друга.
— Они могут это чувствовать, — пробормотал он. — Они чувствуют, как мы это делаем. Вся конструкция на ушах стоит. Я не могу заставить себя переживать из-за этого и остановиться… прости, жена.
Осознав, что я тоже знала это где-то в уголках своего сознания, я лишь кивнула.
Но мой разум не оставлял другую тему, не мог это забыть.
— Ты не собираешься мне отвечать, да? — спросила я. — По поводу беременности.
Наши взгляды встретились. По мне ударил резкий импульс, такой сильный, что у меня перехватило дыхание. Когда я опять сосредоточилась на нем, его глаза блестели.
— Элли, — пробормотал он, целуя мой подбородок и лаская моё лицо. — Элли… я ещё в хижине хотел завести ребёнка с тобой, — он закрыл глаза, сжав пальцы в моих волосах, и другой ладонью обхватил мою грудь. — Я беспокоюсь не о том, что ты забеременеешь. Я беспокоюсь о том, чтобы не принудить тебя к этому. Я беспокоюсь о том, что поведу себя как слишком напористый и манипулирующий ублюдок, если скажу тебе, как сильно мне этого хочется.
Меня накрыло осознанием и лёгким шоком.
— Оу.
— Как-то раз ты сказала, что хочешь от меня детей. Это всё ещё так?
Сглотнув,
— Да.
Его тонкие губы поджались. Я всё ещё ощущала в нем сдержанность.
— Сейчас? — грубовато уточнил он. — Сейчас тебя устраивает? Я не имею в виду эту самую минуту… я имею в виду, ты не хочешь подождать лет сто? Тебя устраивает ближайшее будущее?
Я покачала головой.
— Мне не нужно ждать. Я не хочу ждать.
Боль пронеслась через меня очередным горячим потоком, затмевая мои мысли. Мне понадобилась секунда, чтобы осознать — это его боль. Его желание усилилось, и он опять толкнулся в меня.
— Значит, я могу попытаться? — спросил он, снова целуя меня.
Его боль усилилась в ту паузу, пока я думала. Я почувствовала, как к моему лицу приливает тепло, но я не могла мыслить достаточно связно, чтобы хотя бы притвориться.
— Мы не слишком молоды? — спросила я наконец. — Я не хочу размечтаться и узнать, что мы не можем это сделать ещё лет двести…
Я всхлипнула, когда он вновь вдолбился в меня, да так сильно, что мой разум опустел. Его боль усилилась, и он покачал головой, жарко вплетаясь своим светом.
— Мы элерианцы, не сарки, — он крепче обхватил меня руками. — Галейт сказал мне, что я могу кого-то оплодотворить. Он хотел, чтобы я попытался, когда я ещё был Шулером… — он умолк, когда в моём свете заискрила ревность. Крепче обняв меня, он покрыл поцелуями моё горло. — Он сказал, что сделал что-то с моим светом, и поэтому такое стало возможно в моем возрасте. Но теперь я думаю, что это из-за того, кто я. Он знал, что у нас всё иначе, — он поднял голову и посмотрел на меня. — Балидор со мной согласен. Он говорит, что это определённо возможно.
— Ты спрашивал у Балидора? — я ошеломлённо уставилась на него.
Он кивнул, и из его света выплеснулось смущение.
— Я мог оказаться стерильным, Элли. Многие мужчины-сарки стерильны. Я не знаю насчёт элерианцев.
На это я тоже кивнула, всё ещё всматриваясь в его глаза.
— Я могу попробовать? — спросил он. — Я могу попробовать прямо сейчас, Элли? Даже когда все они наблюдают за нами?
Ощутив наплыв боли, в этот раз моей, я покачала головой, но не в знак отрицания.
— Они не важны. Ты можешь попытаться… если хочешь.
Его боль усилилась, а свет сделался более сосредоточенным.
Он не стал ждать, а начал притягивать меня, стараясь заставить мой свет открыться и проникая глубже там, где он уже меня держал. Я старалась следовать за его уговорами, но пока мы говорили, я немного закрылась — может, потому что другие за нами наблюдали, может, от смущения или взгляда его глаз, или серьёзности его света, или моего собственного нестабильного самоконтроля… не знаю, почему.