Рыцари черешневого цветка
Шрифт:
— Замечательное жаркое, Цомби, правда же?.. Ну оставь, не прикидывайся скромным! Мы оба заслужили его.
— Может, хочешь горячего чаю? — спросил Ионел.
— Ты еще спрашиваешь! — ответил малыш, скосив кошачьи глаза на какие-то бумажки. — Что это такое?
— Я тебе забыл сказать! — встрепенулся Ионел. — У нас были выборы… Это — бюллетени для голосования. Мы выбирали руководителя экспедиции… Погоди! Ты знаешь азбуку Морзе?
Вместо ответа Тик ударил несколько раз по чашке с чаем.
— SOS! — прочитал
От волнения и радости Тик забыл проглотить.
— Ионел! Честное слово? Ты не шутишь?
— Серьезно, Тик… Мне все равно нужен помощник. А в особенности, когда меня выберут руководителем экспедиции. Лучия будет заниматься своим аппаратом.
Восклицания черешар звучали уже совсем близко.
— Неужели, Ионел? И ты будешь оставлять на меня даже аппарат?
— Конечно! Но с одной условием: чтобы ты берег его, как зеницу глаза! Слышишь, Тик? И еще одно: не веди себя плохо ни с Марией, ни с Виктором, если они тебя будут ругать, слышишь? Мы все уладим так, чтобы тебя не очень сильно наказали… Это тайное соглашение, Тик. Только мы вдвоем с тобой об этом знаем. Давай руку!
Руки встретились лишь на долю секунды, так как на освещенную лужайку начали высыпать черешары. Тик смотрел на них издали, и на его лице появилось удивленное и наивное выражение.
— Невыносимый! — набросилась на него Мария, внезапно остановившись посреди дороги.
За один миг малыш забыл все свои проклятия, все страдания, которые он испытал из-за нее, все свои клятвы: что он ее будет ненавидеть, что даже не будет смотреть в ее сторону, что он ей покажет, где раки зимуют, а вместе с тем начал прыгать возле костра, словно бес у него вселился, и наконец оказался в раскрытых объятиях.
— Невыносимый!
Говорили наперебой что-то все-все — слова наполовину укоризненные, наполовину добрые, кое-кто гладил его по волосам, другие трепали за уши, лишь бы убедиться, что прибыл герой.
— Как вы даже подумать могли, что пойдете без меня?! — начал ставить им в укор малыш. — Если бы вы даже под землю пошли, то я вас все равно нашел бы. Почему вы так со мной ведете себя?
— Это не так. Тик, — Виктор попробовал успокоить его. — Если бы сейчас не была ночь, мы отослали бы тебя немедленно домой… итак…
— Довольно! — вмешался Ионел. — Жребий брошен, мы должны взять его с собою в экспедицию.
— А как же быть с сосками? — спросил Дан.
Виктор был не доволен направлением, по которому покатился разговор.
— Тик! — сказал он. — Прежде всего нам следует выяснить кое-что. Ни один из тех, кого ты видишь здесь, не убежал из дома…
— А откуда вы знаете, что я убежал?
— Не хочешь ли ты сказать, что тебе разрешил отец? — уколола его Мария. — Я спрашивала его прежде, чем ложиться спать…
— А я говорю, что я не убежал! —
— Ага! — попробовал загнать его в угол Дан. — Ты хочешь сказать, что вышел за ворота спокойно, как и всякий человек… Так?
— Так… Я пошел, как и всякий человек… Я спешил, это правда, но я не убегал.
— Тик! — снова вмешался Виктор. — Мне кажется, мы играем со словами. Ты пошел с разрешения или без него?
— А что будет, если я пошел без разрешения?
— Это очень досадно и плохо, просто бедствие для нас! — взорвалась Мария. — Ребенок, которая обманывает отца и мать…
— И сестра, которая обманывает брата… — прервал ее Тик. — Которая хотела обмануть его… — сразу же исправил он самого себя.
— Тик, почему ты не хочешь понять? — укоризненно отозвался Урсу. — Мария знает, что ты должен быть дома… Подумай об отце и матери, что происходит сейчас в их душах? Что ты себе воображаешь?
— Я очень хорошо себе воображаю, что в них творится…
— То есть… — подтолкнула его Мария. — Что же ты себе воображаешь, поганец?
— То есть я не воображаю… Я знаю точно! Папа очень рад. Он понял, что ошибся, когда пришел дед Тимофте…
— Хитрюга! — вскочил, словно призрак. Дан. — Так он тебе разрешил!
— А как же! — хитрюга произнес это «а как же» целиком безразлично, словно это был ответ на простейший вопрос, например: «У тебя есть тапки?»
Мария обхватила его голову:
— Поганец! Невыносимый! Обманщик!
— Эти слова можно употребить и в женском роде… — Ему удалось немного отплатить ей, но дальнейшие его слова прервали горячие объятия.
Урсу, стоя возле костра, подмигнул малышу, а сорванец ответил ему скрытой улыбкой.
— А теперь будь искренний, Тик, и скажи! — велел ему Виктор. — Не лучше было бы, чтобы ты сказал нам все с вечера?
— Я хотел сделать для вас сюрприз, честное слово…
— Если бы ты знал, сколько волнений ты нам принес, мама родная…
— Вам?
— Очень возможно, что тебе пришло в голову поиздеваться над нами… — язвительно сказала Лучия. — Ну-ка, признавайся!
— Такое скажешь! — отверг малыш вызов. — Если бы вы знали, как хорошо и интересно в лесу вечером!.. Я видел столько зверей… То есть они не красивые, но интересные. В особенности, если ты не падаешь духом и смотришь на все те чудеса вокруг…
— И что же ты видел? — начала допрашивать Лучия.
— Тс-с-с! Ужасных уродов… Жаль, что вас не было. А в особенности тебя, Лучия. Я видел дракона с пятьюдесятью головами, нескольких баб с верблюжьими горбами, что б я умер, и каких-то зверей с клыками и когтями длиной с метр. Вы знаете, что они прошли мимо меня?
— Неужели ты их в самом деле видел? — старалась выяснить что-то Лучия.
— Также, как вас! И когда я закрывал глаза…
— И тебе не было страшно? — спросил Дан.