Рыцарь

Андрижески Дж. С.

В любом случае, он заново открывал меня с методичностью, которой невозможно было сопротивляться.

Я наблюдала, как он заставляет себя притормозить, не спешить.

Ожесточённость в его свете приутихла. Его свет медленнее двигался вокруг меня, притягивал меня с жаром, от которого перехватывало дыхание, от которого разжимались ладони и расслаблялось всё тело. Во время работы он опять ощущался как разведчик — может, потому что я дала ему цель, которую он хотел сильнее, чем оргазм.

Через считанные секунды я затерялась в нём.

Хрипло дыша, он нависал надо мной,

и его глаза ярко светились. Я осознала, что говорю с ним, но не могу отследить, что я говорю. Знаю, я говорила, что хотела от него ребёнка. Я говорила, что боялась его спрашивать, что не знала, вдруг в хижине он был не в себе, и не хотел этого на самом деле. Я говорила, что боялась оказаться дерьмовой матерью. Я говорила, что боялась принудить его к этому, чтобы ещё сильнее привязать к себе.

В какой-то момент моей болтовни он утратил контроль.

Я закричала, когда он полностью удлинился в меня.

Он издал стон, исходивший как будто из глубины его груди, и вжался всем весом так, что я не могла пошевелиться. Я видела, как его глаза засветились ещё ярче, пока он нависал надо мной.

Он вытянул одну руку, чтобы упереться ей в изголовье кровати, затем принялся вдалбливаться в меня ещё жёстче, используя эту опору, чтобы входить глубже с каждым толчком. Я тоже завела руку за голову, упёршись в то же изголовье, и он издал очередной стон, всматриваясь в моё лицо.

Казалось, мы затерялись так на долгое время, пребывая в каком-то месте, лишь наполовину связанном с нашими телами. Когда всё начало выплёскиваться через край, я опять вскрикнула, притягивая его своим светом, каждой своей частичкой…

В какой-то момент он начал кончать.

Я тоже сорвалась вскоре после него — а может, и одновременно с ним, не знаю.

Просто знаю, что наблюдала за ним, не в силах отвернуться. Его дыхание вырывалось короткими вздохами в ритме с его толчками, его голова опустилась, мышцы смягчились. К тому времени столько его света находилось во мне, что я уже не могла отличить нас друг от друга.

Понятия не имею, сколько это продлилось.

Он всё ещё двигался во мне, а его тело содрогалось, когда я вновь осознала, где мы находимся. Я подняла на него взгляд, затерявшись в угловатых чертах его лица, видневшихся под бородой. Его волосы взмокли от пота и прилипли к шее, лицо раскраснелось, но я видела в нём столько облегчения и эмоций, что это вызвало очередной укол боли.

Потом мы лежали, запутавшись в простынях, и целовались.

Казалось, прошло очень много времени, прежде чем я успокоилась и смогла нормально дышать, просто быть с ним. Примерно в то же время он частично перекатился на спину вместе со мной, и моя рука обнимала его грудь, служа подушкой для моего подбородка.

Его свет уже ощущался иначе.

И мой тоже.

Вопреки словам Балидора, перемена была не такой же, как в первый раз. Я не чувствовала себя такой же потерянной, но присутствовало кое-что ещё. Какая-то серьёзность в нас обоих, которую я не могла точно описать. И я чувствовала его намного сильнее, чем в хижине.

Он как будто ощущался крупнее.

Что-то в этом отличии почти заставляло меня нервничать.

Может,

я просто ещё не отделалась от ощущения, что он в любой момент может уйти или передумать в отношении меня. Я всё ещё узнавала эту сложную личность, так что отчасти дело и в этом. Каким бы оголодавшим до ласки ни был этот Ревик, он не нуждался во мне так, как другие его версии.

Он был более самостоятельной личностью.

Мне это нравилось. Мне это очень нравилось, когда я задумывалась об этом, но по правде говоря, отчасти это меня слегка пугало.

Я наблюдала, как он провёл ладонью по лицу и как будто впервые заметил бороду. Дёрнув её пальцами, он взглянул на меня и улыбнулся.

— Наверное, надо было сначала побриться.

Я широко улыбнулась, пробежавшись пальцами по щетине на его подбородке. Я недолго удерживала его взгляд, смущаясь от того, как я, наверное, смотрела на него. Я ощущала, насколько я была по-дурацки счастлива, хотя моё тело и свет до боли притягивали его.

Положив щеку на его грудь, я ладонью изучала очертания мышц и костей его торса, и затерялась в этом, осознав, как же долго у меня не было возможности просто прикасаться к нему. Ещё дольше времени прошло с тех пор, как я могла чувствовать его вот так, его тело или его свет. Он был таким другим, пока находился под Салинсом.

Последний раз, когда я ощущала его хоть немного похожим, был в хижине. Как только это дошло до меня, я не могла перестать смотреть на него, наблюдая за его телом, пока оно успокаивалось.

Он всё ещё оставался наполовину твёрдым, и я знала, что наверняка потребуется совсем немного, чтобы опять разжечь его интерес. Я подумала, не станет ли он возражать, если я…

Он рассмеялся, опуская ладонь, чтобы посмотреть на меня.

Когда я подняла взгляд, он счастливо улыбнулся, обнимая сильными руками мою спину и крепче прижимая к своей груди, а затем запустил пальцы в мои волосы.

— Нет, я не стал бы «возражать», жена. Но, наверное, тебе всё равно не стоит делать это, как минимум не здесь, — на мгновение его сердце громче заколотилось под моей ладонью. Я ощутила, как его эрекция резко вернулась. — Элисон, — пробормотал он, подтягивая меня к себе, чтобы покрыть поцелуями моё лицо. — Боги. Раньше ты была опасна. Теперь ты просто ужасаешь.

Я почувствовала, как его свет отреагировал на его собственные слова.

Прилив ревности пронёсся по нему, связанный с какими-то его мыслями — а может, с осознанием. Я не могла сказать точно, и он заглушил это почти мгновенно.

Как бы там ни было, интенсивность этого чувства тоже вызвала у меня нервозность.

Настороженно подняв голову, я попыталась изучить его лицо, но оно сохраняло неподвижное выражение.

— Пожалуйста, — сказал он, всё ещё слегка улыбаясь мне. — Мы можем отправиться в более уединённое место перед тем, как ты опять меня соблазнишь? Я немного устал от зрителей, жена.

Я закусила губу. Решив опустить этот момент, я пожала плечами, затем обратно прижалась щекой к его груди.

— Куда, например? Ты имеешь в виду другой отель? — подумав, я фыркнула. — …Или другую страну?